Вацлав Нижинский
Сгодня я весь день читаю о Вацлаве Нижинском.
Меня зацепила сказанная им фраза о знаменитых его небывало легких прыжках - а что, мол, удивительного - подпрыгиваю и задерживаюсь в воздухе усилием воли. Именно так я и делаю в снах, и сейчас совершенно отчетливо могу это чувство представить - как я подпрыгиваю и удерживаю себя усилием воли в воздухе, и лечу, сколько угодно, параллельно тротуару, а чуть ниже идут люди. А я лечу.
Только я умею так во сне, а он делал это наяву.
Двадцать девять лет своей жизни Вацлав Нижинский принадлежал этому миру. В нем были дорога с Моховой на Театральную в Императорское Театральное училище. Гранитный спуск к Неве, на ступенях которого он плакал, когда его уволили из Мариинки. Париж, Лондон и Ницца, где он танцевал в Дягилевских сезонах. Сам Дягилев, забравший его любовь и свободу, но приведший к всемирной славе. Три постановки, положившие начало балету ХХ века.
Потом было тридцать лет жизни в своем собственном мире грез и фантазий, о котором мы почти ничего не знаем. Потому что у каждого шизофреника он свой.
Он родился 28 февраля 1890 года в Киеве
С божьим даром на сцене, вне её он был (как писал Чарли Чаплин) "монах неприкаянный в платье мирском". Что было правдой: сколько стоит пролётка - не знал, медью иль серебром берёт булочник - не знал. С вечно полуоткрытым ртом, но слова из него не вытянешь… "Гениальный идиот" - так прозвали его во французской богеме. Это он знал, но не сердился. Книга Достоевского с князем Мышкиным была его любимой. Судьбы перекликались: Нижинскому, первому в мире, поставили диагноз "шизофрения".
Нижинский был сложен необыкновенно пропорционально. Весил он около 52 кг при среднем росте. У него были очень сильные руки, с легкостью он поднимал партнершу одной рукой прямо от пола. Остались воспоминания о «летающем» Нижинском. Он обладал способностью буквально «зависать» в воздухе. Во время прыжка он мог сделать более десяти вращений, что в то время было абсолютным рекордом. Расстояние от авансцены до задника Вацлав покрывал одним прыжком. Говорят, что он мог прыгнуть выше своего роста.
После смерти Нижинского врачи пытались объяснить этот феномен необычным анатомическим строением ног, но ничего не обнаружили; правда, его жена Ромола в своей книге пишет, что рентген, который сделали, когда Нижинский вывихнул лодыжку, якобы показал, что «анатомически нога Вацлава не такая, как у обычного человека, своим строением она напоминает конечность и человека и птицы»). Когда самого Нижинского опросили раскрыть технику такого прыжка, он ответил, что никакого секрета тут нет - просто надо прыгнуть и на минуту задержаться в воздухе.
Нижинский имел всемирную славу благодаря работе в балетной труппе Сергея Дягилева. Две незаурядных личности: Нижинский и Дягилев, встретились, и стали друг для друга самой большой удачей и самой большой неприятностью в жизни. Дягилев был очень неординарным человеком, сильным, предприимчивым, властным, но в то же время сентиментальным и чутким.
Молодая венгерская красавица Рамола впервые увидела выступление труппы Дягилева в 1912 году, в Будапеште. Танец Нижинского ее восхитил, личность танцора - заворожила. Она влюбилась сразу, и, как теперь известно, на всю жизнь. Рамола была дочерью примадонны главного венгерского театра и вращалась в высшем свете. (Её воспоминания о Нижинском : http://www.belousenko.com/books/memoirs/nizhinsky_romola.htm)
Примерно через год после встречи с Нижинским Рамоле удалось стать членом труппы. Ее взяли на испытательный срок, и она поехала на пароходе в Южную Америку. Сергей Дягилев на эти гастроли не поехал, так как не переносил длительную морскую качку.
