"Семейный портрет в интерьере" реж. Лукино Висконти, 1974
Оригинал взят у _arlekin_ в "Семейный портрет в интерьере" реж. Лукино Висконти, 1974
По телевизору показывают столько интересного, что хоть совсем из дому не выползай. Тем же воскресным вечером по Первому пустили "Тезок" Миры Наир, но сил у меня хватило только на полчаса. А "Семейный портрет в интерьере" я наконец-то посмотрел от начала до конца, собравшись с силами - Висконти и в целом итальянский кинематограф т.н. "золотого века" я с трудом воспринимаю, его пафос кажется мне примитивным, а форма, наоборот, неоправданно вычурной. Кроме того, конкретно у Висконти сложные философские проблемы обычно всего лишь декорируют самые примитивные импульсы и персонажей, и самого режиссера. В "Семейном портрете", как и в "Смерти в Венеции", как в "Гибели богов" принципиальное значемние имеет гомосексуальный контекст, тот факт, что Профессор, персонаж Берта Ланкастера, с первого взгляда начинает испытывать в Конраду (Хельмут Бергер - "муза" всех главных фильмов позднего Висконти) влечение отнюдь не чисто духовного характера. На то есть масса намеков, разбросанных по всей картине - и сцена, где профессор наблюдает, как Конрад принимает душ, и скупые воспоминания старца о неудачном браке, и сердечный приступ, разбивающий профессора сразу после смерти Конрада, и собственная амбивалентная сексуальность Конрада - в фильме есть также самая, может быть, эффектная сцена, где Конрад, Льетта и Стефано втроем танцуют обнаженными, а профессор опять-таки подглядывает за ними. И все прочие идеи и проблемы - социального, политического, нравственного, культурно-эстетического порядка - вращаются вокруг этого мотива, а поскольку он смазан, кино, для своего времени, может, и важное, сегодня, при всей визуальной роскоши, кажется не просто двусмысленным, но и пошловатым.
В детстве у меня была книжка Леонида Козлова "Лукино Висконти и его кинематограф" 1977 года издания (учительница по специальности в музыкальной школе подарила мне ее вместе с другой, "Бунюэль о Бунюэле"), а все издания такого рода в те времена рассчитывались в основном на читателей, у которых шанса посмотреть кино и получить собственные впечатления от него нет и не предвидится, поэтому в них, помимо методологически грамотного и небезынтересного даже с сегодняшних позиций разбора фильмов довольно подробно пересказывалось его содержание. Весьма показательно, как при пересказе автор - человек, еще раз подчеркну, очень грамотный в своем деле - обходит эти "острые" углы, к каким эвфемизмам он при этом прибегает: "Конрад неожиданно трогает глубиной и горечью внутренней жизни"; "Между стариком и Конрадом возникает взаимное тяготение, которое постоянно нарушается... шокирующими вольностями поведения молодых..." Однако не только канонами советского киноведения это продиктовано, но и спецификой кинематографа Висконти, определяющейся, свою очередь совсем не только требованиями времени.
В сравнении с тем, как я отношусь к творчеству Пазолини, Висконти я почти люблю, но у Пазолини гомосексуальные мотивы подаются неприкрыто, часто педалируются без особого внешнего повода (как, например, в "Декамероне") - и в этом есть некая художественная правда (которой мне, впрочем, недостаточно). У Висконти же они фарисейски прикрываются размышлениями о природе творчества, о роли интеллектуала в современном обществе и т.п. И как ни странно, в "Семейном портрете", явно вопреки замыслу автора, наиболее симпатичными - говорю лично за себя - оказываются не Профессор и не Конрад (духовное пробуждение альфонса, в недавнем прошлом - леворадикального активиста, а ныне - наркоторговца на содержании у престарелой маркизы, жены промышленника-фашиста, под влиянием музыки, живописи и всякого такого "аромата старой культуры" мне представляется просто смехотворным), и не пустышка Льетта, и даже не по-своему симпатичная в своих опереточных страданиях маркиза Бьянка (Сильвана Мангано), но Стефано, которого Козлов в своей книги характеризует как типаж наиболее "безнадежный", в нем, мол, нет никакой почвы для "духовного роста". А между тем именно Стефано, разоблачающий лицемерие жрущих из буржуйской кормушки борцов за счастье трудового народа - единственный в фильме, кто мыслит здраво и не стесняясь, не прикрываясь музыкой и живописью позапрошлого века, говорит, что думает. Ну и, помимо всего прочего, он тут самый молодой и самый красивый, а Бергер к моменту съемок "Семейного портрета" свой ресурс уже выработал.
