Заглянуть в сумку
Друзья, вчера со мной приключилась такая странная история, что у меня возник интерес, как бы вы поступили на моем месте. Вероятность, что вы на нем окажетесь, не высока, но и исключать ее полностью не стоит.
На всю ситуацию от начала (включая прелюдию) до конца (включая торжественный финал) ушло около семи минут - ровно столько я еду утром по отрезку маршрута «Б», связывающему мой дом с работой.
Вчерашним утром в рейс вышел Николай Васильевич. Мне нравится его манера вождения, потому что он умудряется быть предупредительным одновременно и к окружающим его водителям, и к пассажирам.
Как обычно, я нажала на кнопку двери, вошла в салон, приложила карту к валидатору и устроилась на своем привычном месте.
Для того, чтобы вы представили мизансцену, размещу фотографию, сделанную не вчера, а в один из предыдущих дней.
Усаживаясь на свое место, я заметила, что у окна сидит женщина, на коленях которой находится немаленькая девочка. Поскольку она сидела, повернувшись всем корпусом к окну, я не видела ее лица, но со спины дала бы ей лет семь-восемь. У меня даже мелькнула мысль, что дитя крупновато для того, чтобы восседать на матери, но я все-таки села на соседнее место, внутренне приготовившись к тому, чтобы уступить его при необходимости.
Автобус плавно тронулся…
Спустя несколько секунд девочка внезапно всполошилась. Она замычала, заерзала и стала всячески демонстрировать свой интерес к моей персоне.
Женщина пыталась зафиксировать ее в исходном положении, действуя, очевидно, хорошо отработанными приемами.
Бросив на ребенка короткий взгляд, я увидела черты, характерные для лиц с распространенной генетической патологией. (Не буду уточнять, с какой именно, чтобы вы не подумали, будто меня преследуют такие пациенты. Хотя, если у меня случится еще пара-тройка подобных встреч, я решу, что это судьба).
Одну остановку из шести я проехала, делая вид, что не замечаю возни на соседнем сидении.
Мысль о том, чтобы встать, возникала у меня всякий раз, когда юная попутчица делала резкий рывок влево, но я решила, что мой маневр может оскорбить женщину. Вдруг она подумает, что я покинула комфортное место из-за брезгливости или неоправданных опасений?
Еще одну остановку молча проехать не удалось…
Женщина (вскоре выяснилось, что девочке она приходилась няней) обратилась ко мне с просьбой: «Вы не могли бы закрыть свою сумку на молнию?».
Не буду терзать вас поиском причин и объясню ситуацию: моя попутчица просто отчаялась удерживать свою резвую воспитанницу, заинтересовавшуюся сумкой, в рамках приличия и выбросила белый флаг.
Закрыть сумку я была готова, но не могла!
Приехав на работу, я сфотографировала, как она устроена, чтобы вы могли убедиться: сумка не закрывается.
Сверху у нее нет никакой застежки, а одна из сторон имеет декоративные отверстия. Чтобы через них не просматривалось содержимое сумки, обычно я кладу внутрь матерчатый мешок (в данном случае - черный, но иногда использую цветной).
Вчерашним утром в сумке незаметно лежала обычная косметичка, ключи, банковские карты, духи, книжка и две кукурузные булочки, и только книжка с бежевой обложкой едва проглядывала через дырочки.
Поскольку просьба закрыть сумку прозвучала неожиданно, женщина поспешила дать пояснения.
Дело в том, что девочку с детства приучили совать нос в чужие вещи.
Когда родители возвращались с работы, они, чтобы занять дочку каким-то нехитрым делом, позволяли ей вываливать на пол содержимое своих сумок, съедать все съедобное и бесконечно ковыряться в несъедобном.
Эту привычку закрепили другие родственники и гости, хорошо знающие интересы своеобразного ребенка: они всегда разрешали залезать в свои сумки, заранее изымая из них все ценное.
Избалованный, но психически здоровый ребенок с возрастом, конечно, начал бы дифференцировать ситуации, в которых такое поведение допустимо, и ситуации, предполагающие соблюдение дистанции, но умственно отсталой девочке освоение социальных норм оказалось недоступным.
Няня сетовала, что родители продолжают потакать привычке девятилетней дочери, предоставляя ей возможность наслаждаться погружением в их сумки каждый вечер (так они занимают девочку на некоторое время и отдыхают от нее).
Очевидно, что моя сумка показалась ей привлекательным объектом, несмотря на то что ни духи, ни булочки не имели запаха, по которому можно было бы заподозрить их присутствие.
Девочке не нужны были какие-то конкретные предметы - ее распирало желание выпотрошить содержимое моей сумки.
Как мы проехали еще три остановки, я не заметила.
Няня извинялась и сдерживала девочку, которая извивалась на ее коленях, выгибая спину дугой.
Я сделала робкую попытку пресечь все поползновения в сторону моей сумки, но закономерно убедилась, что все воспитательные интервенции в общественном транспорте обречены на провал.
Единственным выходом был досрочный выход из автобуса…
Я очень сочувствую этой няне, поскольку ей часто приходится ездить в транспорте (в такси девочку укачивает). Далеко не у всех пассажиров сумки закрываются на молнию и не искушают избалованную воспитанницу.
Диктовать условия родителям и взывать к их разуму она не решается, так как воспринимает их как работодателей.
Получается какой-то замкнутый круг…
А мой вопрос к вам заключается в следующем: что вы думаете по этому поводу?
Понятно, что я не имею в виду толерантность, которая является само собой разумеющейся. Я спокойно вышла чуть раньше, рассказала вам о случившемся и вскоре забуду этот эпизод. Его в целом можно считать забавным, но…
За этой забавностью стоит нечто большее, правда?
