мои алкогольные сны
Я сижу на деревянном крыльце и пью пиво из алюминиевой банки. Передо мной стол с остатками шашлыка, кетчупом, какими-то полупустыми бутылками, обертками, целлофановыми пакетами, одноразовыми тарелками, кетчупом, огурцами, мобильными телефонами, стаканчиками с бычками, шоколадками. Кругом суетятся и галдят мои дачные друзья, но я их не слушаю, мне спокойно и хорошо. Я просто смотрю, как начинается дождь. Он теплый и едва моросит, поэтому не раздражает меня. Внезапно я понимаю, что сейчас кончу, и действительно через несколько секунд испытываю оргазм. Я покрываюсь потом, краснею и озираюсь - вдруг это кто-нибудь заметил. Мне круто и стыдно одновременно, я не понимаю, почему вдруг это произошло. Меня все еще трясет, и я заглядываю в глаза по очереди Паше, Мите, Валере, Пете, Леше, пытаясь разгадать, поняли они что-нибудь или нет. Кажется, никто не обратил на меня внимания, и только Пашка засмеялся: «Ты чего-то испугалась, Кыштымский?»
В квартире моей покойной бабушки сидим за большим деревянным столом - я, Митя, его бывшая одноклассница, Федор Михайлович Достоевский и Родион Раскольников. Мы играем в мафию. Правда, правила заключаются не в том, чтобы выставить себя мирным гражданином, - нужно добиться, чтобы все поверили, что у тебя падучая. Лучше всех получается у Раскольникова. Он бьется с пеной у рта, сползает на пол, я смертельно пугаюсь, хватаюсь за телефон, чтобы вызвать скорую, но Родион со смехом вытирает слюни, садится ровно и с наслаждением хохочет над моей доверчивостью. Это повторяется циклически: его пена у рта, моя паника, его хохот, мое недоумение, его пена у рта, моя паника, его хохот, мое недоумение, его пена у рта, моя паника, его хохот.
В квартире моей покойной бабушки сидим за большим деревянным столом - я, Митя, его бывшая одноклассница, Федор Михайлович Достоевский и Родион Раскольников. Мы играем в мафию. Правда, правила заключаются не в том, чтобы выставить себя мирным гражданином, - нужно добиться, чтобы все поверили, что у тебя падучая. Лучше всех получается у Раскольникова. Он бьется с пеной у рта, сползает на пол, я смертельно пугаюсь, хватаюсь за телефон, чтобы вызвать скорую, но Родион со смехом вытирает слюни, садится ровно и с наслаждением хохочет над моей доверчивостью. Это повторяется циклически: его пена у рта, моя паника, его хохот, мое недоумение, его пена у рта, моя паника, его хохот, мое недоумение, его пена у рта, моя паника, его хохот.