Дождливой осенью в Кёнигсберге
Sapere aude! Имейте мужество использовать свой собственный разум!
Иммануил Кант: "Ответ на вопрос: "Что такое Просвещение?"" (1784)
Взявши в руку книгу, катишься по рельсам, не в силах оторваться. Заканчивается одна - ты тянешь руку за другой, благо-на тумбочке стопка еще не прочитанных книг не заканчивается никогда. И прервать затяжную "болезнь" способно только нечто значительное, что надолго оторвет от прикроватной тумбочки и возможности уйти с головой в написанные миры. Покончив с Донцовой и по диагонали с трудом осилив рекомендованный детектив, я перешла к детективам автора, которого знаю и люблю давно. Не Маринина, стоит в моей табели о рангах несколько ниже ибо пишет попроще и жизни и будней уголовного розыска так досконально не знает, но удовольствие до сих пор от чтения доставляла немало.
Муж считает, что женщины в принципе не в состоянии писать хорошие детективы. Где-то он, конечно прав, но папа всегда с огромным уважением относится к Агате Кристи и привил мне любовь к хорошим и качественным детективам. Жанр и так , считай, чуть не подзаборный, этими своими ментами современные бумагомаратели усеяли всю планету, а значит, чтобы добиться признания и считаться литературой, должен быть лучше того, что пишут другие прочие графоманы. Устинова была лучше.Татьяна Витальевна Устинова Россия, дата рождения: 28 апреля 1968 г. Татьяна Витальевна Устинова родилась в п. Кратово (Московская область, Раменский район) в 1968 году. Закончила английскую специализированную школу, затем училась на факультете аэродинамики высоких скоростей MФTИ. Работала некоторое время на телевидении, позже ее пригласили в пресc-службу Президента PФ. Свое первое творение "Персональный Ангел", одобрительно встреченное критиками и читателями, Татьяна Устинова издала в 1999 году. В настоящее время сборник ее книг насчитывает более двух десятков детективных романов с тонким чувством юмора и закрученным сюжетом, все главные герои которых, вернее, героини - наши современницы, находящиеся в поисках места в жизни, смысла и женского счастья. Основная особенность всех произведений Устиновой - причудливое сочетание детективного сюжета и мелодраматических ноток.
Вот с тех времен, с конца 90-х я ее и читаю, как и Маринину. И обеих считаю отличными детективщицами. Не Агаты и совсем даже не Кристи, но очень даже. Поэтому, увидев в продаже очередную книгу Татьяны Устиновой, не сомневаясь клицкнула кнопкой мыши и положила в корзину.
Что может быть лучше отпуска... с приключениями! Однако инженер Василий Меркурьев, так мечтавший о холодном море и осеннем лесе, не желает никаких приключений!.. Но они начинаются, как только он приезжает в небольшой отель на взморье. Хозяин знакомит его с постояльцами, среди которых студентка, скучающий юноша, девица, явно вышедшая на охоту, и... молодая ведьма. Меркурьев, разумеется, ни в каких ведьм не верит. И тут, словно в насмешку, окружающая действительность начинает шутить с ним странные шутки: старинную книгу о жизни философа Канта словно кто-то читает, огонь в камине загорается сам собой, а на заброшенном маяке происходит... убийство. Василий Меркурьев точно знает, что не существует ни ведьм, ни призраков, ни духов - и все время натыкается на тайные или явные следы их присутствия. Даже любовь с молодой ведьмой - или не ведьмой?.. - ему словно напророчили потусторонние силы... Иногда на самом деле бывает трудно поверить. Еще труднее осознать и принять! Но если разрешить себе поверить - жизнь оказывается полна чудес, и не выдуманных, а самых настоящих! <......................>
Oтличные описания холодных пейзажей Калининградской области в ноябре. Мистическая часть не очень удалась, детектив совсем не получился. Зато теперь буду знать, что Кант и Бессель жили в Кениксберге. Да и желание когда-нибудь побывать в калининградской области появилось. Хотя описанная Прибалтика показалась совершенно незнакомой, будто и не прожила я половину свой жизни у Балтийского моря. Не было в моей жизни на Балтике ни заброшенных маяков, ни древних домов, принадлежавших математикам, ни осени в дюнах - как же я всю жизнь ненавидела этот промзглый прибалтийский климат, кога наличие зонта в любое время года - осознанная необходимость, куртка и непромокающая обувь - гарантия от постоянного и хронического насморка, а лак для волос в сумочке и желательно несколько флаконов - единственная возможность выиграть битву за прическу, которую ветер то и дело порывами со всех сторон норовит превратить в мокрое нечто. Холод, сырость, влажность, дожди - гнусное место эта прибалтика, доложу я вам. И очень надо не любить лето и жару чтобы приезжать в отпуск в Прибалтику осенью. Чем можно заниматься, сидя в доме в дюнах осенью? Гулять по пляжу, ходить в лес, пить дымящийся кофе с бальзамом и сидеть с книжкой у камина. Камины в доме имелись. Кофе - тоже. И поговорить тоже было с кем. Даже если говорить не хотелось.
