Ферма -- Рассказ с МП. Часть 1.
Не вышел в финал. Почему - Бог его знает! По-моему, нормально сделанный рассказ, нормально написанный. Хотя судите сами, если кто прочитает.
Ферма
…Коридор мне не нравится. Выгляну осторожно из-за угла. Так и есть! Совсем рядом - две омерзительные маски зомби Черного царства. Смотрят в мою сторону - небось, у них пси-локатор. Не успев подумать, машинально выпускаю два плазменных шара. Прощайте, зомбячье отродье! Пробегая над растёкшимися трупами, подбираю жетоны и пси-локатор. Отлично, его-то мне и не хватало. Жаль, зарядов мало. Счетчик достижений довольно пищит: враги оказались заслуженными, приближаюсь к следующему уровню. Впереди лестница, вверх, выхожу на широкую балюстраду над горящим морем. Ого, нет ни перил, ни бортика! Как бы не свалиться. Подхожу к краю, смотрю вниз - там ещё один балкон. Запрыгнуть можно, если постараться. Но сперва надо изучить этот этаж; не верю, что меня здесь никто не встречает. Пока пусто; медленно, поводя дулом плазмомета, двигаюсь вперед. Все мои чувства на пределе, я - внимание, я - зоркость, палец на спусковом крючке. Давайте, мои дохлые друзья, воин царства Демократии ждет вас! Но…
Новое ощущение врывается в мой мир и раскрывается где-то внутри немыслимой болью. Я падаю на колени, как от попавшей в живот ракеты, но боль не меняется и не уходит. Что это? В меня не раз стреляли, я знаю это чувство пощипывания, пока тело восстанавливается… сейчас всё совсем другое! Раскаленная добела мука заполняет меня, взрывается в мозгу, застилает пылающей пеленой глаза. И в пароксизме боли я как-то понимаю, что это конец, возрождения не будет, не будет ничего. Что мои рвущиеся внутренности - не виртуальные, настоящие. Что это - агония. Что я умира…
Нет, ура, я жив. Не знаю, что это было, но сейчас всё в порядке. Новые спецэффекты? Лишние, по-моему. Реально было неприятно. Так, где я сейчас? На той же балюстраде? Хорошо, пока я был в отключке, никто не подбежал и не откусил кусочек. Двигаюсь дальше, плазмомет наготове!..
Дренги никогда не трогали опов. В самом начале присматривались, словно изучали, пытались заговорить. Но быстро разобрались, что опы ничего толкового им не скажут, роботы и то смышлёней. Камеры с он-лайнерами заинтересовали их гораздо больше. Вот и теперь из хранилища он-лайнеров вышла целая делегация инопланетян: крупные, помельче, в центре - самый большой и толстый. Он шел медленно, как больной, а мелкие словно заботливо вертелись вокруг него. Переваливаясь с ноги на ногу, дренги прошествовали мимо выстроившихся в ряд опов, словно те были пустым местом - или, в лучшем случае, композицией из горшков с фикусами.
- Опять лежачих убивать приходили, - неодобрительно покачал головой старый оп с жиденькой бородкой.
Он ничего не добавил, но опы разом заволновались. Человек всегда остро чувствует угрожающую ему опасность, даже когда для страха нет повода, а тут - никто происходящего и не скрывал. Закончатся он-лайнеры - дренги возьмутся за них. Такое же тело, микроэлементы, аминокислоты. Ни убежать, ни сопротивляться долго не получится.
- Как же это? - взволнованно спросил молоденький оп. - Как это может быть? А роботы почему их не охраняют?
- Э, молодой ты совсем, - покачал головой старик. - Ничего не понимаешь, так молчи и слушай. Поменяли им программу, вот и не охраняют. Теперь делают всё, чего курицы скажут.
Такое пренебрежительное наименование дренгов не вызвало у окружающих никакой усмешки. Наоборот, многие, словно очнувшись, заторопились на рабочие места. Он-лайнеров ещё много, надолго хватит - а от роботов можно получить нагоняй прямо сейчас.
Только молодой оп не унимался.
- Инструктаж сказал, что если роботы поломались, надо разбудить инженера, - упрямо долдонил он, опустив глаза. - В специальной комнате номер сто. Активировать камеру номер один.
- Какой ещё инструктаж, - отмахнулся старый. - Не помню ничего. Хочешь - буди, а мне работать надо. Съели уже твоего инженера, - кряхтя, он встал и пошел за остальными, но потом остановился и тихо добавил: - Тебя тоже, дурака, съедят.
Молодой развернулся и пошел в другую сторону, к стеклянному входу в хранилище.
