И о ложных обвинениях. От специалиста. Миф № 4
https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=767605993390588&id=100004235835720
Margret Satterwaite
1 ч ·
#16ДнейПротивНасилияrus #запискикриминолога
Продолжаем путешествие по мифологии насилия и
Миф №4: Большая часть обвиняемых в сексуальном насилии сидят "ни за что". Многие "пострадавшие" заявляют о насилии, потому что просто сожалеют о имевшем место сексуальном акте. Часто заявления о насилии подаются с целью шантажа или давления, или из мести.
Для начала успокою волнующихся: со случаями наговоров, касающихся совершения сексуальных преступлений, ни разу не сталкивались ни я, ни кто из моих коллег за всё время работы.
Это не значит, что такого не бывает.
Но это показывает, что частота подобных случаев крайне мала.
Я сталкивалась, правда, с преувеличениями в описании со стороны пострадавших.
Согласно правоохранительной статистике различных стран, около 2%-8% всех заявлений о сексуальном насилии признается (!) ложными.
Подчеркну, что речь не идет об отозванных пострадавшими заявлений. Речь идет о заявлениях, признанных "ложными" следственными органами. И тут мы ничего не можем сказать или поручиться за качество работы таковых.
При этом лишь 9% переживших сексуальное насилие обращаются в правоохранительные органы, и лишь процент от обратившихся добиваются вынесения приговора насильникам. Это значит, что вокруг нас, и вокруг вас, и вокруг ваших детей ежедневно гуляет огромное число довольных собой, абсолютно уверенных в своей безнаказанности насильников. А насильник ВСЕГДА рецидивен (о чем мы поговорим позже).
Одна из причин распространенности этого мифа - полное невежество большинства (включая, к сожалению, сотрудников правоохранительных органов) относительно процессуальных аспектов и процедуры доказывания фактов сексуального насилия, сути экспертиз.
Лично я - будучи знакома с процессом следствия по делам о половых преступлениях - очень с трудом представляю себе, КАК может "пострадавший" теоретически подделать всю доказательную базу и пройти все стадии расследования с сфабрикованным обвинением в совершении сексуального насилия и нигде не "рассыпаться". Это почти невозможно.
Ещё более невероятным представляется, чтобы это мог сделать ребенок, которых безальтернативно одаренные умы очень часто обвиняют в том, что они "всё придумали".
Для того, чтобы описать связно и достоверно ситуации сексуального насилия, надо обладать недюжинным опытом в этой области и очень хорошо знать все тонкости того, как это бывает. И это предполагается в стране с отсутствующим сексуальным воспитанием и абсолютно дремучими, фантасмагорическими представлениями на эту тему среди казалось бы взрослого населения!
Процедура, следующая за подачей заявления о насилии, происходит совершенно не так, как представляют себе многие - пострадавшие пишут заявление, обвиненных ими тотчас же задерживают и сажают. Система, к сожалению, изначально заточена под то, чтобы уличить, разбить заявления пострадавших, именно их, а не насильников она с лупой и пристрастием рассматривает как подопытного мыша. Для того, чтобы обвиняющей стороне добиться вынесения государством обвинительного заключения в результате расследования, ей как минимум нужно вступить в сговор со всеми звеньями правоохранительной системы.
И если апологеты теории о "лживых суках, ломающих бедному парню жизнь, чтобы побольше содрать с него" знают, как это сделать технически, ̶ ̶п̶у̶с̶т̶ь̶ ̶с̶в̶я̶ж̶у̶т̶с̶я̶ ̶с̶о̶ ̶м̶н̶о̶й̶ ̶к̶а̶к̶ ̶м̶о̶ж̶н̶о̶ ̶б̶ы̶с̶т̶р̶е̶е̶.̶ ̶
Да, я лично знаю людей, получивших приговор за якобы имевшие факты сексуального насилия, которое они не совершали. Но все эти люди стали целями Системы, желавшей их убрать, добиться обвинительного приговора. И это уже не вопрос наветов и оговоров со стороны заявителей или типа преступлений - это вопрос качества правосудия и уровня законности. При всем этом, даже Система куда чаще выбирает иные из огромного многообразия уголовных статей, чтобы расправляться с неугодными. Особенно такие примеры случаются в отдаленных регионах, либо ...эээ.ммм. местностях с сильной локальной властью, острым недостатком законности и самодостаточной властной системой.