"- Я недавно прочитала в интернете, что на десять женщин приходится девять мужчин, это научный факт! Из этих девяти трое вполне пригодные в жизни особи, трое страдают интимофобией и оставшиеся трое непременно алкоголики или ещё что… похуже. Так вот эти три особи, которые нормальные, имеют огромный выбор - аж из девяти женщин!
Кристина вздохнула. Ей не нравились рассуждения Софьи, а с Меркурьевым было интересно…
- И на всех нас, на всех они хотят произвести впечатление! Мы-то, девушки, все подходящие! Вот они и стараются кто во что горазд - кто умного из себя строит, как этот… инженер. Кто красоту наводит, - и она неожиданно подмигнула Стасу, - а некоторые на деньги упор делают. Когда у мужика денег много, он уверен, что может всё купить! Не то что гарем, планету Марс! Если ему охота, конечно.
- Планета Марс не продаётся, - проинформировал Стас, которого слегка задело замечание о наведении красоты.."
Инженер Меркурьев не хотел беседовать и не собирался флиртовать. Но случилось так, что он с двумя дамочками прогуливался до маяка и нашел труп одного из накануне приехавших крепышей, собиравшихся купить у хозяина его дом. И разыскивать убийцу он тоже не собирался. Но вмешались потусторонние силы, в которые он никоим образом не верил. Книга Канта, лежавшая в прихожей всегда была открыта на одной и той же странице. Даже если он закрывал ее, открывал на другой странице, запирал в ящик и уносил к себе в комнату.
«Что я знаю про Канта? - продолжал думать Василий Васильевич, которому совсем нечем было заняться и стало неинтересно. - Знаю, что он философ, написал «Критику чистого разума», жил в Кёнигсберге, и горожане сверяли по нему часы - он всегда в одно и то же время проходил по одним и тем же мостам и улицам. Больше ничего не знаю. Философию в университете нам читали плохо, без огонька. Да мне было не до философии!..»
Кант родился 300 лет назад, 22 апреля 1724 года, в Кенигсберге, Пруссия, ныне Калининград. Отец Канта, Иоганн Георг Кант (1682-1746) родился в семье шотландских эмигрантов в Мемеле, в то время самом северо-восточном городе Пруссии (ныне Клайпеда, Литва) и работал шорником. Мать Канта, Анна Регина Рейтер (1697-1737; возможно, также Доротея), была немкой и умерла, когда Канту было всего 14 лет. Родилась она в Кёнигсберге в семье шорника, переселенца из баварского города Нюрнберга. Его идеал ответственного человека актуален и сегодня, а его идеи о международном праве и политике мира кажутся как никогда актуальными в условиях эскалации конфликтов.
