Про "Безумного Макса" и кухню постсоветской мысли
Выбравшись в 90-е на простор свободного самовыражения из руин тоталитаризма, мы - не иначе, как от растерянности - приняли возврат к человечности за возврат к профанности.
Мы стали пленниками этого представления. Говорить в простоте, пусть даже и у себя на кухне, было для нас сложной (даже и психологически) проблемой. Восхищение простотой дошло у нас до того, что мы начали называть мат самым адекватным из способов бытового взаимодействия, а всякую проблему, не решаемую с помощью этологических способов, объявили праздной. Мы старательно забыли даже те начатки научного и художественного языка, которыми владели. И сейчас мы стоим в пустыне поп-культуры и в растерянности оглядываемся: где мы? Почему нас не удовлетворяет изобилие вариантов «пожрать-посрать-поржать»?
Но мы найдем выход. Мы обнаружим, что проблемы у нас остались прежними, и они выходят далеко за пределы хлеба и зрелищ. Что от пророка Иезекииля до Толкиена мы как пользовались, так и пользуемся для их решения языком сложных идей. И даже выразить их профанным языком практически невозможно, не говоря уж о том, чтобы решить. «Безумный Макс» - шедевр не потому, что там стреляют по беременным и слепой музыкант играет на огнемете, а потому что режиссер умудрился этими постмодернистскими средствами выразить старую и сложную идею путешествия к Земле Обетованной. Но чем дальше, тем труднее будет что-то подобное выразить таким языком, и никакая кассовость здесь Голливуд не спасет. Проблемы-то никуда не денутся: человек как путешествовал к Земле Обетованной, так и будет путешествовать. И благодарить художника он будет за то, что художник выражает его подспудную тоску, а уж катается ли при этом герой на огнедышащих монстрах - уже дело десятое.
Нам придется включиться. Нам, блоггерам, кухонным теоретикам. Перестать повторять, как попки, что это дело гиков, дело государства, что за это не платят, что это нудно и скучно. Перестать делать вид, что нас сближает то, что мы делаем. Вспомнить про культуру и науку. Вспомнить, что только из этого материала можно хотя бы попробовать строить плоты. Ну, если, конечно, мы хотим выбраться с наших необитаемых островов экзистенциального одиночества.
Мы стали пленниками этого представления. Говорить в простоте, пусть даже и у себя на кухне, было для нас сложной (даже и психологически) проблемой. Восхищение простотой дошло у нас до того, что мы начали называть мат самым адекватным из способов бытового взаимодействия, а всякую проблему, не решаемую с помощью этологических способов, объявили праздной. Мы старательно забыли даже те начатки научного и художественного языка, которыми владели. И сейчас мы стоим в пустыне поп-культуры и в растерянности оглядываемся: где мы? Почему нас не удовлетворяет изобилие вариантов «пожрать-посрать-поржать»?
Но мы найдем выход. Мы обнаружим, что проблемы у нас остались прежними, и они выходят далеко за пределы хлеба и зрелищ. Что от пророка Иезекииля до Толкиена мы как пользовались, так и пользуемся для их решения языком сложных идей. И даже выразить их профанным языком практически невозможно, не говоря уж о том, чтобы решить. «Безумный Макс» - шедевр не потому, что там стреляют по беременным и слепой музыкант играет на огнемете, а потому что режиссер умудрился этими постмодернистскими средствами выразить старую и сложную идею путешествия к Земле Обетованной. Но чем дальше, тем труднее будет что-то подобное выразить таким языком, и никакая кассовость здесь Голливуд не спасет. Проблемы-то никуда не денутся: человек как путешествовал к Земле Обетованной, так и будет путешествовать. И благодарить художника он будет за то, что художник выражает его подспудную тоску, а уж катается ли при этом герой на огнедышащих монстрах - уже дело десятое.
Нам придется включиться. Нам, блоггерам, кухонным теоретикам. Перестать повторять, как попки, что это дело гиков, дело государства, что за это не платят, что это нудно и скучно. Перестать делать вид, что нас сближает то, что мы делаем. Вспомнить про культуру и науку. Вспомнить, что только из этого материала можно хотя бы попробовать строить плоты. Ну, если, конечно, мы хотим выбраться с наших необитаемых островов экзистенциального одиночества.