Как жили медиамагнаты
Я люблю ходить в гости. Особенно к выдающимся людям в их отсутствии. Как я это делаю? Очень просто: посещая музейные квартиры по утрам. Даже в выходной день утро гарантирует уединенный осмотр в компании смотрителя - ни хозяев, ни других посетителей не будет.
Отсутствие толпы экскурсантов дает уникальную возможность почувствовать себя желанным гостем и взглянуть на окружающую обстановку не как на музей, а как на жилье.
Признаться, меня редко интересует знаменитый персонаж, проживавший на данной жилплощади, но захватывает атмосфера городской культуры, вне зависимости от того, обстановка какой эпохи запечатлена в интерьерах. Это может быть и первая четверть XIX века, и середина ХХ: всегда интересно совершить путешествие в прошлое, воплощенное в самом достоверном артефакте - быте.
В квартире Ивана Дмитриевича Сытина на Тверской улице я побывала впервые. Молодое советское государство предоставило ее в 1928 году гражданину Сытину с многочисленными домочадцами на основании его личного заявления.
Площадь выделили согласно нормам того времени (8 квадратных метров на человека), и если учесть, что в ордер вписано 15 человек, то квартира полезной площадью 115 метров (общая - около 200) перестает казаться огромной.
Сам предприниматель прожил в ней последние семь лет жизни, а его потомки занимали покои до 1977 года. Основным источником его дохода стала персональная пенсия, назначенная правительством за многочисленные заслуги взамен национализированной «книжной империи».
Символично, что эту квартиру Сытину предоставили за выездом находившейся в ней редакции газеты «Беднота».
Не так представлял себе старость состоятельный Иван Дмитриевич…
Квартира расположена на втором этаже пятиэтажного дома и включает в себя пять жилых комнат. Вход в подъезд - с улицы, окна выходят в тихий двор, что для московской недвижимости является несомненным достоинством.
К сожалению, во всех мемориальных квартирах, в которых я была, экскурсантам никогда не показывают кухни и уборные - только гостиные, кабинеты и изредка спальни.
И у Сытиных похожая ситуация: из пяти жилых комнат только в двух воссоздан интерьер конца 1920-х годов. По традиции, это кабинет и столовая, оснащенные мебелью, книгами, фотографиями и безделушками того времени.
Приятно, что полностью сохранена планировка жилища, а также отделка: паркет, лепнина на потолке, радиаторы центрального отопления, двери и их фурнитура.
Широкий коридор прерывается в середине, слегка заворачивает налево и продолжается далее.
По левую руку расположены те три комнаты, которые доступны для осмотра.
Коридоры выкрашены в приятный терракотовый цвет и тоже превращены в музейное пространство. На их стенах нет атрибутов повседневной жизни, а размещены фотографии, обложки газет, цитаты.
Зато сохранился массивный шкаф (девушки у входа - организаторы мероприятия, которое было запланировано на полдень).
Некоторые из цитат передают атмосферу дома и стиль семейной жизни.
Вот, например, выдержка из воспоминаний внука Сытина: «Когда он приходил домой, бабушка шикала на нас и просила угомониться со словами «Тише, Сам пришел».
Видимо, в семье поддерживался культ личности хозяина, а дети воспринимались как существа, которых не должно быть слышно и видно. Это очень типично для той эпохи, и совершенно не типично для нынешнего культа детства.
Кстати, уборная находится на прежнем месте и используется по прямому назначению. Редкий случай для мемориальных квартир!
«Выход» и «WC» - это уже современная навигация.
Очень трогательно выглядят подлинные шляпные коробки и чемоданы. С самым вместительным путешествовал сам Сытин. Думаю, что они всегда хранились на этом шкафу, и сегодня мы видим коридор глазами жильцов.
Разве что вещей у них было намного больше.
Из первой комнаты сделали коворкинг.
Когда-то она была разделена перегородками на три части и предназначалась для младших дочерей и сына хозяина.
Не представляю, как дизайнеры 1928 года сумели выделить три отдельных пространства в помещении с двумя окнами.
