Подробности последних трех дней. Четверг.
О том, что само по себе Танино признание ни о чем не говорит - это было и ежу понятно. Просто ее продавили, у нее не осталось выбора кроме как признаться. Это я понимала, но сил на то, чтоб провести с Таней более плотную работу - не оставалось. Я уложила детей спать и сама рухнула без сил в постель.
Не хватило сил даже отреагировать на еще один всплеск Таниной откровенности - она призналась мне, что ненавидит бабушку Иру.
Тем не менее в четверг необходимость устроить Тане колоссальную чистку стала очевидной: было совершенно понятно, что она, выдав признание, считает проблему исчерпанной и подлежащей забвению. Сейчас утро, я везу детей в школу. С момента признания прошло меньше полусуток. И вот уже на робкий Викин вопрос, что я буду делать с обеднением семьи на 5 тысяч грубый и резкий Танин выпад: ну хватит уже!
Я поняла, что Тане надо устраивать серьезный разбор полетов. Причем такой, чтоб проняло до печенок и запомнилось надолго. Заревет - хорошо. Даже мало будет.
Пока я думала, как построить вечером разговор с Таней - чувствовала, что накручиваюсь все больше и больше. А тут еще учительница позвонила и напомнила, что в пятницу меня вызывают к директору на педсовет по поводу издевательств над одноклассником и требованием мамы мальчика возместить ущерб.
Я чувствовала, что мне становится все хуже, голова раскалывалась так, что хоть на стенку лезь, и судя по ощущениям - у меня повысилось давление.
К вечеру я уже была накручена настолько, что готова была в случае, если не увижу от Тани понимания моих слов - действительно ставить вопрос о ее возвращении в детдом. Я понимала, что второй раз подобную эмоциональную встряску могу не выдержать. Меня не останавливало даже то, что накануне я ее похвалила за честность, а значит - обнадежила, что ничего плохого ей не сделаю. Мысль о том, что я ее сегодня жестоко обломаю в ее ожиданиях, и претила, потому что могла лишь закрепить склонность к вранью, и какое-то садистское удовольствие доставляла.
А уж как вспомню, что после нашего разговора она опять намертво в айфон уткнулась - так прямо ненавидеть ее начинала. Эта вымораживающая любовь к статусным цацкам, деньгам, ради которых она могла запросто семью задвинуть ниже плинтуса, уничтожала все хорошее, что у меня к ней было.
Вечером пришла домой, подозвала Таню к себе.
Идет довольная, явно не ждет разборок. Ведь вчера вроде все утрясли, как она думала.
Я напомнила ей о ее вчерашнем высказывании о ненависти к бабушке.
- Даааа, - важно подтвердила Таня. Даже с гордостью какой-то она это сказала. Типа давай, защищай меня от этой злой старухи.
Ну а что ей еще думать. Мама не орет, говорит тихо-спокойно. А в памяти эпизод, как мама бабушку чуть из дому не выпроводила ради нее. Явно ожидания у человека, что в этот раз я намерение реализую до конца.
Откуда ей было знать, что я не выступаю, а говорю тихо и осторожно только из страха, что голова от боли взорвется.
- Я бы хотела понять, за что ты ее ненавидишь, - спокойно продолжаю я.
Таня напряглась.
- Нууу, она со мной слишком резкая. Она любит только Вику и еще больше - Антона, а меня нет.
- А за что она должна тебя любить? За твое хамство, за оскорбления, за то, что опозорила перед посторонними людьми, когда она тебя застукала, что ты краденые деньги прячешь в домре? Ты сама какую любовь ей дала, чтоб она отвечала тебе тем же? Или ты думаешь, что она должна тебя любить просто за то, что ты есть? Извини, не должна. Это мы с тобой договаривались, что будем жить одной семьей. Она тебя - не просила. Но при этом она к тебе относилась хорошо, пока ты сама не наделала ей кучу гадостей. И вместо того, чтоб извиниться за свое безобразное поведение на домре, ты уже четыре дня ей козьи морды строишь, а она к тебе при этом должна с любовью обращаться? А не много ли ты хочешь, девочка моя?
Мои слова явно ввергли Таню в шок. Ответить ей было нечего - пришлось признать, что отношение к ней бабушки в некотором роде справедливо.
