27 НЕДЕЛЬ - Я умираю со скуки, когда меня кто-то лечит
Предупреждаю сразу, текст далее намеренно публицистичен, несколько пафосен и провокационен. Все совпадения вымышлены, и написано все это не для того, чтобы кто-то писал "а я не такая". И я не такая, хотя я сама страшный перфекционист, планомерик и маньяк. Мы все не такие. Я написала собирательно, и так как я уже шесть месяцев варюсь в каше мамской информации, и это естественно преувеличенное ощущение той некоторой болезненности темы, которая удивляет мое здравомыслие. Есть цитаты из книжки Judith Warner "Perfect Madness".
Кстати, длинно.
Когда-то в далекой юности я пребывала в полной уверенности, что выбор мой - свободен и бесконечен, и я занималась тем, что умею и люблю, я становилась тем, кем хотела, я сбывала мечты. Однако вот мне 32, и на носу «материнство», и мое совершенно ясное понимание, что работа и интересы и ребенок друг другу совсем не мешают, теперь выстаивает Кибальчишом под градом информации о том, как я не права и ничего не понимаю.
Но когда ты сама подлый манипулятор, то очертания чужих манипуляций процветают яркой сеточкой в этом мутном потоке «мамских войн», как их правильно называют.
Что же мы имеем: мы имеем распространенное мнение о том, что женщина совершает свободный выбор между материнством и карьерой. И кто-то решает отказаться от карьеры и посвятить себя материнству (тут обычно добавляются приятные эпитеты типа «такому естественному»), а кто-то ценой своего общения с детьми и немалыми деньгами за уход за ними покупает себе возможность продолжать заниматься любимым делом (вторая часть выбора обычно снабжается уже не такими приятными эпитетами и сравнениями).
То есть мне, свободомыслящей гражданке, пытаются продать нагора развод на «черное и белое» и подсунуть выбор, который на самом деле выбором НЕ ЯВЛЯЕТСЯ. Ни одно, ни другое альтернативой не является, и быть ей не должно. Меня, нормального и полноценного человека хотят разделать на две половинки, и заставить выбирать, какую из них гнобить, называя это свободным выбором - от чего мы откажемся сегодня, цену какой стороны своей души мы должны заплатить, и более того, почему собственно должны?
Хитрость подставы заключается именно в неадекватности альтернативы, которая искусственно предлагается в качестве выбора:
Сами мы не местные, и я, конечно, дико извиняюсь, но то материнство, которое я своей малоопытной в этих делах головой вижу пропагандируемым и распространяемым повсеместно - это, мягко говоря, больше похоже на и легкую форму паранойи.
Икона идеального материнства, пропагандируемая в 21 веке - это женщина, настолько погруженная в ребенка, настолько от него неотделимая, что она сама - ее душа, мысли, тело - практически исчезает как самость. Она отдает ребенку собственный дом, позволяя ему рисовать на стенах и портить мебель, она настраивает сознание на скучное многократное повторение действий и отказывается от быстрых решений и критического мышления, чтобы совпадать больше с ребенком в ритмах, она воспринимает акт смены подгузника как акт важный сам по себе, а не поиск решения проблемы. Ее личные вещи - одежда, украшения - пошли в детские игры, были порваны, залиты овощным пюре, убраны в дальний ящик. То же самое произошло и с ней самой. Она приняла, что романтическим отношениям, которые были у нее с мужем ДО детей - нет возврата. Она приняла, что, в конце концов, он не будет делить с ней домашние дела (например, как оттереть морковный сок от ковра), не потому что он «не хочет», а потому что, ну потому что просто женщины и мужчины, они «разные», и в этом нет ничего страшного (хотя помнится, ранее она считала нечто совершенно противоположное).
Хорошей маме больше не нужно искать «истинной близости» с мужем - взамен у нее есть «глубокая связь» с ребенком. Она проводит массу времени на полу - на его уровне, помогая ему учиться и исследовать. Она превращается в замену игровому комплексу, позволяя ему лазить по себе, дергать ее за волосы, тыкать пальцами в глаза. Она никогда, НИКОГДА не выпускает ребенка из поля зрения, она никогда не отключается от фонтана творчества в режиме «мама-затейник». Она никогда не использует телевизор как няню - однако если он все же включен, она смотрит с ним вместе, и дает «развивающие пояснения» в секунды тишины. Она носит его на себе, она спит с ним в одной кровати, потому что она прочитала, что так ему полезнее. Если же нет, она находит другие способы «компенсировать отсутствие мамы» - она ударяется в раннее развитие, они вместе читают книжку про цвета и формы с неослабевающим интересом, потому что если бы она позволила себе проявить скуку, ее ребенок бы немедленно это почувствовал. Она всегда присаживается на колени рядом и смотрит ему в глаза, когда говорит. Она занята «позитивным отзеркаливанием».
Если бы она этого не делала, у ребенка бы были комплекс «брошенного ребенка».
Она не позволяет ребенку испытывать одиночество и боль. Она всегда с ним на связи, всегда рядом.
