Гулянка и воздух
Загородный воздух обладает чудодейственной силой. В этом я убедилась в ночь с пятницы на субботу, когда наши отдаленные соседи решили устроить шумную вечеринку - одиозное событие для нашего коттеджного поселка, жизнь которого отличается тишиной и размеренностью.
А начиналась эта ночь беззвучно и расслабленно, с короткой прогулки перед сном.
Пользуясь преимуществом, которое дают ранние сумерки, я вышла на улицу в легкой пижаме, чтобы полной грудью вдохнуть прохладную свежесть чудесного вечера.
Воздух стоял как вкопанный, трава замерла в преддверии ночного отдыха, яркие звезды с любопытством рассматривали иллюминации, украшающие фасады домов.
Все либо уже отошло к безмятежному сну, либо собиралось это сделать.
Единственными, кто совершал плавное движение, были огни пролетающих по небу самолетов.
Чтобы быть бодрой на запланированных на субботнее утро лекциях, около одиннадцати я выключила свет и закрыла глаза.
С уснувшей улицы через распахнутые настежь окна в спальню проникал прохладный воздух, и ни один звук не нарушал покоя спящих.
Моей последней четкой мыслью была мысль о том, как же хорошо и умиротворенно загородом…
Спустя примерно два часа я была разбужена громким, раскатистым смехом. Его источник искать не пришлось: неподалеку от нашего дома на частной лужайке расположилась компания мужчин и женщин.
К половине второго они завершили кулинарную часть застолья и были веселы несоразмерно столь позднему часу. Звонкие возгласы разлетались по округе, но никто из соседей не делал им замечаний. (Терпимость к чудакам входит в одну из местных добродетелей.)
В ночной тишине возбужденные разговоры звучали как колокольный звон. Мужчины блистали остроумием, женщины - кокетством, и конца этой вечеринке не просматривалось.
Нет, я вовсе не против хорошего настроения, но они хохотали, а точнее - ржали так, будто проглотили Петросяна.
Я не помню, чтобы когда-нибудь слышала такой неуемный смех.
А, нет, помню: так хохотала одна пациентка.
Но потом ее долго лечили от маниакального психоза.
…А вскоре на лужайке началась художественная самодеятельность.
Раньше я скептически относилась к караоке, но в ту ночь мой скепсис трансформировался в презрение.
В старом парке пахнет хвойной тишиной,
И качаются на ветках облака.
Сколько времени не виделись с тобой?
Может, год, а, может, целые века?
Пока эти вопросы задавал Лепс, было терпимо, но за запевом подоспел припев, сыгравший роль откинутой заслонки.
В песенку недружно вступили три мужских голоса, не подкрепленные даже остаточным музыкальным слухом…
«На-та-ли!» - перекрикивая магнитолу, орали джентльмены, вдохновляемые ржанием своих спутниц.
«…я прошёл пустыней грусти полземли» - жаловался Лепс.
«На-та-ли!» - истошно вопила мужская часть компании, на фоне которой популярный певец казался подмастерьем.
Ему оставалось только робко вставить «я вернулся, чтоб сказать тебе прости», потому что громкоголосым конкурентам не терпелось выкрикнуть свое «На-та-ли!».
Музыкальная вакханалия продолжалась еще с полчаса, но никто из ближайших и не-ближайших соседей не призывал шумную компанию к порядку.
Пару раз я подходила к окну, чтобы размяться и уточнить дислокацию ночного безобразия.
Если вам интересно, то его эпицентром была небольшая терраса торцевого таунхауса (во втором корпусе от нас).
Я сфотографировала ее ранним утром в качестве иллюстрации.
Примерно полчаса я лежала с открытыми глазами и «наслаждалась» анекдотами и любительским пением. Единственным обстоятельством, которое смягчало мое гневное недоумение, было отсутствие в разносившихся по округе высказываниях бранных слов и пошлости.
Это была, можно сказать, высококультурная вакханалия.
