Зимние этюды
Глухозимье
Лес-старец съежился, продрог от жгунов сиверов, от разной яри. Ни звука. Ни следика живности зимней. По полю идешь-гуляешь, а в лесу снежные барханы, как ступешь - тонешь по пояс, словно плывешь... И кажется, замерла жизнь нашей флоры и фауны. Еле дышит в тишине глухозимья. Зимний денек с воробьиный скок, успеет солнце скользнуть по пуховым полушалкам елей, сосен, как длинная ночь-морозянка вступает в объятия... Такая тишина! Только тяжелый скрип деревьев напоминает о жизни глухозимья. Не обходится эта пора без злых вьюг и метелей. Завьюжит, завоет, засвистит седая проказница. И кажется, стонут от нее и лес, и речка, и небольшая рощица, и деревья-стражники возле моего дома. И небо, и звезды ожидают светлое времечко года, пору пробуждения и тепла.
Щедрость
В холстинковых платьицах березки под окном прижались друг к другу. Не шелохнется ни одна веточка. Замерли, пригорюнились.
Бабушка Федора медленно ступает по проторенной от дома на снегу тропке. Остановилась и долго смотрит на белоствольных красавиц. Видать, босоногое детство вспоминает и мысленно разговор ведет с птахами-зимниками, беря худыми морщинистыми руками хлебные крошки, семечки из фартука
- Слетайтесь, пичужки! Сестрички-синички...
Причитания бабушки мелодичны, выразительны. Тают в морозной дымке. Лицо словно писаное, с живыми выразительными глазами. Оно то задумчивое, то молодо улыбается зябкому солнцу. Радость на нем, потому что дарит она жизнь пернатым.
Нежданный сюрприз
Всю ночь не унималась вьюга. Стонала, шалила, пробегая деревенскими улицами, полями, лугами... То разбрасывала пуховые перины на дома, стога, мохнатые ели, то нещадно била все живое, словно мстя ему за стойкость и силу жизни. А к вечеру графику пейзажа было не узнать.
С крыш зазвенела капель, словно Василий-капельник в гости пожаловал. Съежились, осели белошалевые сугробы. Расслюнтявились стёжки-дорожки. Зачернела ветошь голенастых высоких трав. И на диво большими черными пятаками показались проталины и прогалины, напоминая всем о недалекой весне, о поре обновления и пробуждения.
Да, на выдумку природа таровата. Бывает и такое. И не смотри, что зима на дворе. «Бывает такой год, что на дню семь непогод», - говорят старожилы. Что верно, то верно. Приметил: чего только не бывает! Всяких аномалий и сюрпризов.
Краски утра
Даже не заметил, как оранжевое солнце прошило насквозь небесную стынь, низкие облака, окутанные морозной дымкой. В одно мгновение шире, просторнее стал небосвод. Расступилась безликая мгла и серость. Природу было не узнать.
Зябкие лучи коснулись темных макушек широкоплечих сосен, пробежали по буйно кудрявому, низкорослому кустарнику, по глянцевым стволам зеленокорых осинушек. И, как в царстве Берендея, заискрились множеством оттенков и красок, заиграли брызгами на пуховых полушалках ели-модницы. Рядом заиндевелая ветошь голенастых трав-великанов. Блещет, сверкает цветами радуги.
- Цыр-р-р, цвир-р-р! Цыр-р-р, цвир- р-р! - донеслась в морозной тишине единственная мелодия в это тихое утро. Замедлил я шаг и увидел на небольшой веточке белый «фартучек» на лимонной грудке. Да это же синичка-хлопотунья с синим и фиолетовым отливом крылышек! Радости на душе прибавилось. Подумалось: ведь удивительные краски зимнего утра встречал не я один, а вся живая природа.
Янтарные слёзки
Морозко-трескун разыгрался: бубенцами трясет, приколачивает. Даже не верится, что зима-государыня показывает свое суровое обличье. Да, ей впору кривые дороги мастерить, вьюгами да метелями лесные царства тешить... Видать, рассердилась... Так и выдумывает свои проказы. Зима-злюка злится, морозом пугает, белые «розы» в окно швыряет. Свистит в трубе косая метель, словно шарманщик играет. Только под снегом всему живому нипочем. Снежная перина тепло укутала «хатки» ежей, норки полевых грызунов, кустики черники, брусники, толокнянки. Разгребешь осторожно руками снег, и вот она дышит, полнится жизнью малюсенькая частица ушедшего лета - зеленое растеньице.
...А ветер все сердится, властвует. Стремглав неведомо куда несутся по белой целине маленькие плодики орешника, липы и ясеня, семена березы... Несутся далеко-далеко, несмотря на трудное, холодное времечко. Несутся, чтобы жизнь была удивительной...
…Иду по узенькой тропке через реченьку-малютку. Синими льдами скована ее водная гладь. Замерла, осиротела бедняжка-труженица. Ни звука. Ни шепота... Чу! Где-то рядом, из камыша, послышался тонюсенький голос птахи-зимника. Шагнул ему на встречу и невольно распахнул глаза. Из-под земли рядом с ивой-красавицей булькал тихонечко, клокотал родничок. Его янтарные слезки медленно сочились по снегу, превращаясь в леденцы-льдинки... Морозко никому стоять не велит, но маленькому, неугомонному родничку нипочем. Всему лютому назло живет! Дышит! Работает! Даже в зимнюю стужу милосердно отдает свои силы земле-кормилице, чтобы жизнь была вечной, прекрасной и удивительной!
Олег Козлов, блогер. Смоленская область