На работу он - а точнее, она, потому что этот оп был не мужчиной, а молоденькой девушкой по имени Гузель - вышел всего с месяц назад. Мать не пускала, плакала, умоляла. Говорила, что не женское это дело, опасное, - а кто бы сомневался, если отец так и пропал, ушел на дежурство, да не вернулся. Попался ли под клюв разозленного дренга, или робот ненароком зашиб, или просто прихватило сердце под горячим полуденным солнцем - этого они так и не узнали. Соседи - друзья отводили глаза, правды не сказали. А может, они сами и припечатали старика лопатой по голове за сапоги, спецовку, новые совсем штаны с удобными карманами над коленями. Хоть одежду эту всем опам, обслуживающему персоналу, выдают, но только на работающих, а лишний комплект всегда в семье пригодится. Мать побегала было по подружкам, вроде занимала, только чем отдавать? Постепенно из и так не богатого дома исчез бабушкин вышитый ковер, красные подушки с бахромой, новые чашки. Тогда Гузель решилась. Кто-то же должен работать? Не помирать ведь, если в семье уродились одни девчонки? В санитарный день она села к роботу-парикмахеру в мужском зале, потом пошла в регистрацию и, вслед за другими, положила ладони на сканнер, ввела рост, вес, подставила палец под быструю и небольную иголку. Машине, видимо, было всё равно, мужчина она, женщина, или вовсе обезьяна: Гузель получила жетон, новенький, пахнущий резиной, комплект одежды и номер кабинета для инструктажа. На следующее утро на пункте сбора присмотрела бригаду, чтобы ни одного знакомого лица, прибилась к ним, вроде нечаянно, потом так и осталась. Чистить дорожки, газоны, бордюры - это получалось у неё легко и споро. Гузель и дома была привычной к такой работе, только здесь объем, конечно, оказался побольше. Несколько раз приходилось рассыпать песок и почву, однажды разбирали завал - рухнувшее жилое здание в несколько этажей. Носить мешки и цементные обломки было тяжело, но она справлялась. Зато автомат довольно гудел, принимая её жетон, и выдавал такие нужные матери и сёстрам продукты. Ничего, что потом ломило спину и не унималась дрожь в пальцах - это можно потерпеть, правда?
Управляли опами роботы. По утрам один из них ехал с бригадой на место работы, отмечал жетоны и давал задание. Потом уезжал и возвращался вечером, опять отмечал жетоны. Работу он принимал неумело, его легко было обмануть. Например, надо было почистить дорожки - он дорожки и проверит, а то, что мусор высыпан рядом на газон, не заметит. А если завтра пришлют убирать мусор с газона, можно его уронить на дорожку. Хотя опы, особенно те, что постарше, не злоупотребляли, старались всё делать, как положено. Но и за результатом тоже не гнались, если честно. Так опы и трудились, на свежем воздухе, внутрь хранилищ не заходили. Там была вотчина роботов: они убирали, следили за техникой и ухаживали за он-лайнерами. Но «лежачие» не до конца доверяли свои автоматическим слугам, знала Гузель. Иначе почему инструктаж велел ей следить за роботами? «Может сложиться ситуация, - сказал инструктаж суровым металлическим голосом, - когда у роботов произойдет сбой. Если вы заметили, что роботы ведут себя неадекватно, вам следует пройти в ближайшее хранилище, найти комнату номер сто и активировать камеру дежурного инженера. Активацию следует начать с камеры номер один; если она неисправна, следует активировать камеру номер два. Для активации нажмите большую красную кнопку на пульте у изголовья камеры. Повторяю: может сложиться ситуация…»
В поселке Гузель совсем не видела дренгов, только знала, что есть такие, инопланетяне. В городе несколько раз встречала, даже смогла разглядеть. Огромные индюки, мерзкие, снизу в жирной черной смазке, как новые свечи от двигателя. Клювы костяные - под такой не попадайся. Ляжки жирные, а брюхо прикрыто плотными щитками, как надкрылья у жуков - у птиц таких и не бывает. Спина вроде в перышках, пёстрая, как и крылья недоразвитые, поджатые по бокам. А из-под них - гадость какая! - растет по две пары маленьких детских ручонок. Их Гузель видела всего два раза, прятали индюки ручонки-то свои. Или не у всех они были, этого она не знала. Вели себя дренги как дома: ходили везде по городу, и в хранилища тоже. Роботов совсем не опасались. Гузель тихонько удивлялась, отчего им такая вольница: всё-таки не они хозяева на Земле, а «лежачие»? Только те, видимо, вставать пока не собирались. Но в этот день слова старого опа всё расставили по своим местам. Без колебаний оставив бригаду, Гузель бросилась выполнять поручение «инструктажа».
- Как же это? - бормотала она, решительно направляясь к хранилищу. - Надо немедленно разбудить!