По телевизору показывают столько интересного, что хоть совсем из дому не выползай. Тем же воскресным вечером по Первому пустили "Тезок" Миры Наир, но сил у меня хватило только на полчаса. А "Семейный портрет в интерьере" я наконец-то посмотрел от начала до конца, собравшись с силами - Висконти и в целом итальянский кинематограф т.н. "золотого века" я с трудом воспринимаю, его пафос кажется мне примитивным, а форма, наоборот, неоправданно вычурной. Кроме того, конкретно у Висконти сложные философские проблемы обычно всего лишь декорируют самые примитивные импульсы и персонажей, и самого режиссера. В "Семейном портрете", как и в "Смерти в Венеции", как в "Гибели богов" принципиальное значемние имеет гомосексуальный контекст, тот факт, что Профессор, персонаж Берта Ланкастера, с первого взгляда начинает испытывать в Конраду (Хельмут Бергер - "муза" всех главных фильмов позднего Висконти) влечение отнюдь не чисто духовного характера. На то есть масса намеков, разбросанных по всей картине - и сцена, где профессор наблюдает, как Конрад принимает душ, и скупые воспоминания старца о неудачном браке, и сердечный приступ, разбивающий профессора сразу после смерти Конрада, и собственная амбивалентная сексуальность Конрада - в фильме есть также самая, может быть, эффектная сцена, где Конрад, Льетта и Стефано втроем танцуют обнаженными, а профессор опять-таки подглядывает за ними. И все прочие идеи и проблемы - социального, политического, нравственного, культурно-эстетического порядка - вращаются вокруг этого мотива, а поскольку он смазан, кино, для своего времени, может, и важное, сегодня, при всей визуальной роскоши, кажется не просто двусмысленным, но и пошловатым.
В детстве у меня была книжка Леонида Козлова "Лукино Висконти и его кинематограф" 1977 года издания (учительница по специальности в музыкальной школе подарила мне ее вместе с другой, "Бунюэль о Бунюэле"), а все издания такого рода в те времена рассчитывались в основном на читателей, у которых шанса посмотреть кино и получить собственные впечатления от него нет и не предвидится, поэтому в них, помимо методологически грамотного и небезынтересного даже с сегодняшних позиций разбора фильмов довольно подробно пересказывалось его содержание. Весьма показательно, как при пересказе автор - человек, еще раз подчеркну, очень грамотный в своем деле - обходит эти "острые" углы, к каким эвфемизмам он при этом прибегает: "Конрад неожиданно трогает глубиной и горечью внутренней жизни"; "Между стариком и Конрадом возникает взаимное тяготение, которое постоянно нарушается... шокирующими вольностями поведения молодых..." Однако не только канонами советского киноведения это продиктовано, но и спецификой кинематографа Висконти, определяющейся, свою очередь совсем не только требованиями времени.
В сравнении с тем, как я отношусь к творчеству Пазолини, Висконти я почти люблю, но у Пазолини гомосексуальные мотивы подаются неприкрыто, часто педалируются без особого внешнего повода (как, например, в "Декамероне") - и в этом есть некая художественная правда (которой мне, впрочем, недостаточно). У Висконти же они фарисейски прикрываются размышлениями о природе творчества, о роли интеллектуала в современном обществе и т.п. И как ни странно, в "Семейном портрете", явно вопреки замыслу автора, наиболее симпатичными - говорю лично за себя - оказываются не Профессор и не Конрад (духовное пробуждение альфонса, в недавнем прошлом - леворадикального активиста, а ныне - наркоторговца на содержании у престарелой маркизы, жены промышленника-фашиста, под влиянием музыки, живописи и всякого такого "аромата старой культуры" мне представляется просто смехотворным), и не пустышка Льетта, и даже не по-своему симпатичная в своих опереточных страданиях маркиза Бьянка (Сильвана Мангано), но Стефано, которого Козлов в своей книги характеризует как типаж наиболее "безнадежный", в нем, мол, нет никакой почвы для "духовного роста". А между тем именно Стефано, разоблачающий лицемерие жрущих из буржуйской кормушки борцов за счастье трудового народа - единственный в фильме, кто мыслит здраво и не стесняясь, не прикрываясь музыкой и живописью позапрошлого века, говорит, что думает. Ну и, помимо всего прочего, он тут самый молодой и самый красивый, а Бергер к моменту съемок "Семейного портрета" свой ресурс уже выработал.