Она кормит грудью КАК МИНИМУМ год. Если она работает, она сцеживается, сидя в кабинке на крышке унитаза, пока ее друзья идут обедать, читают книги или ходят в кафе. Она не может позволить себе остановиться раньше, ведь исследования показывают, что лишении ребенка материнского молока раньше чем в год, могут стоить ему несколько баллов IQ - ту самую разницу между ребенком «нормальным» и «одаренным». Грудное вскармливание вдруг оказывается не только полезным и хорошим способом НАКОРМИТЬ ребенка, это уже часть пакетного предложения «супермама».
Она отказалась от мыслей, которые могут быть сочтены «эгоистичными». Ведь все, любой момент в жизни ее ребенка вдруг оказались настолько важным, настолько ОПРЕДЕЛЯЮЩИМ, что это требует отдавать себя полностью постоянно.
Она позволяет себе два типа существование - погружение в нужды ребенка и чувство вины - ведь что бы она ни делала, на какие жертвы бы ни шла, этого никогда не достаточно.
Эксперты и психологи тоже не дают ей продыха. Очередные исследования показывают, что нельзя оставлять дошкольника играть в одиночестве более чем на 15 минут, и большинство его времени должно быть проведено в «прямом контакте». Что нужно брать пример с женщин Мексики, которые кормят грудью 70-90 раз в день. А самое интересное, что все они сходятся в том, что ничто из этого, ни кормление, ни постоянное совместное угугуканье, ни обнимания, ни зрительный контакт, ни песенки, ни чтение, ни совместное складывание формочек и долбежка половником по кастрюле - ни стоят ничего - если это не делается с абсолютной радостью, с удовольствием и интересом, каждую минуту и секунду каждого дня.
Но так было не всегда.
Наши мамы не проводили огромную часть времени на полу с нами - они стирали, готовили, консервировали, ходили на работу. Кто из нас вырос на таком же количестве религиозных повторений «молодец», «у тебя отлично получается» по тысяче раз на дню в процессе размазывания фруктового пюре по белой скатерти? Кого из нас пускали спать дни и ночи в родительские постели, обнимали и целовали столько, сколько это делают мамы сейчас? Скольких из нас не пускали в папины кабинеты и к папиным столам, и отправляли спать пораньше, чтобы провести время вдвоем с мужем - не беспокоясь, что они помешают нам «развить тягу к знаниям», или заставят «потерять доверие к родителям»? К нам даже изредка применялось (о, ужас!) НАСИЛИЕ в виде шлепка по попе. И все это считалось совершенно естественным.
Полное отсутствие разумных пропорций между ужасом наших преступлений против ребенка (настоящими и вымышленными), и та глубина вины, которые они вызывают у молодых мам, должны были бы вызвать тревогу. Если дети не набирают вес, если у них изжога или колики, если они меньше улыбаются, не хотят, чтобы их обнимали столько, сколько хотят обнимать их мамы, рисуют черным цветом или выучили слово «умер» из мультика, не читают до детского сада - это страшный эффект «отделения от мамы». Мы не можем уйти из дома, мы даже не можем выйти из комнаты, не беспокоясь при этом о пожизненной травме, которую мы немедленно нанесем детям. Ставки слишком высоки. Попытка самореализации теперь стоит, ни много, ни мало - страшную невосполнимую травму, практически проклятие для ребенка.
Постоянный режим слежения - за едой, за окружающими, за другими детьми, за другими взрослыми, за последними тенденциями психологии, медицины, гомеопатии, психиатрии - это нормальное состояние родителя. Никто не доверяет никому присмотреть за своим ребенком. Не только потому, что ОНИ могут причинить им некий физический вред (а они могут!), но потому что могут сформировать у них ПЛОХИЕ ПРИВЫЧКИ.
Наше беспокойство только подкрепляется СМИ, голодными до сенсаций в отсутствие интереса к положительным новостям. Детские сады полны педофилов. Смертельные пищевые аллергии заразны. Аутизм вырос на 273% - и - а это самое главное - никто не говорит почему. Никаких прививок. Даже молоко теперь запрещено в связи с новооткрытой Лактозной Непереносимостью. СМИ не только питают наши страхи и фобии, почти каждая истории снабжена моралью: «ВЫ МОГЛИ ЭТОГО ИЗБЕЖАТЬ!» Вы могли сделать что-то, чтобы плохое не случилось с вашим ребенком. Чаще всего для этого нужно что-то приобрести, купить, записаться на какую-то очередную терапию, или, любимое «сходить к психологу».
И как может родитель, перед лицом такого прессинга и стресса, не попасть в ловушку ответственности и вины за, в общем-то, ПРАКТИЧЕСКИ ВСЕ.
Приносят ли современным стандарты воспитания детям какую-либо пользу - вопрос открытый. Кто вообще может предсказать, какими будут результаты «раннего развития», ненасильственного воспитания, когда, в начале 21 века, когда ребенок бросает песок в глаза сверстников, его мама, вместо хорошего шлепка, который огребла бы я двадцать пять лет назад, садится на колени рядом и спрашивает «что ты хотел этим выразить?».
