Игра ослов
Сколько можно топтать тротуар? С Колькой быстро, а хочется с Толькой.
Только он мне нальёт скипидар и воткнёт куда надо иголку.
Только-только напишешь стишок, так меня назовёт балаболкой,
Не всегда от стихов нужен шок, если живы постольку поскольку.
Толька он и не сделать ничо. Только он крепко к сердцу приложен,
Закопчён, обречён, удручён от того, что не станет моложе.
И зачем я всё это пишу, увлечённая ритмо-качанием?
Просто звуков спасительный шум отвлекает от грусти-печали.
Просто хочется от пустоты отделить хоть какую частицу,
Написать - Толька ты, только ты… толькаты, чтоб немного забыться.
Мы с тобой, как тупые ослы, застоялись от собственных мает,
И стишки, словно наши послы, между нами снуют и летают.
Только их притягательный ритм порождает словесную груду,
И мы следуем, Толька, за ним - ни зачем, никуда, ниоткуда.
И когда хоть чуть-чуть совпадём, из ослов превращаемся в чаек,
Из-за слов слышим птичий трезвон - не отчаивайтесь, не отчаивайтесь.
Птичкам трезвым ничто не грешно с их природным простым обаянием,
Стих придёт, нам и станет смешно - как по пьяни его набаянили.
Толька, знаешь, нельзя укорять, если в строчках ни кожи, ни рожи.
Мы зачем-то их пишем опять, но становимся с ними моложе.
Не всегда у стишков лепота, пестрота и отточенность лезвий,
Иногда хочешь их просто так, чтоб уйти от лукавых поэзий,
Чтоб ослов победили коты, чтобы мы поснимали скафандры.
Толька ты, только ты, толькаты… Для тебя и пишу эти мантры.
Только он мне нальёт скипидар и воткнёт куда надо иголку.
Только-только напишешь стишок, так меня назовёт балаболкой,
Не всегда от стихов нужен шок, если живы постольку поскольку.
Толька он и не сделать ничо. Только он крепко к сердцу приложен,
Закопчён, обречён, удручён от того, что не станет моложе.
И зачем я всё это пишу, увлечённая ритмо-качанием?
Просто звуков спасительный шум отвлекает от грусти-печали.
Просто хочется от пустоты отделить хоть какую частицу,
Написать - Толька ты, только ты… толькаты, чтоб немного забыться.
Мы с тобой, как тупые ослы, застоялись от собственных мает,
И стишки, словно наши послы, между нами снуют и летают.
Только их притягательный ритм порождает словесную груду,
И мы следуем, Толька, за ним - ни зачем, никуда, ниоткуда.
И когда хоть чуть-чуть совпадём, из ослов превращаемся в чаек,
Из-за слов слышим птичий трезвон - не отчаивайтесь, не отчаивайтесь.
Птичкам трезвым ничто не грешно с их природным простым обаянием,
Стих придёт, нам и станет смешно - как по пьяни его набаянили.
Толька, знаешь, нельзя укорять, если в строчках ни кожи, ни рожи.
Мы зачем-то их пишем опять, но становимся с ними моложе.
Не всегда у стишков лепота, пестрота и отточенность лезвий,
Иногда хочешь их просто так, чтоб уйти от лукавых поэзий,
Чтоб ослов победили коты, чтобы мы поснимали скафандры.
Толька ты, только ты, толькаты… Для тебя и пишу эти мантры.