И именно поэтому меня всегда удивляло другое.
Неистовая реакция на тему именно сексуальных преступлений, убежденность в распространенности клеветы про изнасилование, в ложности обвинений, в сговоре и злом умысле пострадавших, мгновенная уверенность априори в том, что обвиняемый стал жертвой коварства и подставы.
Даже имеющиеся статистические 2%-8% признанных ложными заявлений о сексуальном насилии - это неизмеримо меньше нежели средний процент ложных заявлений о любых других
Но почему-то никого не беспокоит, что сотни и тысячи сидят в наших тюрьмах, обвиненные ложно в убийстве, тысячи - в преступлениях, связанных с наркотиками, и десятки тысяч - беззаконно обвинены в экономических преступлениях. А ведь всё это беззаконие непосредственно грозит и возмущающимся. Но нет, тут нередко действует обратный принцип необъективности: "посадили, значит, было за что".
По психологическим ли причинам, либо по причинам социальным (стигматизация), либо по причине сложного процесса доказывания и нежелания правоохранительных органов браться за этот тип преступлений, или же по всем этим причинам вместе, но именно для преступлений против половой неприкосновенности ложные заявления являются чрезвычайно редким феноменом. Сложно представить себе, чтобы кто-то добровольно возжелал пройти через весь тот ад, ретравматизацию, унижения, через которые предстоит пройти уже сломанному, покалеченному человеку, не имея основанием для того экстремальную ситуацию.
Тем не менее, и общество и правоохранители почему-то многократно чаще готовы не верить человеку, утверждающему, что её или его изнасиловали, чем человеку, утверждающему, что его/её ограбили. Почему так?
Отчего же так устойчиво представлени, что якобы множество несчастных невинных гниют в тюрьме за то, что ? Здесь есть ещё одна очень простая и, пожалуй, главная причина. Дело в том, что я могу сказать, основываясь на собственной профессиональной практике: 70%-80% осужденных за насильственные действия сексуального характера СОВЕРШЕННО ИСКРЕННЕ не понимают, что же они сделали не так. Они ИСКРЕННЕ НЕ считают себя насильниками. Сознательно шедших на насилие, в надежде либо на безнаказанность, либо уже безразличных к собственной судьбе, не так уж много.
Да, вот такой у нас уровень сексуального просвещения, социального сознания и культура взаимоотношений между людьми. Не понимая, что такого плохого в том, что он сделал, и смутно осознавая, что вполне нормальные для него действия могут эдак в любой момент вдруг стать подсудными, многие - как и в случае с ярым отстаиванием права бить детей - с ужасом осознают, что в их биографии полно эпизодов, за которые против них может начаться уголовное преследование.
Не надо забывать, что несмотря на огромные успехи, которые делает общество в плане просвещения в последние несколько лет, в первую очередь благодаря активисткам и активистам, полностью средневековое сознание вступает в искренний clash с законодательством и правовыми понятиями, которые даже в России нередко намного опережают средний уровень сознания населения.
Мотив мести со стороны пострадавших, как таковой, абсолютно не имеет отношения к факту насилия или его отсутствию. Как не имеют к этому отношения личные качества и образ жизни пострадавших. Пострадавшие могут испытывать желание отомстить насильнику - что очень естественно. Или испытывать какие-то другие, часто смешанные, запутанные чувства. Они могут не считать нужным или уместным мстить и наказывать обидчика. НО они имеют полное право и так считать!
И наконец, я хочу спросить, ЧТО плохого в том, что переживший сексуальное насилие, со всем тем разрушением психики, социальных связей, здоровья, планов на жизнь, самой ткани существования, хочет получить компенсацию? Почему порчу имущества мы с готовностью хотим оценивать и требовать за неё компенсацию, но с затратами на восстановление куда большей ценности, живого человека, наше правосознание блистательно исчезает?