Современная религия подкреплена всеми возможными доводами экспертов. Но почему-то все забывают, что например, в 70-х те же психологи предостерегали от излишней материнской привязанности, рекомендовали женщинам вести более полную, свободную жизнь, и большинство из них до сих пор сходятся, что в ролевую модель ребенок выбирает того из взрослых, кого он ощущает более властным, компетентным, и уверенным источником благ и достатка. И если важно, чтобы девочка хотела стать мамой, может, лучше подумать об образе мамы, отличающемся от нынешнего идеала?
Все это известно уже долгие годы, но мы почему-то предпочитаем этого не замечать. Мы продолжаем, несмотря ни на что, поступать согласно Религии, вопреки собственным интересам и интересам наших детей, выбирая такую теорию материнства, в которой нам никогда не стать идеальными, которая оставляет нас в постоянном чувстве страха, тревоги и вины.
Разделяя и противопоставляя амбиции в работе (ту же самую возможность обеспечить ребенка) и заботу о нем, которую по нынешней моде работающая мать дать ну просто не может, мы на самом деле делим неделимое в женщине, и в человеке.
Запросы современной работы делают это насильственное раздвоение еще глубже - 10-12 часовой день, часы в пробках, в большинстве случаев отсутствие помощи от мужа по дому, отсутствие адекватных недорогих садов - все это отделяет мать от ребенка на гораздо более долгий период, чем она хотела бы. Отсутствие гибкости, отсутствие нормальной социальной политики, отсутствие адекватной защиты прав работающей матери действительно заставляет делать выбор в пользу одного из путей.
Только не надо продавать мне, что эта неадекватность альтернатив - это мой свободный выбор! Или мое естественное желание посвятить себя полностью материнству.
Все мамы, и работающие и нет - амбициозны, все хотят статуса, достаточно посмотреть на смертельные схватки в мамских комьюнити. Тогда почему бы не признать, что то, что мы делаем - это естественно, и прекратить демонизировать работающих мам. Зачем вообще заниматься этой теологией, а не улучшением реальной жизни? Насколько бы было эффективнее, если бы вся энергия ушла не на порицание работающих мам, а на борьбу за улучшение условий, которые могли бы позволить им работать и иметь адекватный присмотр за ребенком одновременно?
Но почему же модная нынче теория материнства получила такую популярность? Почему глянцевые журналы манипулятивно позиционируют новую ценность «ты можешь позволить себе быть дома с ребенком». Мысль о том, что работать, имея маленького ребенка, ПЛОХО - теперь вдруг стала общепринятой истиной. «Чья жизнь важнее - твоя или ребенка» - это уродливое уравнение вдруг было подсунуто как единственный выбор. Выбор был очевиден - работающая женщина работает ЗА СЧЕТ времени с ребенком. Домохозяйство же - это «естественный» путь.
Однако если присмотреться к тем примерам, которые создают чувство вины ВСЕМ работающим матерями, то те, кто отказался от работы - это примеры чаще всего женщин, чьи мужья зарабатывают достаточно, чтобы содержать семью, оплачивать преподавателей, массаж и развивающие группы, психологов и логопедов и новые платья жены. Чувство же вины внедряется в тех, чьи зарплаты кормят семью, оплачивают посильную медицину, растущие цены на жилье, квартплату и детские сады.
Огромное количество мам с любимой и интересной работой ХОТЕЛИ БЫ работать, даже если бы муж и обеспечивал всю семью более чем достаточно. А самое плохое, что, так или иначе, не работающие мамы (или действительно радостно выбравшие стезю домохозяек, или ласково «выдворенные» с работы, чтобы дать место тем, кто готов пахать по 14 часов, или ушедшие под давлением мужа и общества, приглушившие свои мечты и амбиции «во имя»), опять же, вместо того, чтобы говорить о трудности и неадекватности ситуации, которая не позволяет женщинам БЫТЬ ТЕМ, ЧТО ИМ ХОЧЕТСЯ, СОВМЕЩАТЬ, набрасываются на мам работающих, «ну тех, которым, вы же понимаете, по большому счету вообще наплевать на своих детей».
А живуче это все потому, что за экстремально черно-белой альтернативой (100% материнство или 14 часовой рабочий день) не видно того, что в РЕАЛЬНОЙ ЖИЗНИ альтернативой не является.
Вполне МОЖНО совместить ОБЫЧНЫЕ амбиции с ОБЫЧНЫМ материнством, если иногда не помогать плодить паранойю и перфекционизм, или хотя бы отслеживать в себе эти мании и страхи.
И вместо услужливо скрытых колкостей «я ратую за более внимательный подход к нуждам ребенка» (о, давайте же покажем пальцем на тех, у кого этот подход так явно менее внимательный), лучше бы потратить массу позитивной энергии на улучшение и упрощение той жесткой жизни, от которой этого ребенка так неусыпно нужно оберегать.