Питер, 10 января
Подумалось, что то, что называют модным нынче словом "автофикшн", для меня всегда было важнейшей и неотъемлемой частью существования.
Постоянное поддерживание связи с собственным прошлым. Постоянное удержание во внимании событий многолетней давности, погружение в омут памяти и извлечение из него разного рода подробностей. Я всегда чувствовала, что это важно, а почему это важно, смогла сформулировать только сейчас.
Мне кажется, это ключ если не к бессмертию, то точно к очень долгой, пожизненной, молодости. Люди, которых я воспринимаю как постаревших (не взрослых, а именно постаревших), мне кажется, являются теми, кто забыл себя-ребенка или себя-в-юности. Если ты помнишь modus vivndi себя-шестнадцатилетнего, это вовсе не означает, что ты будешь продолжать делать глупости, словно тебе снова 16. Это означает, что ты можешь присвоить себе свойственную шестнадцатилетнему живость, гибкость и любопытство.
Я собиралась написать, что записывание своих воспоминаний настолько целительно, что не сравнится с ботоксом и вставными сиськами, но это будет нечестно: я не пробовала ни ботокс, ни сиськи. Но каждый раз, когда я вспоминаю и записываю события детства и юности, я подпрыгиваю от невиданного всплеска энергии и чувствую, что писать равно овеществлять, оживлять себя саму и свой мир.
И это ещё, конечно, о связи с подрастающим поколением. Я не строю особенных иллюзий, будто "подростковый возраст" детей пройдёт гладко; с чего бы, если именно память о том, как я сама фестивалила в 16-19 лет, помогает мне сохранять трезвость. Есть некоторые надежды, что у моих деточек будет больше опор и ориентиров, чем было у меня в детстве и юности. В целом я готова к непростому и очччччень весёлому периоду. Но именно знание себя, память о том, как моя крошечная лодочка выруливала между цунами, скалами, сциллами и харибдами, помогает мне оптимистично смотреть в будущее.
Я хочу помнить себя до конца своих дней.
Постоянное поддерживание связи с собственным прошлым. Постоянное удержание во внимании событий многолетней давности, погружение в омут памяти и извлечение из него разного рода подробностей. Я всегда чувствовала, что это важно, а почему это важно, смогла сформулировать только сейчас.
Мне кажется, это ключ если не к бессмертию, то точно к очень долгой, пожизненной, молодости. Люди, которых я воспринимаю как постаревших (не взрослых, а именно постаревших), мне кажется, являются теми, кто забыл себя-ребенка или себя-в-юности. Если ты помнишь modus vivndi себя-шестнадцатилетнего, это вовсе не означает, что ты будешь продолжать делать глупости, словно тебе снова 16. Это означает, что ты можешь присвоить себе свойственную шестнадцатилетнему живость, гибкость и любопытство.
Я собиралась написать, что записывание своих воспоминаний настолько целительно, что не сравнится с ботоксом и вставными сиськами, но это будет нечестно: я не пробовала ни ботокс, ни сиськи. Но каждый раз, когда я вспоминаю и записываю события детства и юности, я подпрыгиваю от невиданного всплеска энергии и чувствую, что писать равно овеществлять, оживлять себя саму и свой мир.
И это ещё, конечно, о связи с подрастающим поколением. Я не строю особенных иллюзий, будто "подростковый возраст" детей пройдёт гладко; с чего бы, если именно память о том, как я сама фестивалила в 16-19 лет, помогает мне сохранять трезвость. Есть некоторые надежды, что у моих деточек будет больше опор и ориентиров, чем было у меня в детстве и юности. В целом я готова к непростому и очччччень весёлому периоду. Но именно знание себя, память о том, как моя крошечная лодочка выруливала между цунами, скалами, сциллами и харибдами, помогает мне оптимистично смотреть в будущее.
Я хочу помнить себя до конца своих дней.