История Сергея Ключарева. Часть 2. Дело, допросы и протоколы лета 1938 года
Я выкладываю сюда практически всё, что получила из архива ФСБ в отношении этого дела. В папках ярко-зелёного цвета с надписью «Не вскрывать!» определённо есть что-то ещё. Что? По словам сотрудника архива, «ничего особенного, просто внутренняя переписка ведомств между собой, когда дело направлялось на доследование, и при рассекречивании». Но при всём при том - никаких анонимных писем, никаких документов, которые служили бы основанием для ареста, никаких протоколов и документов, которые касались бы людей, фигурировавших в допросах Сергея, нет. Или они в зелёных папках, или были изъяты. Кем и когда - ничего не известно.
Сразу после протокола обыска следует в деле Анкета арестованного, где указывается, в том числе, состав семьи, но упомянуты не все - возможно, потому, что не умещалось, возможно, Сергея просто обрывали на полуслове. Вообще, всё это, судя по всему, для арестованного пока выглядит как недоразумение и абсурд. Обратим внимание на его подпись на документе.
Арест состоялся 24 июня. Три постановления об избрании меры пресечения - от 10 июля, от 1 ноября и от 13 декабря - следующие подшитые в дело бумаги.
Постановление от 10 июля 38 года об избрании меры пресечения и предъявления обвинения.
«Ключарев С.А <...> достаточно изобличается в том, что, являясь участником антисоветской подпольной организации в системе лесной промышленности, по заданию организации проводил антисоветскую подпольную работу».
Статьи: 58-6;7;10;11 и 17-58-8.
Содержание под стражей в Бутырской тюрьме.
Другие два постановления выложу позже, по ходу продвижения. Пока посмотрите, как меняется на них подпись Сергея. Человек провёл в Бутырке почти полгода.
Протокол допроса от 8 июля 1938 года. Анкета. Отдельно обратим внимание, что в графе «Социальное происхождение» отмечено, что Сергей - сын священника, умершего в 1924 году и что семья имела в Пензе свой дом. Состав семьи здесь уже описан более подробно. Далее. Незаконченное высшее, беспартийный, не состоял, не подвергался, не имел. Военнообязанный. На учёте состоял в Березниках, по приезде в Москву на учёт не встал. Служил рядовым. В белых и др. к.-р. (контрреволюционных, конечно) армиях не служил, в бандах, к.-р. организациях и восстаниях не участвовал. Сведений об общественно-политической деятельности нет.
После бланка протокола допроса следуют три странных листа в клетку, где от руки пишутся показания. Скорее всего, это то, что было выбито из него обычными и рутинными для того времени методами. В самом начале Сергей пишет, что на предыдущих допросах давал ложные показания и теперь будет говорить всю правду. Однако никаких предыдущих, предваряющих эти рукописные листы от 8 июля 1938 года, протоколов допросов в деле не имеется или же они скрыты.
Всё, что написано Сергеем от руки, вошло в основной протокол допроса, от 9 августа, к которому мы и обращаемся, поскольку в деле больше ничего не находим. Протокол этот в двух вариантах: написанный от руки секретарём и напечатанный на машинке. Все подчёркнутые строки - красный карандаш. Эти показания, как, вероятно, полагали следователи, и являлись наиболее существенными в деле изобличения Сергея.
Как, надеюсь, будет ясно уже с первых строк и вопросов и ответов, документ, несмотря на свою кажущуюся формальность, прекрасно отражает вполне конкретную суть времени. Когда я впервые взяла его в руки, мне стало ясно, что главное здесь - даже не слова. Главное - паузы. Что происходило в паузах между вопросами и ответами? Скорее всего, «обработка». Несмотря на односложность стиля, здесь, тем не менее виден и характер Сергея, а также его, в этот самый страшный период его жизни, отчаяние, бессилие, и характеры задающих все эти вопросы. Кстати, их фамилии остались в варианте рукописном...
Вот эти 11 страниц протокола (вначале - расшифровка, сделанная мной, затем, все страницы-фотокопии).
