Поуехавшие
В последние годы популярность слова «понаехавшие» все возрастает и возрастает. Если сначала его употребляли только среди «своих», то теперь оно открыто произносится и с телеэкрана.
Удивительно, что при обсуждении людей, сменивших одно место под солнцем на другое (по их мнению, более солнечное), все замечают только одну сторону - позицию этих переселенцев с точки зрения жителей той местности, куда новички явились. Да, в восприятии местного населения эти пришельцы - понаехавшие.
Но ведь совершенно очевидно, что каждый понаехавший одновременно является поуехавшим, если взглянуть ему вслед глазами тех, кто остался на покинутом им месте жительства. Буквально каждый понаехавший туда автоматически становится поуехавшим отсюда! И у каждого оставшегося, наверняка, есть свое мнение о бывших земляках и сделанном ими жизненном выборе, но это мнение обсуждается намного тише и реже, чем мнение тех, кому пришлось принять званных и незванных гостей на свою территорию.
И вот о чем я, будучи провожающей, думаю.
Когда люди покидают родные места и устремляются в свое лучшее будущее, в котором все будет устроено не так криворуко как на родине, а хорошо и правильно, они не утрачивают связь со своим прошлым. В той или иной степени всех их тянет назад - не физически, а эмоционально. Даже если они ненавидят и презирают свои истоки и по ночам прыгают на койке от радости, что переехали, они чутко прислушиваются к тому, что происходит там, на родине.
Нередко поуехавшие бывает в курсе событий лучше пооставшихся, поскольку пооставшиеся не впитывают новости с такой жадностью.
И вот какой вопрос меня занимает: какая информация огорчает их больше - когда про бывшую родину известно, что на ней «все плохо», или когда появляются сведения, что на ней «жизнь налаживается»?
Мне кажется, что людьми спокойнее воспринимается первый вариант, ведь он может быть использован в качестве дополнительного аргумента в пользу правильности принятого когда-то судьбоносного решения. Если я уехала от плохого, предприняла массу усилий для ассимиляции в новом месте и узнаю, что край, покинутый мной, деградирует и дальше, я успокаиваюсь: не зря надрывалась, чтобы сойти за свою среди чужих.
Если же я снялась с насиженного места, выучила чужой язык, приняла чужие традиции, вертелась и крутилась, чтобы отвоевать себе право жить на новом месте, и вдруг выясняется, что в стране/городе, где я жила раньше, дела пошли в гору, у меня неизбежно возникнет разочарование и досада, а также сомнения: не напрасно ли я так старалась? И не привели бы старания, но предпринятые не на новом, а на старом месте, к еще более значительным результатам?
Именно поэтому поуехавшие нередко более резко и критично высказываются о жизни, которой уже не живут, и к которой уже, казалось бы, должны были утратить интерес. Они продолжают ей жить, несмотря на видимость полного отрыва. Им далеко не все равно, как разворачиваются события на прежнем месте, и им не может быть безразлична ситуация, ставшая причиной их непростых телодвижений.
В их речах сквозят упреки пооставшимся, готовым мириться с обстоятельствами, особенно если эти пооставшиеся ничуть не страдают от того, что не кинулись врассыпную от проблем. И причина этого очень проста: оставшиеся не проходили через те испытания и трудности, которые навлекли на себя поуехавшие, покидая родные места.
Удивительно, что при обсуждении людей, сменивших одно место под солнцем на другое (по их мнению, более солнечное), все замечают только одну сторону - позицию этих переселенцев с точки зрения жителей той местности, куда новички явились. Да, в восприятии местного населения эти пришельцы - понаехавшие.
Но ведь совершенно очевидно, что каждый понаехавший одновременно является поуехавшим, если взглянуть ему вслед глазами тех, кто остался на покинутом им месте жительства. Буквально каждый понаехавший туда автоматически становится поуехавшим отсюда! И у каждого оставшегося, наверняка, есть свое мнение о бывших земляках и сделанном ими жизненном выборе, но это мнение обсуждается намного тише и реже, чем мнение тех, кому пришлось принять званных и незванных гостей на свою территорию.
И вот о чем я, будучи провожающей, думаю.
Когда люди покидают родные места и устремляются в свое лучшее будущее, в котором все будет устроено не так криворуко как на родине, а хорошо и правильно, они не утрачивают связь со своим прошлым. В той или иной степени всех их тянет назад - не физически, а эмоционально. Даже если они ненавидят и презирают свои истоки и по ночам прыгают на койке от радости, что переехали, они чутко прислушиваются к тому, что происходит там, на родине.
Нередко поуехавшие бывает в курсе событий лучше пооставшихся, поскольку пооставшиеся не впитывают новости с такой жадностью.
И вот какой вопрос меня занимает: какая информация огорчает их больше - когда про бывшую родину известно, что на ней «все плохо», или когда появляются сведения, что на ней «жизнь налаживается»?
Мне кажется, что людьми спокойнее воспринимается первый вариант, ведь он может быть использован в качестве дополнительного аргумента в пользу правильности принятого когда-то судьбоносного решения. Если я уехала от плохого, предприняла массу усилий для ассимиляции в новом месте и узнаю, что край, покинутый мной, деградирует и дальше, я успокаиваюсь: не зря надрывалась, чтобы сойти за свою среди чужих.
Если же я снялась с насиженного места, выучила чужой язык, приняла чужие традиции, вертелась и крутилась, чтобы отвоевать себе право жить на новом месте, и вдруг выясняется, что в стране/городе, где я жила раньше, дела пошли в гору, у меня неизбежно возникнет разочарование и досада, а также сомнения: не напрасно ли я так старалась? И не привели бы старания, но предпринятые не на новом, а на старом месте, к еще более значительным результатам?
Именно поэтому поуехавшие нередко более резко и критично высказываются о жизни, которой уже не живут, и к которой уже, казалось бы, должны были утратить интерес. Они продолжают ей жить, несмотря на видимость полного отрыва. Им далеко не все равно, как разворачиваются события на прежнем месте, и им не может быть безразлична ситуация, ставшая причиной их непростых телодвижений.
В их речах сквозят упреки пооставшимся, готовым мириться с обстоятельствами, особенно если эти пооставшиеся ничуть не страдают от того, что не кинулись врассыпную от проблем. И причина этого очень проста: оставшиеся не проходили через те испытания и трудности, которые навлекли на себя поуехавшие, покидая родные места.