На берег в Буйонес - Айресе Рамола сошла невестой Нижинского. Предложение стать его женой Вацлав передал через Гинзбурга, который был главным в труппе в этой поездке. Сначала Рамола просто не поверила, ведь они разговаривали с Нижинским только один раз! Но бракосочетание все же состоялось 10 сентября 1913 года в Аргентине. Так Вацлав Нижинский вырвался из золотой клетки Дягилева. Сергею Павловичу было отправлено письмо, в котором Вацлав сообщал о женитьбе, и уверял, что навсегда останется другом и танцовщиком труппы «Русские балеты». В ответ пришла телеграмма, в которой говорилось: «Ваши услуги «Русскому балету» больше не требуются. Не возвращайтесь к нам».
После отъезда на гастроли в 1911 году Вацлав Нижинский больше никогда не возвращался в Россию.
В 1917 Нижинский окончательно покинул сцену и вместе с семьей обосновался в Швейцарии в городке Сен-Мориц. В 1918-1919 гг. в Швейцарии, стоя на пороге безумия, он писал свой знаменитый дневник, опубликованный впоследствии в Париже в 1953 году. У Нижинского, которому тогда исполнилось всего 29 лет, все явственнее проступают признаки тяжелого психического заболевания. Он впадает в затяжные приступы черной меланхолии. Более он уже не совершает осознанных поступков, впадает в молчаливое созерцание. Из Санкт-Морица жена увозит его в психиатрическую лечебницу. Ему ставят диагноз шизофрения. В психиатрической больнице в Швейцарии Нижинский провел большую часть своих последних тридцати лет
Он умер на руках у Рамолы 8 апреля 1950 года в Лондоне. Через три года его прах перевезли в Париж и похоронили на кладбище Монмартра.
(Взято из: http://www.peoples.ru/art/theatre/ballet/nizhinskiy/, http://www.inkapspb.ru/?p=253)
Ромола:
Старый балет в значительной степени был основан на пантомиме. Вот как можно было на языке жестов передать, например, сообщение об измене Шехерезады. "Послушай (протянуть руку к шаху), только представь себе (постучать по своему лбу), что твоя королева (указать на нее и изобразить корону над головой) занималась любовью (обнять себя обеими руками) с негром (сделать свирепую гримасу и провести рукой перед лицом вниз, изображая черноту)".
В балете же Фокина правитель Персии, положив руку на рукоять меча, медленно подходил к поверженному сопернику и переворачивал ногой тело негра лицом вверх. А до этого они схватывались в смертельном танце, и Нижинский - "Золотой негр" - выражал в этом танце всю муку любви и отчаяния.
Балетная реформа Фокина состояла еще и в том, что он возродил мужской танец. До него танцы ставились исключительно на балерин, а партнеры были нужны только для того, чтобы поддержать их в нужную секунду, помочь проявить свой талант, красоту, изящество. Танцоров стали называть "костылями".
В 1912 г. Дягилев сказал, что Вацлав должен попробовать себя как хореограф. Он предложил подумать над симфонической прелюдией Дебюсси "Послеполуденный отдых фавна". Фокин поставить это не сможет. Он опять устроит вакхические пляски. Да еще потребует для пущей убедительности привести стадо баранов.
Нижинский попросил, чтобы ему сыграли Дебюсси. А потом повернул голову в профиль и развернул руку ладонью наружу. Таких балетов еще не было, они опережали свое время, тем более в Париже, еще не успевшем насладиться экзотикой "Русских сезонов".
Танец длился всего 12 минут и показал совершенно другую эстетику балетного театра. Где можно двигаться в двухмерном пространстве. Где можно забыть о выворотности ступней и ступать с пятки на носок. Где можно двигаться не в унисон с музыкой, а в паузах. Ведь главное - не это, а послеполуденный зной, которому подчиняются и юноша-фавн, и нимфы, как бы сошедшие с фриза храма. И покрывало, потерянное нимфой, и смутное желание, направляемое фавном на этот фетиш.
Балет освистали, после чего показали вторично. Освистали еще больше. Но были и те, кто приветствовал появление "новейшего" балета. Среди них - Огюст Роден, яростно защищавший Нижинского.
