Финский роман
А у меня отпуск!!! Сегодня вернулась из Питера. Последние дни перед отъездом и всю дорогу туда было очень нервно, не по себе, казалось, никуда не деться от звонков, все чего-то хотят, требуют, просят, настаивают. Поэтому я просто перестала отвечать на мобильные звонки неизвестных личностей, отделывалась дежурными смс: I'm out of office, etc. Помогло, но не окончательно. Какие-то тревожные сигналы продолжали поступать: из космоса что ли? Нужно было что-то делать. И не со звонками, а с собой.
Сначала мы кормили птиц в Петергофе. Птиц было много, и хлеба у нас тоже много. Маленькие юркие и отчаянные воробьи выхватывали у неповоротливых голубей огромные куски прямо из-под носа. Говорят, что тем, кто кормит птиц, отпускаются грехи. Кто знает...
После я сидела на пирсе Финского залива. Медленно, лениво, как-то чуть жеманно и театрально кричали чайки, ветер обволакивал-расслаблял- убаюкивал. И вдруг мне стало легко и свободно. Меня отпускало. Для полноты счастья в тот момент не хватало состояния влюбленности, светлой и лучистой. И тогда я влюбилась в залив. Чуть угрюмый и своенравный, переменчивый и бесконечно щедрый и свободный Финский. Я потеряла счет времени в ту нашу встречу лицом к лицу.
У нас были еще только два свидания. Я приходила к нему перед бурей, он был строг и немножко официален, порт с океанским лайнером, похожим на галстук-бабочку. Видимо, в тот вечер по этикету ему полагался white tie
А в крайний (не в последний) раз настроение у него было игривое, задорное. Он купал в своих быстрых водах всех желающих посоревноваться в храбрости и ловкости. Он помогал приходить в тонус - чтобы быть в тонусе, надо чтобы Финский был в тебе.
Расставались с грустью и нежностью. Я обещала вернуться. Ведь я так и не увидела, как Нева разводит мосты. И хотя Нева и Финский наверняка обвенчаны, я почему-то совсем не ревную. Я верю, он будет меня ждать.
Сначала мы кормили птиц в Петергофе. Птиц было много, и хлеба у нас тоже много. Маленькие юркие и отчаянные воробьи выхватывали у неповоротливых голубей огромные куски прямо из-под носа. Говорят, что тем, кто кормит птиц, отпускаются грехи. Кто знает...
После я сидела на пирсе Финского залива. Медленно, лениво, как-то чуть жеманно и театрально кричали чайки, ветер обволакивал-расслаблял- убаюкивал. И вдруг мне стало легко и свободно. Меня отпускало. Для полноты счастья в тот момент не хватало состояния влюбленности, светлой и лучистой. И тогда я влюбилась в залив. Чуть угрюмый и своенравный, переменчивый и бесконечно щедрый и свободный Финский. Я потеряла счет времени в ту нашу встречу лицом к лицу.
У нас были еще только два свидания. Я приходила к нему перед бурей, он был строг и немножко официален, порт с океанским лайнером, похожим на галстук-бабочку. Видимо, в тот вечер по этикету ему полагался white tie
А в крайний (не в последний) раз настроение у него было игривое, задорное. Он купал в своих быстрых водах всех желающих посоревноваться в храбрости и ловкости. Он помогал приходить в тонус - чтобы быть в тонусе, надо чтобы Финский был в тебе.
Расставались с грустью и нежностью. Я обещала вернуться. Ведь я так и не увидела, как Нева разводит мосты. И хотя Нева и Финский наверняка обвенчаны, я почему-то совсем не ревную. Я верю, он будет меня ждать.