Про #ЯНеБоюсьСказать
Оригинал взят у autumn_flavour в Про #ЯНеБоюсьСказать
Идея "сама виновата", "надела короткую юбку", "нарушила правила", "а не надо ночью по улице ходить", когда ее высказывают женщины, не удивляет. Это такая рационализация, защита, которая помогает не сойти с ума от постоянного ощущения опасности, которой подвергается она, ее сестры и дочери: я буду делать все правильно, и со мной ничего не случится. К сожалению, это чисто умозрительный конструкт, как и все защиты. Но все-таки лучше защиты, чем невроз; впрочем, трезвость взгляда - еще лучше, но жизнь коротка и взрастить эту трезвость успевают в себе не все.
Идея "сама виновата" в устах насильника тоже, в общем, понятна и не удивляет. Вот чего я не могу понять - откуда эта идея у самых обычных, нормальных, порядочных, справедливых мужчин. Они-то от чего защищаются? Что заставляет их верить в то, что жертва сама виновата? Им-то какой профит? Они переросли веру в справедливый мир, они знают, что жизнь непредсказуема, что не бывает черного и белого, но почему-то именно здесь их знание буксует и выключается.
До этого флешмоба я знала, что насилию в тех или иных формах подвергалась примерно треть из всех знакомых мне женщин. Сейчас, когда на волне #ЯНеБоюсьСказать заговорили те, кто молчал раньше - женщины, которых я знаю много лет, умные, взрослые, честные женщины, которые не станут искажать реальность в угоду сиюминутной моде, - это число увеличилось до двух третей. Две из каждых трех женщин там были. Это ужасно. Я знала, что мир опасен, но занижала оценку опасности вдвое.
Несколько лет назад я лежала в больнице, в женской палате. Женщины были сплошь мои ровесницы (специфика диагноза). Как-то ночью никому особо не хотелось спать (тоже специфика диагноза, в основном они были на сохранении, это долгое, муторное и практически бессобытийное времяпрепровождение) и они заговорили об изнасилованиях. О "настоящих" изнасилованиях, даже не о том, что можно списать на "подумаешь, полапали, не отымели же". Соседок по палате было пятеро. У каждой нашлась своя история. У каждой. Впрочем, некоторым повезло: им удалось скрыть случившееся от ближайшего окружения. Но они помнили об этом всю жизнь и им нужно было рассказать хотя бы случайному человеку. "Эффект попутчика".
(Почему не у двух из трех, а у каждой без исключения? Я думаю, потому, что мои знакомые - это женщины с плюс-минус одинаковым бэкграундом, из одной среды, а больница - великий уравнитель, где равновероятна встреча и с продавщицей, и с академиком.)
И вот что интересно: исчезающе малое количество историй - и больничных, и среди моих знакомых, - была связана с какими-то вещами, которые можно было бы со скрипом, но втиснуть в рамки "сама виновата". Редко, редко дело было ночью, в момент возвращения с дискотеки или из гостей (мини-юбка, "соблазнительная" одежда), в чужой квартире с незнакомыми людьми. Гораздо чаще все было наоборот. Транспорт. Светлый день. Людная улица. Поликлиника. Врач. Рабочее место. Собственная квартира. Старый знакомый. Сосед. Дедушка-божий одуванчик с первого этажа. Детский возраст (отдельная тема: что может сделать еще не вступившая в пубертат девочка, чтобы быть "сама виновата" - до пубертата у нее даже сексуальное поведение отсутствует как класс). Рабочая одежда. Зимний пуховик. Серое после дежурства лицо. Ничего, что было бы похоже на автоматически возникающий в голове у обвинителя образ юной красоточки, которая, дыша духами и туманами, цокает по темной улице на высоких каблучках, демонстрируя всему миру длинные ножки из под мини-юбочки, бриллианты в изящных ушках и вызывающий макияж. В настоящей жизни так бывает исчезающе редко. Не так - гораздо чаще.
Нет такого правила, которое можно было бы соблюсти и быть спокойной. Нет такого свода законов природы, который можно вызубрить и потом сказать себе: я нарушила то-то и то-то, от чего и произошли естественные последствия, в следующий раз я это учту и больше не буду стоять под стрелой. Нет незыблемых правил игры, которые будут честно соблюдены всеми игроками. Вы можете честно играть в "Монополию", но если человек напротив играет в войнушку или в доминирование, много вам будет толка от той монополии. О, я верила в то, что мешковатая зимняя куртка (мужская, между прочим - другой не было) надежно защитит меня от роли объекта чьего-то сексуального интереса. Почему же тогда в метро, по дороге в институт, в толчее, ко мне нет-нет да и прижимались сзади разными возбужденными частями тела? Наверное, эти люди играли в другую игру - ту, которая называется "без правил". В ней выигрывает не тот, кто играет честно, а тот, кто сильнее. Это очень удобная игра - если вы, конечно, в команде сильных.