Margret Satterwaite
1 ч ·
#16ДнейПротивНасилияrus #запискикриминолога
Продолжаем путешествие по мифологии насилия и
Миф №4: Большая часть обвиняемых в сексуальном насилии сидят "ни за что". Многие "пострадавшие" заявляют о насилии, потому что просто сожалеют о имевшем место сексуальном акте. Часто заявления о насилии подаются с целью шантажа или давления, или из мести.
Для начала успокою волнующихся: со случаями наговоров, касающихся совершения сексуальных преступлений, ни разу не сталкивались ни я, ни кто из моих коллег за всё время работы.
Это не значит, что такого не бывает.
Но это показывает, что частота подобных случаев крайне мала.
Я сталкивалась, правда, с преувеличениями в описании со стороны пострадавших.
Согласно правоохранительной статистике различных стран, около 2%-8% всех заявлений о сексуальном насилии признается (!) ложными.
Подчеркну, что речь не идет об отозванных пострадавшими заявлений. Речь идет о заявлениях, признанных "ложными" следственными органами. И тут мы ничего не можем сказать или поручиться за качество работы таковых.
При этом лишь 9% переживших сексуальное насилие обращаются в правоохранительные органы, и лишь процент от обратившихся добиваются вынесения приговора насильникам. Это значит, что вокруг нас, и вокруг вас, и вокруг ваших детей ежедневно гуляет огромное число довольных собой, абсолютно уверенных в своей безнаказанности насильников. А насильник ВСЕГДА рецидивен (о чем мы поговорим позже).
Одна из причин распространенности этого мифа - полное невежество большинства (включая, к сожалению, сотрудников правоохранительных органов) относительно процессуальных аспектов и процедуры доказывания фактов сексуального насилия, сути экспертиз.
Лично я - будучи знакома с процессом следствия по делам о половых преступлениях - очень с трудом представляю себе, КАК может "пострадавший" теоретически подделать всю доказательную базу и пройти все стадии расследования с сфабрикованным обвинением в совершении сексуального насилия и нигде не "рассыпаться". Это почти невозможно.
Ещё более невероятным представляется, чтобы это мог сделать ребенок, которых безальтернативно одаренные умы очень часто обвиняют в том, что они "всё придумали".
Для того, чтобы описать связно и достоверно ситуации сексуального насилия, надо обладать недюжинным опытом в этой области и очень хорошо знать все тонкости того, как это бывает. И это предполагается в стране с отсутствующим сексуальным воспитанием и абсолютно дремучими, фантасмагорическими представлениями на эту тему среди казалось бы взрослого населения!
Процедура, следующая за подачей заявления о насилии, происходит совершенно не так, как представляют себе многие - пострадавшие пишут заявление, обвиненных ими тотчас же задерживают и сажают. Система, к сожалению, изначально заточена под то, чтобы уличить, разбить заявления пострадавших, именно их, а не насильников она с лупой и пристрастием рассматривает как подопытного мыша. Для того, чтобы обвиняющей стороне добиться вынесения государством обвинительного заключения в результате расследования, ей как минимум нужно вступить в сговор со всеми звеньями правоохранительной системы.
И если апологеты теории о "лживых суках, ломающих бедному парню жизнь, чтобы побольше содрать с него" знают, как это сделать технически, ̶ ̶п̶у̶с̶т̶ь̶ ̶с̶в̶я̶ж̶у̶т̶с̶я̶ ̶с̶о̶ ̶м̶н̶о̶й̶ ̶к̶а̶к̶ ̶м̶о̶ж̶н̶о̶ ̶б̶ы̶с̶т̶р̶е̶е̶.̶ ̶
Да, я лично знаю людей, получивших приговор за якобы имевшие факты сексуального насилия, которое они не совершали. Но все эти люди стали целями Системы, желавшей их убрать, добиться обвинительного приговора. И это уже не вопрос наветов и оговоров со стороны заявителей или типа преступлений - это вопрос качества правосудия и уровня законности. При всем этом, даже Система куда чаще выбирает иные из огромного многообразия уголовных статей, чтобы расправляться с неугодными. Особенно такие примеры случаются в отдаленных регионах, либо ...эээ.ммм. местностях с сильной локальной властью, острым недостатком законности и самодостаточной властной системой.