Вторая комната - кабинет.
Поскольку Иван Дмитриевич поселился в квартире на склоне лет, он проводил в нем много времени, работая над мемуарами.
В кабинете он и жил: здесь стояла его кровать и гардероб с личными вещами.
При жизни хозяина пространство выглядело иначе. Сейчас оно отдано под экспозицию, посвященную профессиональной и предпринимательской деятельности знаменитого медиамагната, то есть под исторические документы и печатную продукцию, выпущенную в типографиях хозяина: книги, газеты, журналы, календари.
Из сугубо личного остались кресло и стол.
Удобно ли сидеть в таком кресле?
Женитьба на дочери московского кондитера Авдотье Ивановне открыла перед Иваном Дмитриевичем дорогу не только к семейному счастью, но и к материальному достатку, так как за невестой следовало солидное приданое (и в комплекте с ним - твердый характер, помогавший супругу не отвлекаться от дела).
Предприимчивый молодой муж сразу инвестировал приданое в дело, чем положил начало череде успешных коммерческих мероприятий.
Сытин имел особое чутье - угадывал, когда и что следует издавать, однако желание быть максимально эффективным могло сыграть и против него.
Так, в 1905 году он решил сэкономить и отказался оплачивать наборщикам запятые (оплата была сдельной, за каждый знак). Справедливое возмущение работников привело к стачке, в результате которой была полностью уничтожена вся типография.
Эта история - назидание нам всем: не быть мелочными.
Из многочисленной печатной продукции, которую Сытин сделал доступной всем слоям населения, меня в первую очередь заинтересовали произведения известных писателей, адаптированные под неизвестных читателей. Учитывая их образовательный уровень, издатели значительно сокращали объем текста и упрощали сюжет, делая чтение необременительным и доступным.
Вот когда началась эта пагубная привычка избегать чтения «многобукв»!
В гостиной вечерами собрались все 15 домочадцев. В эту квартиру Сытин переехал уже вдовцом, с семьями двух сыновей (всего детей у Сытиных было 10, но на момент переезда один из сыновей умер).
Трудно представить, как тут все рассаживались. Может быть, дети в вечерних посиделках не участвовали?
Смотритель сказал, что обивка мебельного гарнитура, включая обивку прекрасно сохранившегося «кабинетного» дивана, была обновлена потомками в середине прошлого века, но два дубовых стула выглядели точно так же, как сейчас, и при Сытине.
Гуляя по комнатам, я постоянно думала о том, как изменились представления о бытовом комфорте, и как непритязательны были даже состоятельные люди.
Сейчас мы предпочитаем диваны, которые обволакивают нас своей мягкостью и удобством. Нам необходима и идеальная глубина посадочного места, и оптимальная высота подлокотников, и износостойкость ткани. Сто лет назад ожидания от мягкой мебели были куда скромнее...
Вся мебель, которую сегодня можно увидеть в квартире, покупалась не для нее.
До переезда Сытин четверть века жил в одном из соседних домов - за номером 18 по той же Тверской улице. Правда, при нем дом стоял на 33 метра ближе к точке съемки, и вдоль Тверской его передвинули в 1979 году.
Когда Сытин в него въезжал, фактически, это была новостройка, щедро декорированная атрибутами модерна. Они и сейчас радуют глаз.
На первом этаже располагался книжный магазин хозяина, выше - редакция его газеты, а на последнем этаже и в мезонине - квартира. Издательство стояло за домом. Очень удобно, правда?
Обратите внимание на круглое окно справа - за ним располагался просторный кабинет владельца особняка.
Конечно, после такого пятиэтажного роскошества перебираться в пятикомнатную квартирку было грустно, но семья забрала из особняка обстановку, что отчасти скрасило горечь переезда.
Кстати, и тот дом, в который Сытин переехал в 1928 году и где мы с вами сегодня побывали, тоже был подвергнут реновации - надстроен двумя этажами и оформлен в духе конструктивизма. Это случилось за год до смерти Ивана Дмитриевича, и мы можем легко догадаться, сколько беспокойства причиняли жильцам строительные работы.