И не исключено, что днем ночное веселье звучало бы не столь вопиюще, как в середине ночи.
Иногда мне казалось, что я слышу новые голоса - требующие тишины и призывающие к порядку, но, скорее всего, я выдавала желаемое за действительное.
В том, что утром я встану, не выспавшись, сомнений не было…
Постепенно ночная гулянка начала снижать обороты, подчиняясь естественному утомлению участников.
Помню, как одна из женщина скомандовала «пойдемте спать» и все моментально стихло…
Однако самым удивительным я считаю не саму вечеринку и даже не терпеливое молчание местных жителей, а то, что утром я встала бодрой и отдохнувшей.
До начала лекций я успела принять душ, погулять с Нюрочкой и сходить в магазин за продуктами.
И сумела неспеша позавтракать на террасе, наслаждаясь тишиной, покоем и одиночеством.
Ну, разве не красота?
И шестичасовая субботняя лекция прошла великолепно - энергично и без заметного утомления.
Если бы описанный эпизод случился в Москве, я бы сначала ворочалась полночи, а потом забылась тревожным сном за полчаса до подъема.
Загородом я уснула тотчас, как стихли посторонние звуки, и безмятежно спала вплоть до ласковой трели будильника.
Остается вопрос: почему никто (и мы в том числе) не делали этой компании замечаний?
Думаю, причина кроется в деликатности и в нежелании выглядеть брюзгами, которые высовываются из окон ради того, чтобы испортить чужой праздник.
Утром следующего дня я не держала зла на нарушителей порядка.
Уверена, что многочисленные жертвы ночной Натали тоже не чувствуют себя пострадавшими и не затаили обиду.
Конечно, если такие гулянки станут регулярными, коллективное терпение быстро иссякнет, но я убеждена, что все ночи в будущем будут такими же тихими, как в прошлом.
В конце концов, мало ли что у людей случилось? Может, их какая-нибудь муха укусила!
А загородный воздух, несомненно, обладает чудодейственными свойствами.
Как бы поступили вы в подобной ситуации? Стали бы призывать компанию к общественному порядку? Или потерпели, пока они закругляться и уйдут спать?
Poll
А начиналась эта ночь беззвучно и расслабленно, с короткой прогулки перед сном.
Пользуясь преимуществом, которое дают ранние сумерки, я вышла на улицу в легкой пижаме, чтобы полной грудью вдохнуть прохладную свежесть чудесного вечера.
Воздух стоял как вкопанный, трава замерла в преддверии ночного отдыха, яркие звезды с любопытством рассматривали иллюминации, украшающие фасады домов.
Все либо уже отошло к безмятежному сну, либо собиралось это сделать.
Единственными, кто совершал плавное движение, были огни пролетающих по небу самолетов.
Чтобы быть бодрой на запланированных на субботнее утро лекциях, около одиннадцати я выключила свет и закрыла глаза.
С уснувшей улицы через распахнутые настежь окна в спальню проникал прохладный воздух, и ни один звук не нарушал покоя спящих.
Моей последней четкой мыслью была мысль о том, как же хорошо и умиротворенно загородом…
Спустя примерно два часа я была разбужена громким, раскатистым смехом. Его источник искать не пришлось: неподалеку от нашего дома на частной лужайке расположилась компания мужчин и женщин.
К половине второго они завершили кулинарную часть застолья и были веселы несоразмерно столь позднему часу. Звонкие возгласы разлетались по округе, но никто из соседей не делал им замечаний. (Терпимость к чудакам входит в одну из местных добродетелей.)
В ночной тишине возбужденные разговоры звучали как колокольный звон. Мужчины блистали остроумием, женщины - кокетством, и конца этой вечеринке не просматривалось.
Нет, я вовсе не против хорошего настроения, но они хохотали, а точнее - ржали так, будто проглотили Петросяна.
Я не помню, чтобы когда-нибудь слышала такой неуемный смех.
А, нет, помню: так хохотала одна пациентка.