Click to viewОднако в последнее время Канта критикуют за расизм, сексизм и антисемитизм в его работах. В центре философии Канта - освобождение мысли от внешних ограничений. "Просвещение - это выход человека из его самовнушенной незрелости". В этой часто цитируемой фразе он выступает против авторитета устоявшихся институтов, таких как государство или церковь, и заменяет его авторитетом разума. Эссе Канта "Ответ на вопрос: "Что такое Просвещение?"" (1784) - это страстный призыв в пользу свободного мышления. Кант призывает читателей противостоять любому патернализму и формировать свои собственные независимые суждения. Для Иммануила Канта четыре фундаментальных вопроса определяют область философии: "Что я могу знать? Что я должен делать? На что я могу надеяться?" Это вопрос Канта в его "Критике чистого разума" (1781). Позже он обобщил эти вопросы в четвертом: "Что такое человек?". Вот откуда ноги растут у нашего "что делать и с чего начать?" ну и как производное от него - "могу ли я, г..о ли я?" и всяких тварей дрожащих, имеющих право. <......................>
Философ Иммануил Кант не любил музыку. Не помогало даже то, что по латыни «cantus» - это «пение». Но что помогло ему встать на путь исправления?) Возможно, не обошлось без русского влияния! Когда Кант, наконец, купил себе собственный дом, его совершенно не смутило, что жилище находится по соседству с тюрьмой. А возмущаться он стал тогда, когда выяснилось, что арестанты упражняются в церковных песнопениях. В итоге мыслитель, удивлявшийся нравственному закону внутри нас и звёздному небу над головой, добился, чтобы «тюремные концерты» прекратились. Если переводить с философского на простой, претензии были следующие: «работать мешаете!» и «хотите петь - идите в церковь!» Можно предположить, что то пение было похоже на кошачий концерт - но, например, когда Кант бывал в гостях, он старался сбежать домой до прихода музыкантов. Ну, не понимал он музыку! Возможно, причина в том, что мыслитель воспитывался в скудной музыкальной среде. Кант родился во время правления Фридриха Вильгельма Первого - короля, который считал, что искусство должно быть «нужным»: «Какая, например, от этой картины польза?» Значит, военный марш - хорошо, церковная музыка - допустимо, а вот пение в школьном театре - это «порча нравов». В Пруссии были запрещены «бесполезные» кантаты, концерты, оратории (даже Генделевские, на библейские сюжеты!). Некоторые перемены в музыкальном ландшафте родного города Канта случились только при новом короле, Фридрихе Втором. Но в этот период Иммануил работал учителем в провинции - какие уж тут модные веяния. А вот когда Кёнигсберг ненадолго стал русским городом, Кант уже не мог спрятаться от музыки… <.....................>
Я не люблю изотерики в литературе и фэнтези - это совсем не про меня. Из всей этой таинственной мути запоминается всего один эпизод - визит Бесселя к инженеру. А все попытки автора пристегнуть Канта к попыткам защитить дом от продажи выглядят достаточно нелепо.
В солнечном воздухе он увидел только силуэт. Силуэт колыхался и подрагивал, извивался, и Меркурьев на секунду зажмурился.
- Моё почтение, - вежливо проговорил посетитель и на старинный манер приподнял шляпу.
Он уже не извивался и не двоился, и оказался сухим человечком с мелким, но выразительным лицом. Он был облачён в долгополое пальто, а в руке держал дорожный ковровый саквояж.
- Доброе утро, - поздоровался Меркурьев.
Позади человечка на стоянке дремал длинный белый «Кадиллак» - вчера его здесь не было, - Меркурьев почему-то очень удивился, что старомодный и вежливый человечек прибыл на такой длинной, самодовольной машине.
- Приглашён погостить, - сказал новый гость. - Если вы ничего не имеете против.
- Я?! - воскликнул Меркурьев.
- С вашего разрешения, - заключил невиданный посетитель твёрдо.
- Проходите, - пригласил Василий Васильевич несколько растерянно. - Я сейчас найду хозяина или управляющую…
И посторонился, пропуская гостя.
Человечек воскликнул:
- Ни в коем случае! Не нужно никого обременять! Придёт время, и всё разрешится само собой.
- Я подожду вот здесь. Если позволите.
Утренний гость прошагал к креслу возле готического окна, уселся, утвердил на острых коленях саквояж, а сверху пристроил свою шляпу.
- Хотите кофе? - спросил Меркурьев.
Гость подумал секунду.
