Античные статуи, как и все истинное, нередко бывают обнаженными, непристойными же - никогда (c)
Античные статуи, как и все истинное, нередко бывают обнаженными, непристойными же - никогда.
Александр ДюмаМежду поездками я иногда умудряюсь не только заказывать книги в онлаин магазинах, но еще и читать их. Очередь скопилась уже солидная, стопочка на прикроватной тумбочке выросла до угрожающих размеров и в связи с прибытием очередной порции книг решила я немного ускориться. Вот по этому принципу и выбрана была следующая книга для прочтения. Чем я руководствовалась, когда ее заказывала? Именем конечно. Книга Дюма, а я не знаю, непорядок же! Наверное стоит все же иногда читать аннотации перед тем, как не заказывать книгу, нет, я бы ее все равно заказала ибо прочесть нужно было, - а хотя бы перед тем, как открывать первую страницу. На расслабленную и неподготовленную психику действует как глоток какого нибудъ абсента.
Повесть «Роман Виолетты» весьма нетипична для Дюма. Возможно, она написана как бы в подтверждение мнения французского поэта-романтика Альфреда де Мюссе, что даже совершенно непристойное по содержанию литературное произведение может быть высокохудожественным. Еще совсем недавно этот эротический шедевр Александра Дюма считался "оскорблением нравственности", поскольку в нем изображена любовь в ее откровенном виде - со смелыми сценами, страстными желаниями и наивысшим удовольствием.
Невинная девушка доверяет всю себя мужчине, который гораздо старше и который становится ее проводником в мир наслаждений и чувственности. Помимо самого героя, познать себя юной Виолетте помогает и одна знакомая дама, исповедующая сапфическую любовь. Герои убеждены, что нужно прожить век согласно своим желаниям и нет никакого стеснения, ведь в естественности не найти места ничему зазорному. <......................>
Впрочем, даже прочитав короткое либретто от издательского дома, я бы не поверила. Очень тяжело, имея в голове мушкетеров и Дартаньянов, (ну хорошо, Миледи ,но и она тоже весьма себя прилично вела) , представить себе размах фантазии стареющего ловеласа-Дюма. Это - если поверить в его авторство. Не считаю себя особо тонким специалистом по стилю, да и в оригинале не читала поэтому не знаю, верить ли в то, что это Дюма?
«Роман о Виолетте» выпущен в 1870 году в Лиссабоне издателем Боа-Виста, с подзаголовком «Посмертное произведение Замаскированной знаменитости». Существуют различные версии авторства. По одним источникам, автор - Теофиль Готье, по другим - некая дама, выступающая под именем Манури д’Экто. Роман не подписан Александр ом Дюма, однако, его стиль проглядывается в каждой странице этого автобиографического повествования. Достаточно сопоставить некоторые факты интимной и творческой жизни писателя. Прообраз Виолетты - Генриетта Шевалье, вошедшая в жизнь писателя в 1838 году. Генриетта стала лореткой, то есть, по определению самого Дюма, «очаровательным созданием, кокетливым, элегантным, не относящимся ни к одному из общепризнанных женских типов: не уличная девка, не гризетка, не куртизанка. Ничего общего с мещанкой. Тем более с честной женщиной». Виолетта-Генриетта родила двоих детишек, предположительно от Александр а Дюма. Впоследствии она стала актрисой, дебют ее состоялся в октябре 1842 года в театре Одеон. Скончалась она в возрасте двадцати пяти лет. Отец Генриетты повесился, не в силах перенести ее смерти.
Шестидесятилетний писатель вспоминает о событиях далекой молодости. «Роман о Виолетте» - как это ни парадоксально - можно назвать книгой педагогической, ибо она раскрывает науку наслаждения женским телом. Это своеобразный учебник по чувственности, который можно было бы использовать для сексуального воспитания и просвещения. Дюма писал не для публикации, а скорее, для своей возлюбленной - молодой начинающей актрисы. Спустя много лет, в годы нужды, она, вероятно, продала его для нелегальной публикации.
Писатель нередко предлагал подружкам свои рукописи: «Возьми это, глупышка, и сохрани. Не хочешь - не читай. Только помни - за все, что исходит от папаши Дюма, всегда дадут хорошую цену». Возможны любые предположения. В начале 60-х годов в судьбе Дюма появилась новая Галатея. И художественное описание прошлой страсти предназначалось теперь для оживления страсти сегодняшней.
В 1882 году текст романа оказался у брюссельского издателя Бранкара, его принесла некая сорокалетняя дама с аристократической фамилией. Не та ли это бывшая актриса, решившая в тяжелые времена заработать деньги на продаже рукописи, некогда подаренной ей стареющим писателем?
Особое пристрастие Дюма к сапфическим сценам получило воплощение во многих его произведениях. Во французской литературе XIX века подобный аморализм, возвышенно-спокойный, без тени комплекса вины, характерен исключительно для творчества Александр а Дюма-отца. Это не простая вольность, а полная свобода самовыражения, неприемлемая для произведения опубликованного, однако вполне позволительная для текста частного. Автор не стесняется говорить ни о собственной мужественности, ни о женственности своих возлюбленных.