На всякий случай: вход в подъезд - под черной вывеской «нотариус».
Сходите и поглядите, как жил медиамагнат Иван Дмитриевич.
Отсутствие толпы экскурсантов дает уникальную возможность почувствовать себя желанным гостем и взглянуть на окружающую обстановку не как на музей, а как на жилье.
Признаться, меня редко интересует знаменитый персонаж, проживавший на данной жилплощади, но захватывает атмосфера городской культуры, вне зависимости от того, обстановка какой эпохи запечатлена в интерьерах. Это может быть и первая четверть XIX века, и середина ХХ: всегда интересно совершить путешествие в прошлое, воплощенное в самом достоверном артефакте - быте.
В квартире Ивана Дмитриевича Сытина на Тверской улице я побывала впервые. Молодое советское государство предоставило ее в 1928 году гражданину Сытину с многочисленными домочадцами на основании его личного заявления.
Площадь выделили согласно нормам того времени (8 квадратных метров на человека), и если учесть, что в ордер вписано 15 человек, то квартира полезной площадью 115 метров (общая - около 200) перестает казаться огромной.
Сам предприниматель прожил в ней последние семь лет жизни, а его потомки занимали покои до 1977 года. Основным источником его дохода стала персональная пенсия, назначенная правительством за многочисленные заслуги взамен национализированной «книжной империи».
Символично, что эту квартиру Сытину предоставили за выездом находившейся в ней редакции газеты «Беднота».
Не так представлял себе старость состоятельный Иван Дмитриевич…
Квартира расположена на втором этаже пятиэтажного дома и включает в себя пять жилых комнат. Вход в подъезд - с улицы, окна выходят в тихий двор, что для московской недвижимости является несомненным достоинством.
К сожалению, во всех мемориальных квартирах, в которых я была, экскурсантам никогда не показывают кухни и уборные - только гостиные, кабинеты и изредка спальни.
И у Сытиных похожая ситуация: из пяти жилых комнат только в двух воссоздан интерьер конца 1920-х годов. По традиции, это кабинет и столовая, оснащенные мебелью, книгами, фотографиями и безделушками того времени.
Приятно, что полностью сохранена планировка жилища, а также отделка: паркет, лепнина на потолке, радиаторы центрального отопления, двери и их фурнитура.
Широкий коридор прерывается в середине, слегка заворачивает налево и продолжается далее.
По левую руку расположены те три комнаты, которые доступны для осмотра.
Коридоры выкрашены в приятный терракотовый цвет и тоже превращены в музейное пространство. На их стенах нет атрибутов повседневной жизни, а размещены фотографии, обложки газет, цитаты.
Зато сохранился массивный шкаф (девушки у входа - организаторы мероприятия, которое было запланировано на полдень).
Некоторые из цитат передают атмосферу дома и стиль семейной жизни.
Вот, например, выдержка из воспоминаний внука Сытина: «Когда он приходил домой, бабушка шикала на нас и просила угомониться со словами «Тише, Сам пришел».
Видимо, в семье поддерживался культ личности хозяина, а дети воспринимались как существа, которых не должно быть слышно и видно. Это очень типично для той эпохи, и совершенно не типично для нынешнего культа детства.
Кстати, уборная находится на прежнем месте и используется по прямому назначению. Редкий случай для мемориальных квартир!
«Выход» и «WC» - это уже современная навигация.
Очень трогательно выглядят подлинные шляпные коробки и чемоданы. С самым вместительным путешествовал сам Сытин. Думаю, что они всегда хранились на этом шкафу, и сегодня мы видим коридор глазами жильцов.
Разве что вещей у них было намного больше.
Из первой комнаты сделали коворкинг.
Когда-то она была разделена перегородками на три части и предназначалась для младших дочерей и сына хозяина.
Не представляю, как дизайнеры 1928 года сумели выделить три отдельных пространства в помещении с двумя окнами.
Вторая комната - кабинет.
Поскольку Иван Дмитриевич поселился в квартире на склоне лет, он проводил в нем много времени, работая над мемуарами.