- Теперь я бы хотела обсудить с тобой кражу денег. Я вчера сказала тебе, что рада твоему признанию, но этого мало. Я вижу, что тебе совершенно не стыдно за то, что ты сделала ("Стыдно!" - закричала было Таня, но я проигнорировала). Я не буду тебя больше доставать объяснениями, насколько плохо то, что ты сделала. И еще хуже то, что ты привлекла кучу народу, чтоб помогали тебе обманывать. Я не верю, что ты хотя бы постараешься в будущем так больше не делать. Поэтому я приняла решение, что делаю я.
Во-1, я поговорю с родителями мальчиков, у которых ты покупала себе дружбу. Я надеюсь, их родители поговорят с ними, и больше они тебе в этом не помогут.
Во-2, любая твоя трата в буфете на сумму больше чем 100 рублей - и об этом будет доложено мне. Кстати, не забывай, что вся школа просматривается через камеры. Поэтому даже если кто-то тебе что-то купит а потом якобы угостит - я об этом тоже узнаю.
В-3, ты стала ходить по улицам одна, а значит, деньги можешь потратить и в других точках. Поэтому я решила обойти все магазины в округе с твоей фотографией. Если ты явишься за покупками туда - я опять же об этом узнаю.
Таня с ужасом посмотрела на меня.
- А если я никогда больше так не поступлю, а ты меня опозоришь на весь район?
Я задумалась. В принципе, я ничего подобного делать не собиралась, но Тане от этого вряд ли будет легче, если она начнет бояться по улицам ходить и думать, что все вокруг видят в ней воровку.
-Да, ты права. Я не буду обходить продавцов заранее. Но если я обнаружу, что у меня снова пропали деньги - я это сделаю в тот же день, как замечу.
- А если это буду не я? - спросила Таня.
- Значит, это будет справедливая расплата за все твое предыдущее вранье. Я тебе много раз говорила, что если ты будешь врать - тебе перестанут верить. И тогда во всех неясных случаях все будут думать на тебя. К тому же я еще почти ни разу не прокололась, разве не так? Один только раз был - с Езирой, и то до сих пор неизвестно, кто из вас приложил руку к тем деньгам.
- Почему ты мне не веришь, что я изменилась и больше не буду воровать?
- Потому что люди, которые что-то поняли и пожалели о поступке. Я вижу, что ты сейчас жалеешь только себя. Тебе не жалко Даню, которого ты оболгала, когда говорила, что отдала ему деньги. Прошло уже две недели - а у тебя даже мысли не возникло перед ним извиниться. Тебе не жалко бабушку Иру, хотя именно ты сделала ей плохо, а не она тебе. И несмотря на твое поведение, она все равно нам помогает, даже деньги как няня отказалась взять. Ты ее считаешь злой, а она в это время не берет деньги, чтоб я могла их потратить на детей, тебя в том числе. А сама получает пенсию 5 тысяч - как раз ту сумму, которую ты украла и растратила за 4 дня. И при этом я вижу как ты жалеешь себя. Тебя больше всего волнует, что ты останешься без айфона, а на все остальное тебе плевать.
Обычно если я проговариваю вслух Танины потаенные мысли - на нее это действует как срыв всех защитных покровов. И в этот момент, похоже она сама начинает видеть неприглядность своих поступков.
Таня заплакала. Я отпустила ее и пошла мерять давление. Оказалось высоким, такого у меня еще никогда не было. Впрочем, у меня это за всю жизнь был всего третий скачок.
Пока я пыталась привести в порядок болящую голову - Таня наконец-то додумалась пойти попросить прощения у Иры.
У бабушки уже давно накипело на душе от Таниного поведения, и, пока глотала таблетки, вызывала скорую и готовилась к приезду врача - устроила Тане такую чистку, что мой разговор с ней на фоне Ириного детским лепетом казался.
Больше всего Ира не могла простить Тане мое состояние, и высказалась на эту тему, не выбирая выражений.
Наверное, мой вид действительно оставлял желать лучшего, потому что Таня реально испугалась, когда Ира говорила ей, что сама-то она получит что заслужила, если отправится в детдом, случись со мной что. А вот чем Вика и Антон провинились, что могут по ее вине без матери остаться?
Последний выпад оказался для Тани последней каплей, а тут еще я снова перемерила давление, и тонометр показал новый рекорд. Таня разрыдалась и убежала в свою комнату.
Как долго ревела - не знаю. У меня хватило сил только обойти всех и пожелать спокойной ночи.
Пока ждала врача (скорая приехала нескоро)- несколько раз куда-то проваливалась.