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
обвин. КЛЮЧАРЕВА Сергея Аполинарьевича
1901 о.р., ур.г.Пенза, гр-н СССР, б/п, с незаконченным высшим образованием, из семьи служителя религиозного культа.
До ареста - исполняющий обязанности начальника изыскательной партии Верхне-Камлеса «Главвостлеса».
от 9 августа 1938 года
Вопрос: Вы обвиняетесь в том, что до ареста занимались контрреволюционной деятельностью. Вы признаете себя виновным в предъявленном обвинении?
Ответ: Нет, не признаю. Никакой контрреволюционной работой я никогда не занимался.
Вопрос: Вы происходите из семьи служителя религиозного культа, а в анкетах, заполняемых вами при поступлении в советские учреждения, скрывали это обстоятельство. Вы это отрицаете?
==================
Ответ: Нет, я этого не отрицаю. Я действительно скрывал от советских учреждений свое происхождение.
Вопрос: Зачем вы это делали?
Ответ: Я скрывал свое происхождение для того, чтобы войти в доверие в тех учреждениях, куда поступал на работу.
Вопрос: Таким образом, можно считать установленным, что вы в советские учреждения проникали обманным путем.
Ответ: Да, это верно. Я подтверждаю это.
Вопрос: Вы поступали в учреждения обманным путем, не только лишь для того, чтобы завоевать к себе доверие, а для использования советских учреждений в целях возможности осуществлять контрреволюционную работу. Прекратите запирательство и начните давать показания.
Ответ: Я ведь признался в том, что скрывал свое происхождение при поступлении на службу.
Вопрос: Коли вам не угодно говорить правду, то мы напомним вам кое о чем.
=======================
Вы никому не говорили о том, что являетесь участником организации, никому не восхваляли фашизма и Гитлера, никому не говорили о своей шпионской деятельности?
Ответ: Я вижу, что следствие знает мою преступную деятельность и дальнейшее отрицание своей вины бесцельно. Я буду говорить правду.
Вопрос: Говорите.
Ответ: Будучи воспитан в семье служителя религиозного культа, я с юношеского возраста относился к советской власти враждебно. Все мероприятия советской власти и партии вызывали во мне резкую озлобленность и ненависть.
Эти свои враждебные взгляды я высказывал сослуживцам и не упускал случая высказывать свою непримиримость, когда ездил в командировки в сельские местности.
В 1929 г., когда началась ликвидация кулачества, на базе сплошной коллективизации сельского хозяйства, я особенно озлобленно и враждебно отнесся к этому мероприятию ВКП/б/ и советской власти и уже тогда я окончательно определил, что мой жизненный путь - это непримиримая борьба с советской властью.
В названный период я находился во Владимире, где работал в Гублес отделе. Для меня еще тогда было ясно, что вести борьбу в одиночку
==============================
невозможно, и я искал единомышленников для перехода на борьбу организационную.
В 1931 году я переехал в Москву и поступил на службу в «Химлес». В данной системе я пробыл до 1936 года.
В Химлесе я близко сошелся с группой сотрудников сектора лесообследования:
ГЛАЗОВЫМ - ст.техник, ДЛУЗСКИМ - техник, КЕДРОВСКИМ - ст.техником, которым я открыто высказывал свою враждебность к существующему строю, ведя среди них активную антисоветскую агитацию фашистского характера.
Вопрос: А дальше как обстояло?
Ответ: Я должен признать самую тяжкую часть своей преступной деятельности, которую я вел против советской власти.
В середине 1932 года я стал шпионом и изменником своей родины.
Вопрос: Как это произошло?
Ответ: Работая в Химлесе с 1931 года, я близко сошелся с КВАЧКО Александром Георгиевичем - начальником сектора лесообследования.
Бывая часто у него на докладах по делам службы, он КВАЧКО прощупывал мои настроения и сам, не стесняясь, в злобных и резких тонах, критиковал руководителей ВКП/б/ и правительства. Сначала я сдержанно отмалчивался, а потом, по мере сближения с ним, у меня прошла робость, и я сам тоже стал открыто высказывать свою озлобленность против советской власти.