Где-то было такое предложение: если вы мужчина и хотите понять, как чувствует себя женщина в этом мире, войдите в бар для гомосексуалистов (только учтите, что в этом баре все - двухметрового роста и по сто двадцать килограмм мышечной массы), и пусть присутствующие посмотрят на вас с искренним сексуальным интересом. Мужчины обычно отвечают либо "такого места не бывает", либо "что я, дурак туда заходить". Это замечательно, что у вас таких мест нет, а если бы были, вы бы туда не зашли. А мы в таком месте живем всю жизнь. Почему же вы не хотите войти - ведь достаточно просто соблюдать правила и понимать последствия, и с вами ничего не случится? Вы ведь даже не накрашены и не в мини-юбке - чего же бояться?
Мне девять лет и я езжу в школу на электричке и автобусе. Советское пальтишко, вязаная шапка, рейтузы, ботинки унисекс, подписанный мешок со сменкой. Стоящий надо мной мужчина (я не вижу его лица, потому что мне стыдно поднять голову) отводит в сторону полу пальто и исподтишка показывает красное и противное. Может быть, не мне, а девочке, которая сидит рядом со мною, такая же третьеклассница с таким же мешком и в рейтузах из-под школьной формы. Может быть, нам обеим. Вокруг толпа. Солнечное осеннее утро.
Какие правила мы с этой девочкой должны были знать, чтобы с нами такого не случилось?
Я думаю, что одна из целей этого флешмоба - чтобы те, кто в "серой зоне", кто ни за, ни против, но привычно повторяет про "она, наверное, сама виновата", поняли, как оно все бывает на самом деле. Не "она", а конкретная женщина, которую ты знаешь многие годы и не можешь подозревать в извращенных желаниях. Не "сама", а - в рабочих брюках, в мужской куртке, в рейтузах с вытянутыми коленками, совершенно не думающая в этот момент о том, как бы привлечь побольше внимания. Вина же совершенно классическая - "ты виноват уж тем, что хочется мне кушать". Вот и все, что кроется за этой шикарной оправдательной фразой.
Идея "сама виновата", "надела короткую юбку", "нарушила правила", "а не надо ночью по улице ходить", когда ее высказывают женщины, не удивляет. Это такая рационализация, защита, которая помогает не сойти с ума от постоянного ощущения опасности, которой подвергается она, ее сестры и дочери: я буду делать все правильно, и со мной ничего не случится. К сожалению, это чисто умозрительный конструкт, как и все защиты. Но все-таки лучше защиты, чем невроз; впрочем, трезвость взгляда - еще лучше, но жизнь коротка и взрастить эту трезвость успевают в себе не все.
Идея "сама виновата" в устах насильника тоже, в общем, понятна и не удивляет. Вот чего я не могу понять - откуда эта идея у самых обычных, нормальных, порядочных, справедливых мужчин. Они-то от чего защищаются? Что заставляет их верить в то, что жертва сама виновата? Им-то какой профит? Они переросли веру в справедливый мир, они знают, что жизнь непредсказуема, что не бывает черного и белого, но почему-то именно здесь их знание буксует и выключается.
До этого флешмоба я знала, что насилию в тех или иных формах подвергалась примерно треть из всех знакомых мне женщин. Сейчас, когда на волне #ЯНеБоюсьСказать заговорили те, кто молчал раньше - женщины, которых я знаю много лет, умные, взрослые, честные женщины, которые не станут искажать реальность в угоду сиюминутной моде, - это число увеличилось до двух третей. Две из каждых трех женщин там были. Это ужасно. Я знала, что мир опасен, но занижала оценку опасности вдвое.
Несколько лет назад я лежала в больнице, в женской палате. Женщины были сплошь мои ровесницы (специфика диагноза). Как-то ночью никому особо не хотелось спать (тоже специфика диагноза, в основном они были на сохранении, это долгое, муторное и практически бессобытийное времяпрепровождение) и они заговорили об изнасилованиях. О "настоящих" изнасилованиях, даже не о том, что можно списать на "подумаешь, полапали, не отымели же". Соседок по палате было пятеро. У каждой нашлась своя история. У каждой. Впрочем, некоторым повезло: им удалось скрыть случившееся от ближайшего окружения. Но они помнили об этом всю жизнь и им нужно было рассказать хотя бы случайному человеку. "Эффект попутчика".