В кабинете он и жил: здесь стояла его кровать и гардероб с личными вещами.
При жизни хозяина пространство выглядело иначе. Сейчас оно отдано под экспозицию, посвященную профессиональной и предпринимательской деятельности знаменитого медиамагната, то есть под исторические документы и печатную продукцию, выпущенную в типографиях хозяина: книги, газеты, журналы, календари.
Из сугубо личного остались кресло и стол.
Удобно ли сидеть в таком кресле?
Женитьба на дочери московского кондитера Авдотье Ивановне открыла перед Иваном Дмитриевичем дорогу не только к семейному счастью, но и к материальному достатку, так как за невестой следовало солидное приданое (и в комплекте с ним - твердый характер, помогавший супругу не отвлекаться от дела).
Предприимчивый молодой муж сразу инвестировал приданое в дело, чем положил начало череде успешных коммерческих мероприятий.
Сытин имел особое чутье - угадывал, когда и что следует издавать, однако желание быть максимально эффективным могло сыграть и против него.
Так, в 1905 году он решил сэкономить и отказался оплачивать наборщикам запятые (оплата была сдельной, за каждый знак). Справедливое возмущение работников привело к стачке, в результате которой была полностью уничтожена вся типография.
Эта история - назидание нам всем: не быть мелочными.
Из многочисленной печатной продукции, которую Сытин сделал доступной всем слоям населения, меня в первую очередь заинтересовали произведения известных писателей, адаптированные под неизвестных читателей. Учитывая их образовательный уровень, издатели значительно сокращали объем текста и упрощали сюжет, делая чтение необременительным и доступным.
Вот когда началась эта пагубная привычка избегать чтения «многобукв»!
В гостиной вечерами собрались все 15 домочадцев. В эту квартиру Сытин переехал уже вдовцом, с семьями двух сыновей (всего детей у Сытиных было 10, но на момент переезда один из сыновей умер).
Трудно представить, как тут все рассаживались. Может быть, дети в вечерних посиделках не участвовали?
Смотритель сказал, что обивка мебельного гарнитура, включая обивку прекрасно сохранившегося «кабинетного» дивана, была обновлена потомками в середине прошлого века, но два дубовых стула выглядели точно так же, как сейчас, и при Сытине.
Гуляя по комнатам, я постоянно думала о том, как изменились представления о бытовом комфорте, и как непритязательны были даже состоятельные люди.
Сейчас мы предпочитаем диваны, которые обволакивают нас своей мягкостью и удобством. Нам необходима и идеальная глубина посадочного места, и оптимальная высота подлокотников, и износостойкость ткани. Сто лет назад ожидания от мягкой мебели были куда скромнее...
Вся мебель, которую сегодня можно увидеть в квартире, покупалась не для нее.
До переезда Сытин четверть века жил в одном из соседних домов - за номером 18 по той же Тверской улице. Правда, при нем дом стоял на 33 метра ближе к точке съемки, и вдоль Тверской его передвинули в 1979 году.
Когда Сытин в него въезжал, фактически, это была новостройка, щедро декорированная атрибутами модерна. Они и сейчас радуют глаз.
На первом этаже располагался книжный магазин хозяина, выше - редакция его газеты, а на последнем этаже и в мезонине - квартира. Издательство стояло за домом. Очень удобно, правда?
Обратите внимание на круглое окно справа - за ним располагался просторный кабинет владельца особняка.
Конечно, после такого пятиэтажного роскошества перебираться в пятикомнатную квартирку было грустно, но семья забрала из особняка обстановку, что отчасти скрасило горечь переезда.
Кстати, и тот дом, в который Сытин переехал в 1928 году и где мы с вами сегодня побывали, тоже был подвергнут реновации - надстроен двумя этажами и оформлен в духе конструктивизма. Это случилось за год до смерти Ивана Дмитриевича, и мы можем легко догадаться, сколько беспокойства причиняли жильцам строительные работы.
На всякий случай: вход в подъезд - под черной вывеской «нотариус».
Сходите и поглядите, как жил медиамагнат Иван Дмитриевич.