(no subject)
Несколько недель назад на даче, от тоски втыкала в итальянскую версию «Красавицы и Чудовища». Фильм был откровенно плох, и я сейчас ни одной детали из него не могу вспомнить. Помню только, о чём думала во время просмотра. А думала я о том, что на самом деле, в сказке этой - сказочного, чуть меньше, чем ничего. Ну вот правда, расскажите мне - вам удивительно, что какая-то отдельно взятая баба пожалела убогого в репьях? Да, ей богу, у нас 99% женского народонаселения, живёт по этому сценарию: вычесать колтуны, побрить бородёнку, шваброй в зáмке помахать - не вопрос.
Что она там ещё делала «из чудесного»?
В тьмутаракань к нему отправилась? Мне и тут за примерами далеко ходить не надо, у меня матушка - величайший специалист по широтам и меридианам, прям вот географ глобус пропил, если бы в Москву рожать не вернулась, я бы появилась на свет на левом берегу богом забытой северной реки. В общем, в части «поехать следом» у тётенек проблем не было никогда, и никакого секрета в этом нет. В итоге получается, что из сказочного остаётся, только замок и поющий кофейник, причём последний есть исключительно в мультипликационной версии. Всё остальное - жизнь в чистом виде!
Но это не единственная мысль, которая меня посетила. Потому что, конечно же, я знаю как сделать сказку сказкой. Тем более, что это очень просто.
Баба!
Вот, если бы чудовищем была баба, это были бы чистой воды чудеса. Вот только представьте себе - огромная грустная бабнина. Нечёсаная, конечно, и не бритая в мягких местах. Сидит себе в замке, в телик пялится, чокопай жрёт, и крошки из лифчика пальцами вылавливает. И причём не просто так «подзапустилась», а чтобы ещё и характер был скверный. Чтоб от слов её скулы сводило, как от антоновки. И голос, чтобы как пароходная труба: «Никанор, подайте чаю, е*вашу мать». Но внутри, конечно, прекрасная - обосраться (и Чехов там, и Бергман нетленный, и все остальное нетленное, с Бродского начиная и Фейхтвангером заканчивая). Но, понятно, что там до Фейхтвангера - как до Воронежа на детском молоковозе. Далеко, в общем.
И вот сидит эдакое чучело, в майку сморкается, а тут раз - и в дверь звонят. Белль явился. Чувствуете, как пахнет чудом? Прям разит из всех щелей. Потому что, ну вот, кто бы в реальной жизни мог позвонить в дверь к нашему Чудовищу? Ну, допустим: сантехник с разводным ключом или чудовищная подруга с бутылкой чудовищного портвейна, или районный участковый с плановым обходом... А тут нет. Белль! Красавчик, от которого тоже сводит скулы, как от антоновки.
Сказка? Да ваще. Андерсон давится от зависти, и переворачивается в гробу в своих красных башмачках. Ну и дальше все, в общем, по сценарию. Он такой гребет ее дерьмо на позитиве, а в промежутках поет на балконе вместе с птицами. Верите? Я - нет! Но посмотрела бы, посмотрела... Это вам не итальянский синематограф, да.
© Ekaterina Velikina
Что она там ещё делала «из чудесного»?
В тьмутаракань к нему отправилась? Мне и тут за примерами далеко ходить не надо, у меня матушка - величайший специалист по широтам и меридианам, прям вот географ глобус пропил, если бы в Москву рожать не вернулась, я бы появилась на свет на левом берегу богом забытой северной реки. В общем, в части «поехать следом» у тётенек проблем не было никогда, и никакого секрета в этом нет. В итоге получается, что из сказочного остаётся, только замок и поющий кофейник, причём последний есть исключительно в мультипликационной версии. Всё остальное - жизнь в чистом виде!
Но это не единственная мысль, которая меня посетила. Потому что, конечно же, я знаю как сделать сказку сказкой. Тем более, что это очень просто.
Баба!
Вот, если бы чудовищем была баба, это были бы чистой воды чудеса. Вот только представьте себе - огромная грустная бабнина. Нечёсаная, конечно, и не бритая в мягких местах. Сидит себе в замке, в телик пялится, чокопай жрёт, и крошки из лифчика пальцами вылавливает. И причём не просто так «подзапустилась», а чтобы ещё и характер был скверный. Чтоб от слов её скулы сводило, как от антоновки. И голос, чтобы как пароходная труба: «Никанор, подайте чаю, е*вашу мать». Но внутри, конечно, прекрасная - обосраться (и Чехов там, и Бергман нетленный, и все остальное нетленное, с Бродского начиная и Фейхтвангером заканчивая). Но, понятно, что там до Фейхтвангера - как до Воронежа на детском молоковозе. Далеко, в общем.
И вот сидит эдакое чучело, в майку сморкается, а тут раз - и в дверь звонят. Белль явился. Чувствуете, как пахнет чудом? Прям разит из всех щелей. Потому что, ну вот, кто бы в реальной жизни мог позвонить в дверь к нашему Чудовищу? Ну, допустим: сантехник с разводным ключом или чудовищная подруга с бутылкой чудовищного портвейна, или районный участковый с плановым обходом... А тут нет. Белль! Красавчик, от которого тоже сводит скулы, как от антоновки.
Сказка? Да ваще. Андерсон давится от зависти, и переворачивается в гробу в своих красных башмачках. Ну и дальше все, в общем, по сценарию. Он такой гребет ее дерьмо на позитиве, а в промежутках поет на балконе вместе с птицами. Верите? Я - нет! Но посмотрела бы, посмотрела... Это вам не итальянский синематограф, да.
© Ekaterina Velikina