После оказания помощи отрубилась окончательно.
В пятницу мне предстояло на следующий день идти к директору на педсовет по вопросу травли Таней одноклассника.
Не хватило сил даже отреагировать на еще один всплеск Таниной откровенности - она призналась мне, что ненавидит бабушку Иру.
Тем не менее в четверг необходимость устроить Тане колоссальную чистку стала очевидной: было совершенно понятно, что она, выдав признание, считает проблему исчерпанной и подлежащей забвению. Сейчас утро, я везу детей в школу. С момента признания прошло меньше полусуток. И вот уже на робкий Викин вопрос, что я буду делать с обеднением семьи на 5 тысяч грубый и резкий Танин выпад: ну хватит уже!
Я поняла, что Тане надо устраивать серьезный разбор полетов. Причем такой, чтоб проняло до печенок и запомнилось надолго. Заревет - хорошо. Даже мало будет.
Пока я думала, как построить вечером разговор с Таней - чувствовала, что накручиваюсь все больше и больше. А тут еще учительница позвонила и напомнила, что в пятницу меня вызывают к директору на педсовет по поводу издевательств над одноклассником и требованием мамы мальчика возместить ущерб.
Я чувствовала, что мне становится все хуже, голова раскалывалась так, что хоть на стенку лезь, и судя по ощущениям - у меня повысилось давление.
К вечеру я уже была накручена настолько, что готова была в случае, если не увижу от Тани понимания моих слов - действительно ставить вопрос о ее возвращении в детдом. Я понимала, что второй раз подобную эмоциональную встряску могу не выдержать. Меня не останавливало даже то, что накануне я ее похвалила за честность, а значит - обнадежила, что ничего плохого ей не сделаю. Мысль о том, что я ее сегодня жестоко обломаю в ее ожиданиях, и претила, потому что могла лишь закрепить склонность к вранью, и какое-то садистское удовольствие доставляла.
А уж как вспомню, что после нашего разговора она опять намертво в айфон уткнулась - так прямо ненавидеть ее начинала. Эта вымораживающая любовь к статусным цацкам, деньгам, ради которых она могла запросто семью задвинуть ниже плинтуса, уничтожала все хорошее, что у меня к ней было.
Вечером пришла домой, подозвала Таню к себе.
Идет довольная, явно не ждет разборок. Ведь вчера вроде все утрясли, как она думала.
Я напомнила ей о ее вчерашнем высказывании о ненависти к бабушке.
- Даааа, - важно подтвердила Таня. Даже с гордостью какой-то она это сказала. Типа давай, защищай меня от этой злой старухи.
Ну а что ей еще думать. Мама не орет, говорит тихо-спокойно. А в памяти эпизод, как мама бабушку чуть из дому не выпроводила ради нее. Явно ожидания у человека, что в этот раз я намерение реализую до конца.
Откуда ей было знать, что я не выступаю, а говорю тихо и осторожно только из страха, что голова от боли взорвется.
- Я бы хотела понять, за что ты ее ненавидишь, - спокойно продолжаю я.
Таня напряглась.
- Нууу, она со мной слишком резкая. Она любит только Вику и еще больше - Антона, а меня нет.
- А за что она должна тебя любить? За твое хамство, за оскорбления, за то, что опозорила перед посторонними людьми, когда она тебя застукала, что ты краденые деньги прячешь в домре? Ты сама какую любовь ей дала, чтоб она отвечала тебе тем же? Или ты думаешь, что она должна тебя любить просто за то, что ты есть? Извини, не должна. Это мы с тобой договаривались, что будем жить одной семьей. Она тебя - не просила. Но при этом она к тебе относилась хорошо, пока ты сама не наделала ей кучу гадостей. И вместо того, чтоб извиниться за свое безобразное поведение на домре, ты уже четыре дня ей козьи морды строишь, а она к тебе при этом должна с любовью обращаться? А не много ли ты хочешь, девочка моя?
Мои слова явно ввергли Таню в шок. Ответить ей было нечего - пришлось признать, что отношение к ней бабушки в некотором роде справедливо.
- Теперь я бы хотела обсудить с тобой кражу денег. Я вчера сказала тебе, что рада твоему признанию, но этого мало. Я вижу, что тебе совершенно не стыдно за то, что ты сделала ("Стыдно!" - закричала было Таня, но я проигнорировала). Я не буду тебя больше доставать объяснениями, насколько плохо то, что ты сделала. И еще хуже то, что ты привлекла кучу народу, чтоб помогали тебе обманывать. Я не верю, что ты хотя бы постараешься в будущем так больше не делать. Поэтому я приняла решение, что делаю я.