Особенно вот это:
Меня зацепила сказанная им фраза о знаменитых его небывало легких прыжках - а что, мол, удивительного - подпрыгиваю и задерживаюсь в воздухе усилием воли. Именно так я и делаю в снах, и сейчас совершенно отчетливо могу это чувство представить - как я подпрыгиваю и удерживаю себя усилием воли в воздухе, и лечу, сколько угодно, параллельно тротуару, а чуть ниже идут люди. А я лечу.
Только я умею так во сне, а он делал это наяву.
Двадцать девять лет своей жизни Вацлав Нижинский принадлежал этому миру. В нем были дорога с Моховой на Театральную в Императорское Театральное училище. Гранитный спуск к Неве, на ступенях которого он плакал, когда его уволили из Мариинки. Париж, Лондон и Ницца, где он танцевал в Дягилевских сезонах. Сам Дягилев, забравший его любовь и свободу, но приведший к всемирной славе. Три постановки, положившие начало балету ХХ века.
Потом было тридцать лет жизни в своем собственном мире грез и фантазий, о котором мы почти ничего не знаем. Потому что у каждого шизофреника он свой.
Он родился 28 февраля 1890 года в Киеве
С божьим даром на сцене, вне её он был (как писал Чарли Чаплин) "монах неприкаянный в платье мирском". Что было правдой: сколько стоит пролётка - не знал, медью иль серебром берёт булочник - не знал. С вечно полуоткрытым ртом, но слова из него не вытянешь… "Гениальный идиот" - так прозвали его во французской богеме. Это он знал, но не сердился. Книга Достоевского с князем Мышкиным была его любимой. Судьбы перекликались: Нижинскому, первому в мире, поставили диагноз "шизофрения".
Нижинский был сложен необыкновенно пропорционально. Весил он около 52 кг при среднем росте. У него были очень сильные руки, с легкостью он поднимал партнершу одной рукой прямо от пола. Остались воспоминания о «летающем» Нижинском. Он обладал способностью буквально «зависать» в воздухе. Во время прыжка он мог сделать более десяти вращений, что в то время было абсолютным рекордом. Расстояние от авансцены до задника Вацлав покрывал одним прыжком. Говорят, что он мог прыгнуть выше своего роста.
После смерти Нижинского врачи пытались объяснить этот феномен необычным анатомическим строением ног, но ничего не обнаружили; правда, его жена Ромола в своей книге пишет, что рентген, который сделали, когда Нижинский вывихнул лодыжку, якобы показал, что «анатомически нога Вацлава не такая, как у обычного человека, своим строением она напоминает конечность и человека и птицы»). Когда самого Нижинского опросили раскрыть технику такого прыжка, он ответил, что никакого секрета тут нет - просто надо прыгнуть и на минуту задержаться в воздухе.
Нижинский имел всемирную славу благодаря работе в балетной труппе Сергея Дягилева. Две незаурядных личности: Нижинский и Дягилев, встретились, и стали друг для друга самой большой удачей и самой большой неприятностью в жизни. Дягилев был очень неординарным человеком, сильным, предприимчивым, властным, но в то же время сентиментальным и чутким.
Молодая венгерская красавица Рамола впервые увидела выступление труппы Дягилева в 1912 году, в Будапеште. Танец Нижинского ее восхитил, личность танцора - заворожила. Она влюбилась сразу, и, как теперь известно, на всю жизнь. Рамола была дочерью примадонны главного венгерского театра и вращалась в высшем свете. (Её воспоминания о Нижинском : http://www.belousenko.com/books/memoirs/nizhinsky_romola.htm)
Примерно через год после встречи с Нижинским Рамоле удалось стать членом труппы. Ее взяли на испытательный срок, и она поехала на пароходе в Южную Америку. Сергей Дягилев на эти гастроли не поехал, так как не переносил длительную морскую качку.
