(no subject)
В Питере середина апреля. На ветках проклюнулись почки, цветет ветреница, цветут первые одуванчики, наконец-то не идёт снег. Пыльно. Гуляешь (даже в парке) -- покрываешься пылью; дома хочется засунуть в стиральную машину одежду, детей и забраться самой. Потом смотришь в календарь и пытаешься осознать, что до лета две недели.
Учусь радоваться -- всему. Не сравнивать пыльный только что вылезший из земли цветок с его собратом, которым я любовалась недели три назад в Одессе; не сравнивать вообще ничего вообще ни с чем. Я иду. Вокруг -- зелень. Весна. Скоро пройдут первые грозы, мой город умоется, и настанет самое пьянящее, самое волшебное время в году. Будет сирень, молочные вечера, тихие реки, кораблики, открытые террасы кафе.
Мозг устал, слова в нём скачут и хотят быть сформулированными, но к тому моменту, как я дохожу до компьютера, остаётся только какое-то бедное и жалобное тыгыдым. Тыгыдым.
Учусь радоваться -- всему. Не сравнивать пыльный только что вылезший из земли цветок с его собратом, которым я любовалась недели три назад в Одессе; не сравнивать вообще ничего вообще ни с чем. Я иду. Вокруг -- зелень. Весна. Скоро пройдут первые грозы, мой город умоется, и настанет самое пьянящее, самое волшебное время в году. Будет сирень, молочные вечера, тихие реки, кораблики, открытые террасы кафе.
Мозг устал, слова в нём скачут и хотят быть сформулированными, но к тому моменту, как я дохожу до компьютера, остаётся только какое-то бедное и жалобное тыгыдым. Тыгыдым.