И именно поэтому меня всегда удивляло другое.
Неистовая реакция на тему именно сексуальных преступлений, убежденность в распространенности клеветы про изнасилование, в ложности обвинений, в сговоре и злом умысле пострадавших, мгновенная уверенность априори в том, что обвиняемый стал жертвой коварства и подставы.
Даже имеющиеся статистические 2%-8% признанных ложными заявлений о сексуальном насилии - это неизмеримо меньше нежели средний процент ложных заявлений о любых других
Но почему-то никого не беспокоит, что сотни и тысячи сидят в наших тюрьмах, обвиненные ложно в убийстве, тысячи - в преступлениях, связанных с наркотиками, и десятки тысяч - беззаконно обвинены в экономических преступлениях. А ведь всё это беззаконие непосредственно грозит и возмущающимся. Но нет, тут нередко действует обратный принцип необъективности: "посадили, значит, было за что".
По психологическим ли причинам, либо по причинам социальным (стигматизация), либо по причине сложного процесса доказывания и нежелания правоохранительных органов браться за этот тип преступлений, или же по всем этим причинам вместе, но именно для преступлений против половой неприкосновенности ложные заявления являются чрезвычайно редким феноменом. Сложно представить себе, чтобы кто-то добровольно возжелал пройти через весь тот ад, ретравматизацию, унижения, через которые предстоит пройти уже сломанному, покалеченному человеку, не имея основанием для того экстремальную ситуацию.
Тем не менее, и общество и правоохранители почему-то многократно чаще готовы не верить человеку, утверждающему, что её или его изнасиловали, чем человеку, утверждающему, что его/её ограбили. Почему так?
Отчего же так устойчиво представлени, что якобы множество несчастных невинных гниют в тюрьме за то, что ? Здесь есть ещё одна очень простая и, пожалуй, главная причина. Дело в том, что я могу сказать, основываясь на собственной профессиональной практике: 70%-80% осужденных за насильственные действия сексуального характера СОВЕРШЕННО ИСКРЕННЕ не понимают, что же они сделали не так. Они ИСКРЕННЕ НЕ считают себя насильниками. Сознательно шедших на насилие, в надежде либо на безнаказанность, либо уже безразличных к собственной судьбе, не так уж много.
Да, вот такой у нас уровень сексуального просвещения, социального сознания и культура взаимоотношений между людьми. Не понимая, что такого плохого в том, что он сделал, и смутно осознавая, что вполне нормальные для него действия могут эдак в любой момент вдруг стать подсудными, многие - как и в случае с ярым отстаиванием права бить детей - с ужасом осознают, что в их биографии полно эпизодов, за которые против них может начаться уголовное преследование.
Не надо забывать, что несмотря на огромные успехи, которые делает общество в плане просвещения в последние несколько лет, в первую очередь благодаря активисткам и активистам, полностью средневековое сознание вступает в искренний clash с законодательством и правовыми понятиями, которые даже в России нередко намного опережают средний уровень сознания населения.
Мотив мести со стороны пострадавших, как таковой, абсолютно не имеет отношения к факту насилия или его отсутствию. Как не имеют к этому отношения личные качества и образ жизни пострадавших. Пострадавшие могут испытывать желание отомстить насильнику - что очень естественно. Или испытывать какие-то другие, часто смешанные, запутанные чувства. Они могут не считать нужным или уместным мстить и наказывать обидчика. НО они имеют полное право и так считать!
И наконец, я хочу спросить, ЧТО плохого в том, что переживший сексуальное насилие, со всем тем разрушением психики, социальных связей, здоровья, планов на жизнь, самой ткани существования, хочет получить компенсацию? Почему порчу имущества мы с готовностью хотим оценивать и требовать за неё компенсацию, но с затратами на восстановление куда большей ценности, живого человека, наше правосознание блистательно исчезает?