Итак, читателю романа предоставляется возможность убедиться в справедливости знаменитого высказывания Дюма: «античные статуи, как и все истинное, нередко бывают обнаженными, непристойными же - никогда».
"Есть люди, обиженные природой: солнце - душа нашего мира - забыло озарить их своим лучом; они все видят в сером цвете и в течение сумеречного своего существования исполняют как гражданский долг действо, которым Господь одарил излюбленное свое создание, назначив высшим счастьем необузданную вспышку чувств, до боли острый восторг сладострастия, способный умертвить и гиганта, продлись он целую минуту вместо пяти секунд.
Они не рождают детей, а размножаются, они - часть огромного человеческого муравейника, который строит дом по камушку, по кирпичику; они летом запасаются едой на зиму и на вопрос Всевышнего: «Что ты делал на Земле?» - отвечают: «Работал, пил, ел, спал».
Блажен тот, кто после бесполезных поисков смысла своего пребывания на этом свете ограничится оправданием перед гласом небесным: «Я любил!»" <................................>
Пятнадцатилетняя девочка, тридцатилетний мужчина и Госпожа графиня - этакий треугольник страсти, райской неги и сладострастия. Если одни исследователи ставят под сомнение авторство этого произведения Дюма, хотя у него имеется эротический очерк "Девки, лоретки и куртизанки" (фр. Filles, Lorettes et Courtisanes), то другие находят в нём автобиографические мотивы, и, вполне возможно, что под псевдонимом Виолетта скрывается одна из актрис - любовниц Дюма, например, Анриетта Шевалье (1819-1845). Также находят сходство с повестью Альфреда де Мюссе (современника А.Дюма) «Гамиани, или две ночи злого сладострастия». Сама же повесть небольшая, читается легко
В «Каталоге подпольных изданий 1923 года» произведение это классифицируется как «литературная находка и верное средство от фригидности». В неизменно пристойном стиле разворачиваются смелые любовные картины, нагнетание сладострастного накала происходит от главы к главе. Скрупулезность описания сапфических сцен ничуть не снижает их идеализированной грациозности. Этот литературный шедевр, осужденный в 1957 году за оскорбление нравственности, в наши дни занимает достойное место в библиотеке искушенных любителей литературы. <..........................>
В холостяцкую квартиру начинающего литератора в ночи врывается молоденькая девочка, просящая о помощи - к ней пристает ее хозяин, а служит она в модной лавке. Интересно было бы увидеть реакцию парижан, читавших эту галиматью в момент ее выхода в свет. Театр да и только. Так воспринимаются сегодня немые кинематографические шедевры - с заламыванием рук и пафосом. И огромной недосказанностью и подтекстом - догадайся , мол, сама. Изображение невинности такое, что куда там Лолите. Провинциалъная наивность описана настолько картинно - девочка кокетливо улыбается, целуя спасителя в губы, а он, бедный, не может понять, клеит ли она его или не понимает, что делает.
Рояль в кустах тоже имеется - поселившись в имеющейся у ловеласа квартире для свиданий она вот-вот раскроет себя, вот-вот станет понятно, что за наигранной наивностью скрывается развращенная натура - но нет, автор, кто бы он ни был, очень аккуратно вписывается во все повороты и зигзаги. И уже становится интересно не то, что проиcxодит на кровати, а то, как автор блестяще ходит по краю, держа всех в напряжении и не раскрывая интриги.
Девочка, как оказалосъ, мечтает стать актрисой и желает учиться. Но все учителя - мужчины начинают к ней неминуемо приставать. И вот находится актриса, лучшая из всех и готовая давать уроки, но она - лесбиянка, а значит - тоже будет приставать. Чтобы оградить юную любовницу от посягательств со стороны актрисы, в бой отправляют графиню, которая давно уже исполняет не последнюю скрипку в трио. Вот тут со всей старательностью выписана линия ревности. Причем - ревнует только графиня, ревнует девочку к любовнику не из собственнического чувства, а ревнует к мужчине, который, кажется, способен дать ей больше, чем она, женщина. Она должна соблазнить актрису и сыграть на ревности, попросить за девочку, но взять обещание не домогаться до нее.Здесъ очень ловко в текст вплетены интереснейшие сведения из истории сэксуальных игрушек. И это - апогей повести. Потому, что дальше уже и автору неинтересно. Девочка стала отличной актрисой, но заболела и умерла от туберкулеза. В общем - все умерли.
Невероятно похоже на Даму с камелиями Дюма-сына. В связи с некой неопределенностью в авторстве, можно было бы предположить, что пошалил сынок, но возможен и вариант, что сынок увел сюжетец у папаши. И вот даже не скажу, что это-зря потраченное время. Интересно, как бы это выглядело в экранизации? Основной инстинкт? Девять с половиной недель? Пожалуй - Ларс фон Трир, Нимфоманка, но -изящнее, рококошнее что-ли. Как хорошо, что никому не приходит в голову сегодня экранизировать Декамерона и маркиза де Сада.