Но потом ее долго лечили от маниакального психоза.
…А вскоре на лужайке началась художественная самодеятельность.
Раньше я скептически относилась к караоке, но в ту ночь мой скепсис трансформировался в презрение.
В старом парке пахнет хвойной тишиной,
И качаются на ветках облака.
Сколько времени не виделись с тобой?
Может, год, а, может, целые века?
Пока эти вопросы задавал Лепс, было терпимо, но за запевом подоспел припев, сыгравший роль откинутой заслонки.
В песенку недружно вступили три мужских голоса, не подкрепленные даже остаточным музыкальным слухом…
«На-та-ли!» - перекрикивая магнитолу, орали джентльмены, вдохновляемые ржанием своих спутниц.
«…я прошёл пустыней грусти полземли» - жаловался Лепс.
«На-та-ли!» - истошно вопила мужская часть компании, на фоне которой популярный певец казался подмастерьем.
Ему оставалось только робко вставить «я вернулся, чтоб сказать тебе прости», потому что громкоголосым конкурентам не терпелось выкрикнуть свое «На-та-ли!».
Музыкальная вакханалия продолжалась еще с полчаса, но никто из ближайших и не-ближайших соседей не призывал шумную компанию к порядку.
Пару раз я подходила к окну, чтобы размяться и уточнить дислокацию ночного безобразия.
Если вам интересно, то его эпицентром была небольшая терраса торцевого таунхауса (во втором корпусе от нас).
Я сфотографировала ее ранним утром в качестве иллюстрации.
Примерно полчаса я лежала с открытыми глазами и «наслаждалась» анекдотами и любительским пением. Единственным обстоятельством, которое смягчало мое гневное недоумение, было отсутствие в разносившихся по округе высказываниях бранных слов и пошлости.
Это была, можно сказать, высококультурная вакханалия.
И не исключено, что днем ночное веселье звучало бы не столь вопиюще, как в середине ночи.
Иногда мне казалось, что я слышу новые голоса - требующие тишины и призывающие к порядку, но, скорее всего, я выдавала желаемое за действительное.
В том, что утром я встану, не выспавшись, сомнений не было…
Постепенно ночная гулянка начала снижать обороты, подчиняясь естественному утомлению участников.
Помню, как одна из женщина скомандовала «пойдемте спать» и все моментально стихло…
Однако самым удивительным я считаю не саму вечеринку и даже не терпеливое молчание местных жителей, а то, что утром я встала бодрой и отдохнувшей.
До начала лекций я успела принять душ, погулять с Нюрочкой и сходить в магазин за продуктами.
И сумела неспеша позавтракать на террасе, наслаждаясь тишиной, покоем и одиночеством.
Ну, разве не красота?
И шестичасовая субботняя лекция прошла великолепно - энергично и без заметного утомления.
Если бы описанный эпизод случился в Москве, я бы сначала ворочалась полночи, а потом забылась тревожным сном за полчаса до подъема.
Загородом я уснула тотчас, как стихли посторонние звуки, и безмятежно спала вплоть до ласковой трели будильника.
Остается вопрос: почему никто (и мы в том числе) не делали этой компании замечаний?
Думаю, причина кроется в деликатности и в нежелании выглядеть брюзгами, которые высовываются из окон ради того, чтобы испортить чужой праздник.
Утром следующего дня я не держала зла на нарушителей порядка.
Уверена, что многочисленные жертвы ночной Натали тоже не чувствуют себя пострадавшими и не затаили обиду.
Конечно, если такие гулянки станут регулярными, коллективное терпение быстро иссякнет, но я убеждена, что все ночи в будущем будут такими же тихими, как в прошлом.
В конце концов, мало ли что у людей случилось? Может, их какая-нибудь муха укусила!
А загородный воздух, несомненно, обладает чудодейственными свойствами.
Как бы поступили вы в подобной ситуации? Стали бы призывать компанию к общественному порядку? Или потерпели, пока они закругляться и уйдут спать?
Poll