(Почему не у двух из трех, а у каждой без исключения? Я думаю, потому, что мои знакомые - это женщины с плюс-минус одинаковым бэкграундом, из одной среды, а больница - великий уравнитель, где равновероятна встреча и с продавщицей, и с академиком.)
И вот что интересно: исчезающе малое количество историй - и больничных, и среди моих знакомых, - была связана с какими-то вещами, которые можно было бы со скрипом, но втиснуть в рамки "сама виновата". Редко, редко дело было ночью, в момент возвращения с дискотеки или из гостей (мини-юбка, "соблазнительная" одежда), в чужой квартире с незнакомыми людьми. Гораздо чаще все было наоборот. Транспорт. Светлый день. Людная улица. Поликлиника. Врач. Рабочее место. Собственная квартира. Старый знакомый. Сосед. Дедушка-божий одуванчик с первого этажа. Детский возраст (отдельная тема: что может сделать еще не вступившая в пубертат девочка, чтобы быть "сама виновата" - до пубертата у нее даже сексуальное поведение отсутствует как класс). Рабочая одежда. Зимний пуховик. Серое после дежурства лицо. Ничего, что было бы похоже на автоматически возникающий в голове у обвинителя образ юной красоточки, которая, дыша духами и туманами, цокает по темной улице на высоких каблучках, демонстрируя всему миру длинные ножки из под мини-юбочки, бриллианты в изящных ушках и вызывающий макияж. В настоящей жизни так бывает исчезающе редко. Не так - гораздо чаще.
Нет такого правила, которое можно было бы соблюсти и быть спокойной. Нет такого свода законов природы, который можно вызубрить и потом сказать себе: я нарушила то-то и то-то, от чего и произошли естественные последствия, в следующий раз я это учту и больше не буду стоять под стрелой. Нет незыблемых правил игры, которые будут честно соблюдены всеми игроками. Вы можете честно играть в "Монополию", но если человек напротив играет в войнушку или в доминирование, много вам будет толка от той монополии. О, я верила в то, что мешковатая зимняя куртка (мужская, между прочим - другой не было) надежно защитит меня от роли объекта чьего-то сексуального интереса. Почему же тогда в метро, по дороге в институт, в толчее, ко мне нет-нет да и прижимались сзади разными возбужденными частями тела? Наверное, эти люди играли в другую игру - ту, которая называется "без правил". В ней выигрывает не тот, кто играет честно, а тот, кто сильнее. Это очень удобная игра - если вы, конечно, в команде сильных.
Где-то было такое предложение: если вы мужчина и хотите понять, как чувствует себя женщина в этом мире, войдите в бар для гомосексуалистов (только учтите, что в этом баре все - двухметрового роста и по сто двадцать килограмм мышечной массы), и пусть присутствующие посмотрят на вас с искренним сексуальным интересом. Мужчины обычно отвечают либо "такого места не бывает", либо "что я, дурак туда заходить". Это замечательно, что у вас таких мест нет, а если бы были, вы бы туда не зашли. А мы в таком месте живем всю жизнь. Почему же вы не хотите войти - ведь достаточно просто соблюдать правила и понимать последствия, и с вами ничего не случится? Вы ведь даже не накрашены и не в мини-юбке - чего же бояться?
Мне девять лет и я езжу в школу на электричке и автобусе. Советское пальтишко, вязаная шапка, рейтузы, ботинки унисекс, подписанный мешок со сменкой. Стоящий надо мной мужчина (я не вижу его лица, потому что мне стыдно поднять голову) отводит в сторону полу пальто и исподтишка показывает красное и противное. Может быть, не мне, а девочке, которая сидит рядом со мною, такая же третьеклассница с таким же мешком и в рейтузах из-под школьной формы. Может быть, нам обеим. Вокруг толпа. Солнечное осеннее утро.
Какие правила мы с этой девочкой должны были знать, чтобы с нами такого не случилось?
Я думаю, что одна из целей этого флешмоба - чтобы те, кто в "серой зоне", кто ни за, ни против, но привычно повторяет про "она, наверное, сама виновата", поняли, как оно все бывает на самом деле. Не "она", а конкретная женщина, которую ты знаешь многие годы и не можешь подозревать в извращенных желаниях. Не "сама", а - в рабочих брюках, в мужской куртке, в рейтузах с вытянутыми коленками, совершенно не думающая в этот момент о том, как бы привлечь побольше внимания. Вина же совершенно классическая - "ты виноват уж тем, что хочется мне кушать". Вот и все, что кроется за этой шикарной оправдательной фразой.