- Лучше чаю и к нему каплю молока, - сказал он. - Если это вас не очень затруднит. Дело в том, что я не употребляю кофе. Это нездорово.
Он покосился на книгу, отчего-то покачал головой и уселся поудобнее.
- Сейчас попробую, - пробормотал Василий Васильевич. - Чаю с молоком, понятно. Одну минуточку.
- Не спешите, - любезно разрешил прибывший. - Из-за меня не стоит суетиться.
Меркурьев пошёл на кухню, спросил, где найти Нинель Фёдоровну или Виктора Захаровича, а также чаю.
- С каплей молока! - добавил он, вспомнив.
Оказалось, что для чая всё приготовлено там же, на буфете, Нинель Фёдоровну сейчас поищут, а Виктор Захарович ещё не вставал. Просидел с гостями почти до утра, как видно, не проснулся пока.
Возле буфета Василий Васильевич топтался довольно долго, раздумывая, как ему быть. В конце концов достал большую чашку с блюдцем, сунул в нее пакетик, подождал, пока заварится, и пакетик выбросил. Незнакомец в шляпе и с саквояжем, решил Меркурьев, ни за что не станет пить чай, из которого торчит хвост! Два кусочка сахару он пристроил на блюдце рядом с серебряной ложечкой, а сливки из круглых пластмассовых штуковин решительно некуда было перелить и пришлось нести так, в штуковинах.
- Ваш чай, - по-официантски галантно сказал Меркурьев. - А управляющую ищут.
- Ах, не стоило беспокоиться! - досадливо вскричал человечек. - Не примете ли?
И он сунул Меркурьеву саквояж и шляпу.
Василий Васильевич принял их и неловко прижал к груди.
Человечек сделал глоток, зажмурился, оценивая, и заключил:
- Недурён. Шри-Ланка?
Василий Васильевич счёл нужным кивнуть - на всякий случай. Он был растерян и не понимал, что происходит.
- Всё же капля молока была бы не лишней.
- Молоко… рядом. То есть сливки. Сливки и сахар.
Человечек поднял на него глаза и вдруг ужаснулся.
- Непростительная ошибка! - воскликнул он и поднялся в волнении. - Я опять совершил ужасную ошибку! Всякий раз забываю! Вы ведь не привратник?
Инженер Меркурьев отрицательно покачал головой.
- И не лакей?
Василий опять покачал - нет, он не лакей.
- Прошу меня извинить, покорнейше прошу извинить! Забываю! Позвольте!
Гость вскочил и вырвал у Меркурьева поклажу.
- Непростительная ошибка! Я стал рассеян. Нужно было сразу дать понять, что мои указания неуместны. Ах, как неловко.
- Да ничего страшного, - промямлил Василий Васильевич.
- Нет, нет, не утешайте меня, - продолжал сокрушаться гость. - И ещё чай! Право, ужасная неловкость!
- Этот дом, - словно подслушав его смятенные мысли, произнёс Емельян Иванович, - по слухам, когда-то принадлежал Фридриху Бесселю. Это только слухи, они ничем не подтверждены, но так говорят…
- Бесселю? - переспросил Василий Васильевич, сбившись с мыслей про сумасшедший дом. - Бессель был математик. Неравенство Бесселя мы проходили в университете.
- И астроном, - подхватил Емельян Иванович. - Открыл спутники Сириуса и Проциона из созвездия Малого Пса. Крупный учёный!.. Что, если ему захочется навестить свой дом? Ну, если допустить, конечно, что дом на самом деле когда-то принадлежал ему?
- Бесселю? - уточнил Василий Васильевич. - Навестить этот дом?
- Так бывает, - продолжал Емельян Иванович. - Иногда нас тянет на старые места. Где мы были счастливы или молоды. Это так естественно.
Бе́ссель Фри́дрих Вильге́льм (Friedrich Wilhelm Bessel) (22.7.1784, Минден - 17.3.1846, Кёнигсберг, ныне Калининград), немецкий астроном, геодезист и математик, член Берлинской академии наук (1812), иностранный почётный член Петербургской академии наук (1814), иностранный член Лондонского королевского общества (1825).