Так длилось в течение почти целого года. Я запросто приходил к КВАЧКО, и он считал меня вполне своим человеком.
В середине 1932 года, в одном из разговоров, КВАЧКО посвятил меня в то, что он является агентом польской разведки и что он ведет большую шпионскую работу.
Тогда же КВАЧКО сделал мне предложение тоже стать агентом польской разведки и снабжать его шпионскими материалами. Я принял предложение КВАЧКО и стал шпионом.
Вопрос: Какие задания вы получали от КВАЧКО по шпионской работе?
Ответ: КВАЧКО сказал, что польская разведка интересуется данными о заготовке «оружейной болванки» - древесины, употребляемой на изготовление ложи для ружей, и предложил мне, чтобы я использовал свое пребывание в лесопромхозах, куда я систематически выезжал в командировки, для сбора этих сведений, нужных польским разведывательным органам.
Эти указания КВАЧКО мною выполнялись. Бывая в лесопромхозах «Союзлеспрома», куда входил «Химлес», я как представитель центрального аппарата, беспрепятственно добывал требуемые шпионские сведения о наличии древесины, идущей на изготовление оружейной ложи, т. е. об оружейной болванке.
Эти собираемые мною шпионские сведения я передавал КВАЧКО.
Вопрос: Разве КВАЧКО, как начальник сектора лесообследования, не мог официальным путем получать требуемые сведения об оружейной болванке?
Ответ: Нет, в центральном аппарате эти сведения в масштабе «Союзлеспрома» были сугубо засекречены, а в отчетности, получаемой КВАЧКО, данных об оружейной болванке не предусматривалось вовсе, так как по роду работ КВАЧКО к этому делу отношения не имел.
Вопрос: Однако собираемые вами сведения не давали полной картины о заготовке «оружейной болванки» в масштабе всего «Союзлеспрома». Здесь вы определенно не все говорите.
Ответ: КВАЧКО говорил мне, что кроме меня он имеет еще ряд лиц, привлеченных им для шпионской работы в пользу Польши, но никого по фамилии мне ни разу не называл.
========================
Вопрос: Разве КВАЧКО не доверял вам?
Ответ: КВАЧКО мне вполне доверял, но когда я, бывало, спрашивал его о других, кто еще из наших связан с ним по шпионажу, то КВАЧКО неизменно отвечал: «Никому из нас нельзя знать больше, чем полагается знать». КВАЧКО говорил, что так же как я не знаю фамилий других его людей, так же и другие не знают обо мне.
Вопрос: До которого времени вы были связаны с КВАЧКО по шпионской работе?
Ответ: С КВАЧКО я был связан по шпионской работе вплоть до зимы 1937 года, когда я в последний раз передал ему шпионские сведения. Он уже не работал в системе Наркомлеса, а как исключенный из партии перешел в другое учреждение на Рыбном переулке, где был завхозом. Название учреждения я даже сейчас не припомню.
Вопрос: Таким образом, можно считать установленным, что вы были связаны с КВАЧКО по шпионской работе с 1932 по 1937 год, т. е. 5 лет.
Ответ: Да, совершенно верно. Я передавал КВАЧКО шпионские сведения на протяжении 5 лет с 1932 по 1937 год.
=========================
Вопрос: Только лишь об оружейной болванке вы передавали КВАЧКО шпионские сведения?
Ответ: Да, главным образом именно об оружейной болванке.
Вопрос: А кроме того?
Ответ: Кроме того я систематически передавал ему сведения о состоянии лесопромхозов, наличии в них рабочей силы, механизмов, состоянии питания, жилья, неполадках и настроениях рабочих, занятых в лесной промышленности.
В передаваемых мною КВАЧКО шпионских материалах я освещал все эти вопросы в самых мрачных красках и ориентировал его в том, что в случае войны среди лесорубов можно будет сколачивать нужные нам антисоветские повстанческие кадры.