Как вы оцениваете ситуацию?
Poll
На всю ситуацию от начала (включая прелюдию) до конца (включая торжественный финал) ушло около семи минут - ровно столько я еду утром по отрезку маршрута «Б», связывающему мой дом с работой.
Вчерашним утром в рейс вышел Николай Васильевич. Мне нравится его манера вождения, потому что он умудряется быть предупредительным одновременно и к окружающим его водителям, и к пассажирам.
Как обычно, я нажала на кнопку двери, вошла в салон, приложила карту к валидатору и устроилась на своем привычном месте.
Для того, чтобы вы представили мизансцену, размещу фотографию, сделанную не вчера, а в один из предыдущих дней.
Усаживаясь на свое место, я заметила, что у окна сидит женщина, на коленях которой находится немаленькая девочка. Поскольку она сидела, повернувшись всем корпусом к окну, я не видела ее лица, но со спины дала бы ей лет семь-восемь. У меня даже мелькнула мысль, что дитя крупновато для того, чтобы восседать на матери, но я все-таки села на соседнее место, внутренне приготовившись к тому, чтобы уступить его при необходимости.
Автобус плавно тронулся…
Спустя несколько секунд девочка внезапно всполошилась. Она замычала, заерзала и стала всячески демонстрировать свой интерес к моей персоне.
Женщина пыталась зафиксировать ее в исходном положении, действуя, очевидно, хорошо отработанными приемами.
Бросив на ребенка короткий взгляд, я увидела черты, характерные для лиц с распространенной генетической патологией. (Не буду уточнять, с какой именно, чтобы вы не подумали, будто меня преследуют такие пациенты. Хотя, если у меня случится еще пара-тройка подобных встреч, я решу, что это судьба).
Одну остановку из шести я проехала, делая вид, что не замечаю возни на соседнем сидении.
Мысль о том, чтобы встать, возникала у меня всякий раз, когда юная попутчица делала резкий рывок влево, но я решила, что мой маневр может оскорбить женщину. Вдруг она подумает, что я покинула комфортное место из-за брезгливости или неоправданных опасений?
Еще одну остановку молча проехать не удалось…
Женщина (вскоре выяснилось, что девочке она приходилась няней) обратилась ко мне с просьбой: «Вы не могли бы закрыть свою сумку на молнию?».
Не буду терзать вас поиском причин и объясню ситуацию: моя попутчица просто отчаялась удерживать свою резвую воспитанницу, заинтересовавшуюся сумкой, в рамках приличия и выбросила белый флаг.
Закрыть сумку я была готова, но не могла!
Приехав на работу, я сфотографировала, как она устроена, чтобы вы могли убедиться: сумка не закрывается.
Сверху у нее нет никакой застежки, а одна из сторон имеет декоративные отверстия. Чтобы через них не просматривалось содержимое сумки, обычно я кладу внутрь матерчатый мешок (в данном случае - черный, но иногда использую цветной).
Вчерашним утром в сумке незаметно лежала обычная косметичка, ключи, банковские карты, духи, книжка и две кукурузные булочки, и только книжка с бежевой обложкой едва проглядывала через дырочки.
Поскольку просьба закрыть сумку прозвучала неожиданно, женщина поспешила дать пояснения.
Дело в том, что девочку с детства приучили совать нос в чужие вещи.
Когда родители возвращались с работы, они, чтобы занять дочку каким-то нехитрым делом, позволяли ей вываливать на пол содержимое своих сумок, съедать все съедобное и бесконечно ковыряться в несъедобном.
Эту привычку закрепили другие родственники и гости, хорошо знающие интересы своеобразного ребенка: они всегда разрешали залезать в свои сумки, заранее изымая из них все ценное.
Избалованный, но психически здоровый ребенок с возрастом, конечно, начал бы дифференцировать ситуации, в которых такое поведение допустимо, и ситуации, предполагающие соблюдение дистанции, но умственно отсталой девочке освоение социальных норм оказалось недоступным.
Няня сетовала, что родители продолжают потакать привычке девятилетней дочери, предоставляя ей возможность наслаждаться погружением в их сумки каждый вечер (так они занимают девочку на некоторое время и отдыхают от нее).
Очевидно, что моя сумка показалась ей привлекательным объектом, несмотря на то что ни духи, ни булочки не имели запаха, по которому можно было бы заподозрить их присутствие.
Девочке не нужны были какие-то конкретные предметы - ее распирало желание выпотрошить содержимое моей сумки.
Как мы проехали еще три остановки, я не заметила.
Няня извинялась и сдерживала девочку, которая извивалась на ее коленях, выгибая спину дугой.
Я сделала робкую попытку пресечь все поползновения в сторону моей сумки, но закономерно убедилась, что все воспитательные интервенции в общественном транспорте обречены на провал.
Единственным выходом был досрочный выход из автобуса…
Я очень сочувствую этой няне, поскольку ей часто приходится ездить в транспорте (в такси девочку укачивает). Далеко не у всех пассажиров сумки закрываются на молнию и не искушают избалованную воспитанницу.
Диктовать условия родителям и взывать к их разуму она не решается, так как воспринимает их как работодателей.
Получается какой-то замкнутый круг…
А мой вопрос к вам заключается в следующем: что вы думаете по этому поводу?
Понятно, что я не имею в виду толерантность, которая является само собой разумеющейся. Я спокойно вышла чуть раньше, рассказала вам о случившемся и вскоре забуду этот эпизод. Его в целом можно считать забавным, но…
За этой забавностью стоит нечто большее, правда?
Как вы оцениваете ситуацию?
Poll