В юности был астрономом-любителем. В 1804 г. вычислил орбиту кометы Галлея. В 1806 г. получил место ассистента в частной обсерватории в Лилиентале. Здесь Бессель, заново обработав данные наблюдений Дж. Брадлея, определил постоянные рефракции, прецессии и нутации, по точности превзошедшие все прежние определения. В 1810 г. стал профессором Кёнигсбергского университета и построил при нём обсерваторию, директором которой оставался до самой смерти. На меридианном круге этой обсерватории Бессель произвёл наблюдения свыше 75 тыс. звёзд со склонением между +47° и -16°.
Бессель разработал теорию ошибок астрономических инструментов, открыл личное уравнение, т. е. систематическую ошибку, присущую данному наблюдателю. При обработке результатов наблюдений широко применял математические методы, в частности метод наименьших квадратов и теорию вероятностей.
- Дурь какая-то, - жалобно сказал он, помолчав. - Ну, ёлки-палки, ну, так не бывает!
- Вы о чём изволите говорить? - раздался у него за спиной негромкий голос. - В чём ваши сомнения?
Инженер Меркурьев вскочил, схватил кочергу и приготовился к бою.
В кресле возле круглого столика сидел человек, совершенно незнакомый. Он был довольно молод, кудри до плеч. Как ни в чём не бывало он качал ногой, на которой болталась домашняя туфля. Туфля неожиданно слетела, и человек, немного съехав в кресле, стал нащупывать её босой ногой, чтобы снова нацепить.
- Вы кто?! - рявкнул Меркурьев. - Как вы сюда…
- Полно! - перебил его незнакомец, нащупав туфлю. - Вы же понимаете, что я не вошёл в дверь и не влетел в окно! Вы разумный человек.
- Я?! - поразился Меркурьев. - Как вы сюда попали?! С балкона залезли?! Вы что, новый гость?!
- Старый, - сказал незваный гость. - Фридрих Вильгельм Бессель, с вашего позволения. Я не гость, а хозяин. То есть бывший хозяин! Этот дом давно принадлежит другим людям. Поставьте кочергу. Вам не к лицу ею размахивать.
- Фридрих Бессель?
- К вашим услугам.
- Вы сказали, что вас можно спросить?
- О чём угодно.
- В ваше время тоже носили джинсы?
Человек засмеялся и опять обронил на паркет туфлю. Съехал в кресле и стал шарить ногой.
- Нет, - сказал он. - Я, конечно, мог явиться в сюртуке, панталонах и шейном платке. Но это очень неудобно. Правда! Со временем одежда меняется в лучшую сторону. Вы одеваетесь гораздо более удобно и рационально, чем мы. Это всё, что вас интересует, Василий Васильевич?
- Меня интересует, кто вы такой и как сюда попали.
Гость вздохнул.
- Скучно с вами, - сказал он. - Между прочим, Гаусс мне говорил когда-то, что человеческий разум даже не то чтоб ограничен, а чрезвычайно однобок. Я ему не верил. - Тут он счёл нужным пояснить, - Гаусс - мой учитель. Теорему Гаусса вы ведь знаете?
- Знаю, - буркнул Меркурьев. - Мы ее в университете проходили.
- Ну вот.
И завязка вроде бы имелась - хозяин дома всю жизнь разыскивал свою дочь, которую ее мать, разведясь с ним, увезла в неизвестном направлении с условием, что он будет регулярно присылать деньги до востребования. И он присылал, и письма писал, и запросы делал, но дочка так и не нашлась. А как бы он хотел оставить дом ей в наследство...
Имеется еще изумруд, тончайшей огранки и чистейшей воды, призванный зашитить владелицу от поползновений инквизиции - а владелицами обязательно были колдуньи,медиумы, слышащие потустороннее - потеря которого может вызвать новый виток охоты на ведьм.
Кoнечно же все оказалось намного проще, без всякой там изотерики. Но если бы на обложке не было написано Устинова, я бы решила, что писал кто-то другой. Абсолютно незнакомый стиль, реторика и тематика. Я не бросаю книги на полдороги и все равно дочитала бы до конца, но времени потерянного жаль.