Итальянский прадедушка или преимущества одиночного плавания.
В наших семейных преданиях фигурирует смутный образ итальянского (пра)прадедушки-моряка. Вроде бы звали его Антонио Боккаччо. В принадлежность прадедушки к морскому сословию я верила сызмальства: чай, и моряков в роду - легион, и сама родилась и жила всегда на морях-океанах и обожаю эту среду больше всех других вместе взятых. Но итальянская национальность дедушки представлялась мне скорее легендой. До тех пор, пока я не попала на Сицилию две недели тому назад.
В Италии я была и раньше, но всегда это было связано с работой, а поэтому говорила я там на тех языках, на которых требовалось клиентам. И тут внезапный порыв - и поездка на излете каникул в приморский, естественно, город Джардини Наксос, что под Катаньей (первая греческая колония на Сицилии, между прочим). Бросив вещи в микроскопический номер два на два шага, я вышла на пляж, на ходу скидывая сандалии. Две женщины у самой воды говорили по-русски, и я попросила их приглядеть за сумкой. Они приехали с Украины. В смысле - из.
Как обычно, на южных пляжах отдыхающий контингент плещется в 30 см от берега на глубине по пояс. Смелые заходят по грудь. Я так не умею. Поэтому нырнула в первую волну и поплыла. У самых буйков - тоже не ахти какое расстояние, но за буйками дежурил бдительный патрульный катер спасателей, а они вылавливают и штрафуют нарушителей - меня тяпнула медуза. Какая-то шмакодявка укусила и кого? Меня! Которую не кусают собаки (одно исключение не в счет)! Которая плавала непокусанной во всех океанах! Но в этот раз тяпнули конкретно: острая боль, жжение и нечто типа судороги по всей левой руке навели на мысль о смертоносном португальском кораблике, из-за которого не раз закрывали для купания пляжи Анголы и Мозамбика. Само собой, я благополучно доплыла до берега, чтобы убедиться, что вся левая рука, левая часть груди и даже левая щека выглядят, как после ожога.
- Нас тоже укусила медуза, - сообщили мне женщины с Украины. - Но вы не волнуйтесь, через два часа все пройдет.
Мы еще немного пощебетали, и я отправилась на разведку местности. Покушенная.
Я понимаю людей, путешествующих по двое-трое и компаниями: разделенные трудности уменьшаются, а радость - растет. За свою далеко не бедную поездками жизнь мне посчастливилось встретить нескольких попутчиков, проверенных разными дорогами, широтами и обстоятельствами. Их ничтожно мало. В подавляющем большинстве случаев я путешествую одна. Более того, обожаю ездить одна. Это полностью избавляет от необходимости и даже возможности внимать чужим страданиям: жарко, холодно, шумно, невкусно, скучно, мало, много и так далее. Не приходится отвечать на постоянные вопросы: Что он(а) говорит? Зачем мы здесь? Что тут интересного? Почему так дорого? И пр. В то же время, я честно признаю, что сама являюсь невыносимым компаньоном для путешествий. Мне никогда не бывает жарко; я нигде не пользуюсь кондиционерами; ем и пью, что хочу, а не то, что дешево; никогда-никогда не жертвую приключением ради здорового образа жизни и жратвы, но всегда - наоборот. И самое ужасное: совершенно не переношу нытья. Видимо, это издержки сурового военно-морского воспитания: море не терпит хлюпиков, нытиков и страдальцев.
Прямо возле отель-пансиона было несколько ресторанов, я выбрала тот, где на знойной веранде не было ни души, и села именно там.
В фильме «Eat, pray, love» Джулия Робертс брала уроки итальянского, чтобы заказать еду в ресторане. Я никогда не учила итальянский, но заказала из меню все, что хотела, безо всяких уроков. Официант спросил (по-итальянски), сколько вина мне принести. Я ответила: четверть литра, пожалуйста, и похолоднее. Он спросил: не надо ли включить вентилятор? Я сказала: пока не надо, спасибо. Он удивился: Вам нравится жара? Я уверила его: очень.
Думаю, в тот самый момент черт те сколько лет дремавшие во мне гены (пра)прадедушки-итальянского моряка вдруг ожили, как ни в чем не бывало, и активизировали какую-то там зону коры головного мозга, которая надеялась дожить до пенсии в неге и покое без необходимости работать. Гены активизировали эту зону - и итальянский язык, никогда не ученный, никогда нигде не читанный и ни с кем не говоренный вдруг расправил невидимые крылья, жабры и плавники и в одночасье стал мои единственным средством коммуникации со всеми окружающими и встреченными. Всю неделю жизни на Сицилии я покупала билеты, интересовалась маршрутами, спрашивала дорогу, слушала экскурсии, задавала вопросы, смотрела ночами новости и сериалы по телику, - все только и исключительно на итальянском языке. Меня саму так распирало при этом от удивления, что я написала своей подруге, итальянской переводчице, в Питер: мол, не знаю, что со мной, говорю по-итальянски. Она ответила: «Brava! Mi piace molto». Естественно, мой итальянский язык был далёконек от моего же французского-испанского-португальского-английского-латышского, но ведь основная функция языка в чем? Правильно - во взаимном общении. И эта функция была полностью реализована по-итальянски.
Я осмелела, стала заводить разговоры и шутить с водителями междугородних автобусов, официантами, продавцами и всеми портье своего пансион-отеля. В горных сицилийских деревнях со мной заговаривали прохожие - и я с радостью рассказывала им, откуда приехала, кем работаю и как мне нравится Сицилия. Единственный раз, когда итальянский язык не сошел со сцены, но потеснился и разделил призовое место с португальским, случился в дайвинг-центре. Оказалось, что один из инструкторов - бразилец, и он так обрадовался возможности поговорить по-португальски, что переписал меня от другого инструктора к себе. У нас было два погружения, которые прошли прекрасно, несмотря на мой двухлетний перерыв в нырянии.
- Você é uma sirena, - сказал инструктор Филипе, когда мы отдыхали на катере, и я с огромной благодарностью вспомнила курсы дайвинга в Малави, на берегу озера Ньяса. Cape Maclear Scuba Diving - thank you, Rob, thank you so very much for this ability to feel myself under the water as free and capable, as I feel swimming in the water. The one with the sea.
Помимо путешевия по городам - деревням и ныряния я поднялась на Этну верхом на лошади. Ну, не совсем на вулкан, но на 1900 метров, а потом еще на 500 пешком. С моим юным итальянским гидом и симпатичной дамой, хозяйкой лошадей, все разговоры тоже были, конечно, по-итальянски. На простеньком, но все же итальянском языке.
В следующий раз я поселюсь на Сицилии в глухой деревне, выбранной по совету моей подруги-итальянской переводчицы, в местной семье. Готова делать какую-нибудь работу: собирать оливки с апельсинами или учить деточек какому-нибудь языку. Со своей стороны я сама буду практиковаться в итальянском: в конце-концов, язык (пра)прадедушки должен остаться среди потомков. Тысяча чертей.