На берег в Буйонес - Айресе Рамола сошла невестой Нижинского. Предложение стать его женой Вацлав передал через Гинзбурга, который был главным в труппе в этой поездке. Сначала Рамола просто не поверила, ведь они разговаривали с Нижинским только один раз! Но бракосочетание все же состоялось 10 сентября 1913 года в Аргентине. Так Вацлав Нижинский вырвался из золотой клетки Дягилева. Сергею Павловичу было отправлено письмо, в котором Вацлав сообщал о женитьбе, и уверял, что навсегда останется другом и танцовщиком труппы «Русские балеты». В ответ пришла телеграмма, в которой говорилось: «Ваши услуги «Русскому балету» больше не требуются. Не возвращайтесь к нам».
После отъезда на гастроли в 1911 году Вацлав Нижинский больше никогда не возвращался в Россию.
В 1917 Нижинский окончательно покинул сцену и вместе с семьей обосновался в Швейцарии в городке Сен-Мориц. В 1918-1919 гг. в Швейцарии, стоя на пороге безумия, он писал свой знаменитый дневник, опубликованный впоследствии в Париже в 1953 году. У Нижинского, которому тогда исполнилось всего 29 лет, все явственнее проступают признаки тяжелого психического заболевания. Он впадает в затяжные приступы черной меланхолии. Более он уже не совершает осознанных поступков, впадает в молчаливое созерцание. Из Санкт-Морица жена увозит его в психиатрическую лечебницу. Ему ставят диагноз шизофрения. В психиатрической больнице в Швейцарии Нижинский провел большую часть своих последних тридцати лет
Он умер на руках у Рамолы 8 апреля 1950 года в Лондоне. Через три года его прах перевезли в Париж и похоронили на кладбище Монмартра.
(Взято из: http://www.peoples.ru/art/theatre/ballet/nizhinskiy/, http://www.inkapspb.ru/?p=253)
Ромола:
Старый балет в значительной степени был основан на пантомиме. Вот как можно было на языке жестов передать, например, сообщение об измене Шехерезады. "Послушай (протянуть руку к шаху), только представь себе (постучать по своему лбу), что твоя королева (указать на нее и изобразить корону над головой) занималась любовью (обнять себя обеими руками) с негром (сделать свирепую гримасу и провести рукой перед лицом вниз, изображая черноту)".
В балете же Фокина правитель Персии, положив руку на рукоять меча, медленно подходил к поверженному сопернику и переворачивал ногой тело негра лицом вверх. А до этого они схватывались в смертельном танце, и Нижинский - "Золотой негр" - выражал в этом танце всю муку любви и отчаяния.
Балетная реформа Фокина состояла еще и в том, что он возродил мужской танец. До него танцы ставились исключительно на балерин, а партнеры были нужны только для того, чтобы поддержать их в нужную секунду, помочь проявить свой талант, красоту, изящество. Танцоров стали называть "костылями".
В 1912 г. Дягилев сказал, что Вацлав должен попробовать себя как хореограф. Он предложил подумать над симфонической прелюдией Дебюсси "Послеполуденный отдых фавна". Фокин поставить это не сможет. Он опять устроит вакхические пляски. Да еще потребует для пущей убедительности привести стадо баранов.
Нижинский попросил, чтобы ему сыграли Дебюсси. А потом повернул голову в профиль и развернул руку ладонью наружу. Таких балетов еще не было, они опережали свое время, тем более в Париже, еще не успевшем насладиться экзотикой "Русских сезонов".
Танец длился всего 12 минут и показал совершенно другую эстетику балетного театра. Где можно двигаться в двухмерном пространстве. Где можно забыть о выворотности ступней и ступать с пятки на носок. Где можно двигаться не в унисон с музыкой, а в паузах. Ведь главное - не это, а послеполуденный зной, которому подчиняются и юноша-фавн, и нимфы, как бы сошедшие с фриза храма. И покрывало, потерянное нимфой, и смутное желание, направляемое фавном на этот фетиш.
Балет освистали, после чего показали вторично. Освистали еще больше. Но были и те, кто приветствовал появление "новейшего" балета. Среди них - Огюст Роден, яростно защищавший Нижинского.
Click to viewОсобенно вот это: