Дети ждут
Оригинал взят у anti_fascist1 в Дети ждут
Тому, у кого за плечами долгий опыт мирной и благополучной жизни, очень трудно привыкнуть к войне. Набор милых привычек, привязанностей, знакомых вещей, за каждой из которых - часть семейной истории. Магазин, в который вот уже десять лет ходишь за набором любимых продуктов, родная улица. Остановка с которой каждое утро едешь на работу, стол в офисе или станок в заводском цеху… Скамейка в парке с вырезанной кем-то - может быть даже и тобой в школьной юности формулой первой любви… В один ужасный момент все это рушится или приобретает новые, незнакомые и пугающие черты. По дороге в магазин в тебя может попасть пуля или осколок, да и продуктов на полках все меньше, а твой воскресный отдых может прервать сирена воздушной тревоги. Чемодан или рюкзак напоминают уже не о поездке на курорт или веселом турпоходе, а об эвакуации. Мир из обжитого и привычного места становится почти что чужой планетой, на которую тебя непонятно как занесло. Страшно. Невыносимо.
Детям - легче. Они слишком мало еще жили на свете, не успели врасти в обыденное. Мир для них все еще подвижен, удивителен, полон волшебства. Когда сказка становится страшной, она не перестает быть волшебной.
То, что для взрослых бедствие, для многих детей, особенно мальчишек - еще и приключение. Мой отец, проживший в блокадном Ленинграде все 900 дней, мало рассказывает об ужасах войны. Куда больше - об увлекательных пеших экспедициях мальчишечьей ватаги по всему городу (разумеется, приходившихся на те месяцы, когда мороз и голод немного разжимали свои цепкие клешни). Даже о найденных на задворках военного госпиталя ампутированных руках он вспоминает без содрогания. Жадный до впечатлений детский разум быстро учится как будто бы без особого вреда поглощать то что может свести с ума взрослого. Любимыми игрушками и детскими «сокровищами» становятся уже не красивые стеклышки и пуговицы, а осколки, гильзы. А порой - и другие, совсем уже не детские вещи - гранаты, ножи, даже автоматы. Смертоносные и волнующие…
Конечно, им все равно страшно. Таким маленьким, слабым, беззащитным перед бесчеловечной стихией разрушения. Когда вокруг все грохочет, воет, пышет огнем и душит зловонным дымом. До какого-то момента спасает вера во всесилие взрослых. Взрослые - мудрые и сильные, они обязательно защитят, помогут, согреют, накормят. Они - почти боги. Самое ужасное, с чем приходится столкнуться на войне маленькому человеку - это падение или гибель «богов». Трагедия пострашней древнегреческих - и неважно, что в миниатюре. Когда тот, на кого была вся надежда, бестолково мечется, плачет и бессильно ругается - или лежит в окровавленной одежде и молчит, а руки, еще несколько минут назад такие родные, теплые и заботливые теперь стали холодными и неподвижными, и бесполезно пытаться их отогреть. Этот ужас остается с тобой на всю жизнь - даже если все окончилось для тебя благополучно, и нашелся кто-то, кто позаботился о тебе или ты сам, повзрослев раньше срока, стал опорой и защитой для малышей. Все равно - пережитое будет потом возвращаться, как зловещий бумеранг - ночным кошмарами, излишней суровостью и закрытостью сердца, недоверием к миру… да мало ли чем еще? Так деревце, росшее под жестокими ветрами, редко вырастает прямым. Как знать, не потому ли, среди прочего, рухнула могучая советская Держава, что слишком многие ее дети пережили в детстве то, чего хорошо бы никогда не знать и не видеть взрослым, закаленным мужчинам? Не этот ли страх передался потомкам, воплотившись в сакраментальном: «Только б не было войны!», в судорожной тяге к наслаждениям, в надежде на власть и болезненном желании защищенности, в слепом безволии? Словно когда-то погибшая страшной смертью девочка из фильма ужасов, убитое детство вернулось губительным призраком инфантилизма…
Сегодня этот страшный опыт переживают внуки и правнуки детей войны на Юго-Востоке когда-то советской Украины. Эта многострадальная земля сполна испытала на себе военный кошмар. По ней дважды прокатился огненный вал ожесточенных боев, ее попирали сапоги немецких оккупантов и их прихвостней. Теперь ее утюжат снарядами и ракетами обезумевшие каратели, устроившиеся под крылышком «цивилизованного» Запада. Запад, такой толерантный и милосердный, то и дело заходящийся в пароксизмах жалости к «страдающим народам», в упор не видит глаз детей, вынужденных снова, как 73 года назад, прятаться от смерти по подвалам. Запад любовно воркует с киевской властью, хвалит ее за сдержанность - ну да, здесь еще не ставят на детях опыты и не делают из детской кожи перчатки. У детей просто отняли детство. Возможность играть, радоваться, читать книжки, нормально закончить учебный год… Западу - наплевать, а те, кого он покрывает - довольны и по-людоедски веселятся. Их смешит сообщение о том, что выпускникам школ Юго-Востока, которые не смогли из-за войны сдать экзамены, поставили оценки «автоматом». Автомат на войне - это же так символично и забавно! У многих из этих веселых людей тоже есть дети, которые доучились спокойно в чистеньких неразрушенных школах и чинно гуляют по мирным улицам и паркам. Родители верят, что завоевали для своих отпрысков на Майдане светлое европейское будущее, что их никогда не коснется военная беда. И впрямь, пусть не коснется - дети не виноваты. Ничьи и нигде. Стремление защитить детство, милосердие к ребенку - это последнее, рубежное святое чувство, которое не может исчезнуть из твоей души, чтобы ты при этом сохранил право именоваться человеком.
Сегодня мир все больше раскалывается на две части. На тех, для кого главное - спасти детей Донецка, Луганска, Славянска - и тех, кому все равно. Кто готов жертвовать всем - от денег до жизни - спасая детей, и тех, кто готов бомбить и обстреливать , давать деньги на снаряды и бомбы, покрывать и поощрять детоубийц, лицемерно обвиняя во всем Россию, стряпая омерзительные сказки о «прикрывающихся детьми террористах». Как и в далекие огненные 40-е все предельно ясно. Неясно только, за кем на сей раз будет победа.
Дети Новороссии ждут. Они уже начали привыкать к войне, которая стала их единственной реальностью. Нужно сделать все, чтобы эта привычка не въелась в их душу, словно порох в кожу. Пусть они поскорее дождутся мира - не потерянными беженцами и сиротами, а свободными хозяевами на родной земле. Пусть так будет. Только мы, взрослые, можем совершить для них это чудо...
Марина Александрова
Тому, у кого за плечами долгий опыт мирной и благополучной жизни, очень трудно привыкнуть к войне. Набор милых привычек, привязанностей, знакомых вещей, за каждой из которых - часть семейной истории. Магазин, в который вот уже десять лет ходишь за набором любимых продуктов, родная улица. Остановка с которой каждое утро едешь на работу, стол в офисе или станок в заводском цеху… Скамейка в парке с вырезанной кем-то - может быть даже и тобой в школьной юности формулой первой любви… В один ужасный момент все это рушится или приобретает новые, незнакомые и пугающие черты. По дороге в магазин в тебя может попасть пуля или осколок, да и продуктов на полках все меньше, а твой воскресный отдых может прервать сирена воздушной тревоги. Чемодан или рюкзак напоминают уже не о поездке на курорт или веселом турпоходе, а об эвакуации. Мир из обжитого и привычного места становится почти что чужой планетой, на которую тебя непонятно как занесло. Страшно. Невыносимо.
Детям - легче. Они слишком мало еще жили на свете, не успели врасти в обыденное. Мир для них все еще подвижен, удивителен, полон волшебства. Когда сказка становится страшной, она не перестает быть волшебной.
То, что для взрослых бедствие, для многих детей, особенно мальчишек - еще и приключение. Мой отец, проживший в блокадном Ленинграде все 900 дней, мало рассказывает об ужасах войны. Куда больше - об увлекательных пеших экспедициях мальчишечьей ватаги по всему городу (разумеется, приходившихся на те месяцы, когда мороз и голод немного разжимали свои цепкие клешни). Даже о найденных на задворках военного госпиталя ампутированных руках он вспоминает без содрогания. Жадный до впечатлений детский разум быстро учится как будто бы без особого вреда поглощать то что может свести с ума взрослого. Любимыми игрушками и детскими «сокровищами» становятся уже не красивые стеклышки и пуговицы, а осколки, гильзы. А порой - и другие, совсем уже не детские вещи - гранаты, ножи, даже автоматы. Смертоносные и волнующие…
Конечно, им все равно страшно. Таким маленьким, слабым, беззащитным перед бесчеловечной стихией разрушения. Когда вокруг все грохочет, воет, пышет огнем и душит зловонным дымом. До какого-то момента спасает вера во всесилие взрослых. Взрослые - мудрые и сильные, они обязательно защитят, помогут, согреют, накормят. Они - почти боги. Самое ужасное, с чем приходится столкнуться на войне маленькому человеку - это падение или гибель «богов». Трагедия пострашней древнегреческих - и неважно, что в миниатюре. Когда тот, на кого была вся надежда, бестолково мечется, плачет и бессильно ругается - или лежит в окровавленной одежде и молчит, а руки, еще несколько минут назад такие родные, теплые и заботливые теперь стали холодными и неподвижными, и бесполезно пытаться их отогреть. Этот ужас остается с тобой на всю жизнь - даже если все окончилось для тебя благополучно, и нашелся кто-то, кто позаботился о тебе или ты сам, повзрослев раньше срока, стал опорой и защитой для малышей. Все равно - пережитое будет потом возвращаться, как зловещий бумеранг - ночным кошмарами, излишней суровостью и закрытостью сердца, недоверием к миру… да мало ли чем еще? Так деревце, росшее под жестокими ветрами, редко вырастает прямым. Как знать, не потому ли, среди прочего, рухнула могучая советская Держава, что слишком многие ее дети пережили в детстве то, чего хорошо бы никогда не знать и не видеть взрослым, закаленным мужчинам? Не этот ли страх передался потомкам, воплотившись в сакраментальном: «Только б не было войны!», в судорожной тяге к наслаждениям, в надежде на власть и болезненном желании защищенности, в слепом безволии? Словно когда-то погибшая страшной смертью девочка из фильма ужасов, убитое детство вернулось губительным призраком инфантилизма…
Сегодня этот страшный опыт переживают внуки и правнуки детей войны на Юго-Востоке когда-то советской Украины. Эта многострадальная земля сполна испытала на себе военный кошмар. По ней дважды прокатился огненный вал ожесточенных боев, ее попирали сапоги немецких оккупантов и их прихвостней. Теперь ее утюжат снарядами и ракетами обезумевшие каратели, устроившиеся под крылышком «цивилизованного» Запада. Запад, такой толерантный и милосердный, то и дело заходящийся в пароксизмах жалости к «страдающим народам», в упор не видит глаз детей, вынужденных снова, как 73 года назад, прятаться от смерти по подвалам. Запад любовно воркует с киевской властью, хвалит ее за сдержанность - ну да, здесь еще не ставят на детях опыты и не делают из детской кожи перчатки. У детей просто отняли детство. Возможность играть, радоваться, читать книжки, нормально закончить учебный год… Западу - наплевать, а те, кого он покрывает - довольны и по-людоедски веселятся. Их смешит сообщение о том, что выпускникам школ Юго-Востока, которые не смогли из-за войны сдать экзамены, поставили оценки «автоматом». Автомат на войне - это же так символично и забавно! У многих из этих веселых людей тоже есть дети, которые доучились спокойно в чистеньких неразрушенных школах и чинно гуляют по мирным улицам и паркам. Родители верят, что завоевали для своих отпрысков на Майдане светлое европейское будущее, что их никогда не коснется военная беда. И впрямь, пусть не коснется - дети не виноваты. Ничьи и нигде. Стремление защитить детство, милосердие к ребенку - это последнее, рубежное святое чувство, которое не может исчезнуть из твоей души, чтобы ты при этом сохранил право именоваться человеком.
Сегодня мир все больше раскалывается на две части. На тех, для кого главное - спасти детей Донецка, Луганска, Славянска - и тех, кому все равно. Кто готов жертвовать всем - от денег до жизни - спасая детей, и тех, кто готов бомбить и обстреливать , давать деньги на снаряды и бомбы, покрывать и поощрять детоубийц, лицемерно обвиняя во всем Россию, стряпая омерзительные сказки о «прикрывающихся детьми террористах». Как и в далекие огненные 40-е все предельно ясно. Неясно только, за кем на сей раз будет победа.
Дети Новороссии ждут. Они уже начали привыкать к войне, которая стала их единственной реальностью. Нужно сделать все, чтобы эта привычка не въелась в их душу, словно порох в кожу. Пусть они поскорее дождутся мира - не потерянными беженцами и сиротами, а свободными хозяевами на родной земле. Пусть так будет. Только мы, взрослые, можем совершить для них это чудо...
Марина Александрова