Во-1, я поговорю с родителями мальчиков, у которых ты покупала себе дружбу. Я надеюсь, их родители поговорят с ними, и больше они тебе в этом не помогут.
Во-2, любая твоя трата в буфете на сумму больше чем 100 рублей - и об этом будет доложено мне. Кстати, не забывай, что вся школа просматривается через камеры. Поэтому даже если кто-то тебе что-то купит а потом якобы угостит - я об этом тоже узнаю.
В-3, ты стала ходить по улицам одна, а значит, деньги можешь потратить и в других точках. Поэтому я решила обойти все магазины в округе с твоей фотографией. Если ты явишься за покупками туда - я опять же об этом узнаю.
Таня с ужасом посмотрела на меня.
- А если я никогда больше так не поступлю, а ты меня опозоришь на весь район?
Я задумалась. В принципе, я ничего подобного делать не собиралась, но Тане от этого вряд ли будет легче, если она начнет бояться по улицам ходить и думать, что все вокруг видят в ней воровку.
-Да, ты права. Я не буду обходить продавцов заранее. Но если я обнаружу, что у меня снова пропали деньги - я это сделаю в тот же день, как замечу.
- А если это буду не я? - спросила Таня.
- Значит, это будет справедливая расплата за все твое предыдущее вранье. Я тебе много раз говорила, что если ты будешь врать - тебе перестанут верить. И тогда во всех неясных случаях все будут думать на тебя. К тому же я еще почти ни разу не прокололась, разве не так? Один только раз был - с Езирой, и то до сих пор неизвестно, кто из вас приложил руку к тем деньгам.
- Почему ты мне не веришь, что я изменилась и больше не буду воровать?
- Потому что люди, которые что-то поняли и пожалели о поступке. Я вижу, что ты сейчас жалеешь только себя. Тебе не жалко Даню, которого ты оболгала, когда говорила, что отдала ему деньги. Прошло уже две недели - а у тебя даже мысли не возникло перед ним извиниться. Тебе не жалко бабушку Иру, хотя именно ты сделала ей плохо, а не она тебе. И несмотря на твое поведение, она все равно нам помогает, даже деньги как няня отказалась взять. Ты ее считаешь злой, а она в это время не берет деньги, чтоб я могла их потратить на детей, тебя в том числе. А сама получает пенсию 5 тысяч - как раз ту сумму, которую ты украла и растратила за 4 дня. И при этом я вижу как ты жалеешь себя. Тебя больше всего волнует, что ты останешься без айфона, а на все остальное тебе плевать.
Обычно если я проговариваю вслух Танины потаенные мысли - на нее это действует как срыв всех защитных покровов. И в этот момент, похоже она сама начинает видеть неприглядность своих поступков.
Таня заплакала. Я отпустила ее и пошла мерять давление. Оказалось высоким, такого у меня еще никогда не было. Впрочем, у меня это за всю жизнь был всего третий скачок.
Пока я пыталась привести в порядок болящую голову - Таня наконец-то додумалась пойти попросить прощения у Иры.
У бабушки уже давно накипело на душе от Таниного поведения, и, пока глотала таблетки, вызывала скорую и готовилась к приезду врача - устроила Тане такую чистку, что мой разговор с ней на фоне Ириного детским лепетом казался.
Больше всего Ира не могла простить Тане мое состояние, и высказалась на эту тему, не выбирая выражений.
Наверное, мой вид действительно оставлял желать лучшего, потому что Таня реально испугалась, когда Ира говорила ей, что сама-то она получит что заслужила, если отправится в детдом, случись со мной что. А вот чем Вика и Антон провинились, что могут по ее вине без матери остаться?
Последний выпад оказался для Тани последней каплей, а тут еще я снова перемерила давление, и тонометр показал новый рекорд. Таня разрыдалась и убежала в свою комнату.
Как долго ревела - не знаю. У меня хватило сил только обойти всех и пожелать спокойной ночи.
Пока ждала врача (скорая приехала нескоро)- несколько раз куда-то проваливалась.
После оказания помощи отрубилась окончательно.
В пятницу мне предстояло на следующий день идти к директору на педсовет по вопросу травли Таней одноклассника.