Вопрос: Вы вознаграждение получали за проводимую вами шпионскую работу в пользу польской разведки?
Ответ: Да, я получал от КВАЧКО каждый раз единовременные вознаграждения по 100-200 рублей.
Вопрос: Не больше?
=========================
Ответ: Получал и более высокое вознаграждение, когда мне нужны были деньги, КВАЧКО никогда мне не отказывал.
Вопрос: Изложите, какая антисоветская деятельность была вами осуществлена после перехода из «Гипролесхима» в Наркомлес?
Ответ: После «Гипролесхима» я перешел на работу в «Главзапсевлес», где определился на должности экономиста. Это было осенью 1936 года.
Вскоре после перехода в это учреждение меня вызвал к себе ЧЕСНЕЙШИН (фамилия в протоколах - здесь и далее - записана в разных вариантах - О.К.) - б.нач.планового отдела, которому я был подчинен, и сказал, что он информирован КВАЧКО о моей антисоветской работе. Я был ошеломлен и думал, что я разоблачен и буду немедленно арестован, но разговор с ЧЕСНЕЙШИМ принял другой оборот. ЧЕСНЕЙШИН (ЧЕСНЕЙШИЙ - ?) сказал, что я могу не бояться его, что он не собирается меня выдавать. Далее он - ЧЕСНЕЙШИН - сказал, что в главке существует антисоветская подпольная организация правых, которая ведет активную борьбу против ВКП/б/ и советской власти.
ЧЕСНЕЙШИН говорил открыто, без всяких предварительных подходов, и предложил мне стать участником названной им организации. Он
=================================
предупредил меня, что в случае если я хоть кому-либо скажу об этом, то он меня уничтожит как шпиона.
Я стал заверять его в том, что буду выполнять все его задания и что безусловно сохраню в тайне этот наш разговор.
Вопрос: Вы приняли предложение ЧЕСНЕЙШИНА стать участником антисоветской организации правых в системе Наркомлеса?
Ответ: Да, принял.
Вопрос: Что практически вами было сделано как участником организации правых в системе Наркомлеса?
Ответ: В «Главсевзаплесе» я работал около года.
По заданиям ЧЕСНЕЙШИНА, как одного из руководителей антисоветской подпольной организации правых, мною было во вредительских целях умышленно в 1937 году занижена производительность труда по трестам: «Караллес» и «Ленлес» и увеличена несоответственно зарплата.
В результате данного проведенного мною вредительского акта был искусственно создан перерасход средств при невыполнении программы по лесозаготовкам.
===============================
Вопрос: Кого вам ЧЕСНЕЙШИН назвал как участников организации?
Ответ: ЧЕСНЕШИН мне назвал как участника организации правых НИКОЛАЕВА Ивана Петровича из Главсевлеса, СИВОХА - пред.месткома. Эти фамилии ЧЕСНЕЙШИН мне назвал по конкретному поводу, когда через них нужно было провести вопросы нашей организации, я не припоминаю сейчас, чего касалось дело, когда я по поручению ЧЕСНЕЙШИНА ходил к названным НИКОЛАЕВУ и СИВОХЕ.
Вопрос: Вы не все показали о вашей преступной работе против советской власти и скрываете своих соучастников.
Ответ: Я показал все, что мне было известно и о всех совершенных мною преступлениях. К этому больше добавить я ничего не имею.
Протокол записан с моих слов верно и мною прочитан. КЛЮЧАРЕВ
ДОПРОСИЛИ:
НАЧ 7 ОТД 8 ОТДЕЛА I УПР
СТ ЛЕЙТЕНАНТ ГОС БЕЗОП
ОПЕР УП 7 ОТД 8 ОТДЕЛА
ВЕРНО
(подпись)
Если предположить и верить тому, что из дела не изымались материалы, то после этой даты допроса - 9 августа 1938 года - следствие возобновится только в декабре. Никаких постановлений и выводов по итогам этого допроса в деле нет.
(Продолжение следует)