В своей наивной вере в том, что всё происходящее в мире стремится к абсолютной правильности, и только отдельные недоразумения мешают этому, Гузель была убеждена, что её действия полностью соответствуют и планам «лежачих», и программам роботов. Эта убежденность придала ей удивительную уверенность. Спокойно и целенаправленно она прошествовала мимо нескольких встреченных в холле здания роботов; те, занимаясь своими делами, никак на неё не отреагировали. Гузель впервые в жизни оказалась в таком большом здании: хранилище показалось ей сказочным дворцом из драгоценного белого камня, с широкой лестницей, длинным бежевым столом посреди холла и целым рядом плоских выключенных экранов. Она было растерялась, не зная, куда идти - но почувствовала, что лучше этого не показывать и не останавливаться; к счастью, её взгляд наткнулся на большое объявление: номера и стрелки, красноречиво показывающие направление. Ещё одна удача: комната номер сто была на первом этаже. Не меняя скорости, Гузель свернула налево. Коридор был пуст, и она, наконец-то, смогла перевести дух. В грязных сапогах и спецовке она чувствовала себя нелепой и неуместной в этом чистом, приятно пахнущем помещении. У неё дома так никогда не пахло: свежим ветром, травой и ещё чем-то сладко-кислым, вкусным. Стараясь не шуметь, она кралась вдоль светлых стен, останавливаясь у дверей - массивных, темно-коричневых, - чтобы посмотреть номер. «Сто» нашлось довольно быстро и легко - кроме обычной пластины с цифрами, к двери был приклеен лист бумаги с крупными единицей и двумя нулями. В этот момент, казалось, смелость оставила её. Прижавшись к двери и положив вспотевшую ладонь на дверную ручку, Гузель замерла. Краем глаза она заметила движение - в конце коридора показался робот. Очнувшись, Гузель нажала на ручку и проскользнула в приоткрывшуюся щель.
В комнате был полумрак, хотя по периметру потолка горели длинные белые лампы. Сильно пахло свежестью, и слышался негромкий равномерный гул. В центре стояли два больших ящика из блестящего металла и пластика, с прозрачными стеклянными крышками. Гузель подошла к тому, что был поближе: теперь она искала номера камер - а это, конечно, были камеры, так как ничего другого в комнате не оказалось. Номера не было видно, зато через стекло Гузель смогла хорошо разглядеть лицо «лежачего»: молодой мужчина с каштановыми волосами, небольшой темной бородкой на белом лице. Он был гораздо привлекательней всех тех, с кем до этого встречалась Гузель: острые скулы, треугольный выступающий подбородок, закрытые запавшие глаза, обрамленные темными кругами. И влажные вьющиеся пряди, прилипшие ко лбу. Вытянув шею, Гузель посмотрела на второго: седой, почти старик, с тяжелым обрюзгшим лицом. Инстинкт подсказывал, что старый мог быть более опытным, но ведь она не знала наверняка, кого из них следовало будить первым. И в любую минуту в комнате мог появиться робот.
- Какая разница, что за номер! - тихонько сказала Гузель и нажала кнопку.
Внутри камеры что-то щелкнуло, загудело громче, стеклянная крышка медленно приподнялась и съехала вбок. Инженер вздрогнул, дернул руками и неуклюже завозился на месте, не открывая глаз. Гузель следила за ним в ужасе: она испугалась, что с ним что-то не так. Или что это она что-то сделала неправильно.
- Ох, чёрт, - сипло сказал мужчина и закашлялся. - Что случилось? - вытерев ладонью лицо, он сел и сонно уставился на Гузель. - А ты что здесь делаешь?
Перед ним стоял уличный рабочий в синей спецовке и черных прорезиненных штанах. Вообще-то их зона ответственности ограничивалась уборкой и благоустройством территории; в хранилище, а тем более, рядом с камерами стазиса, он никак не должен был находиться. Второй странностью казалось то, что рабочий был совсем молоденьким, практически подростком. Ник повернул голову вправо и обнаружил третью странность: камера старшего инженера была закрыта. А ведь в случае ЧП его должны были разбудить первым.
- Инструктаж сказал… - слишком тонким голосом забормотал рабочий.
- Инструктаж? - к Нику постепенно возвращалось привычно-ироничное восприятие мира. - И что он сказал?
- Он мне сказал…
- Тебе?
- Да, - рабочий смутился. - Если роботы поломались, надо разбудить инженера.
- Молодец, - одобрил Ник, выбираясь из камеры. В футболке и джинсах было немного прохладно, и он с завистью посмотрел на куртку рабочего. - А они поломались?
- Да, - парнишка заволновался ещё больше. - Дренги ходят, а они вас не защищают. А дренги…
- Стоп! Стоп, ничего не понял. Давай ещё раз по порядку. И что мнешься, как красна девица? Кто такие дренги?
- Так эти, - уставившись в пол, пробормотал рабочий. - Инопланетяне.
После сбивчивого рассказа уборщика Ник чувствовал себя так, словно он не проснулся, а просто перенесся из фантазийной стрелялки в другую виртуальную игру. Довольно убогую по сюжету и антуражу. «Хотя, может в других локациях будет повеселее, - подумал он и выругался. - Чёрт, да ведь это на самом деле! Значит, оружия не будет, и что делать - непонятно. По крайней мере, палить по всем подряд не получится».
- Сначала надо разобраться, - сказал он вроде как рабочему, но на самом деле самому себе. - Проверить информацию. Начнем с камер стазиса. Если инопланетяне едят людей, как ты утверждаешь, то мы это быстро обнаружим, - он задумался. - Можно пройти в диспетчерскую, она в соседней комнате. Там на мониторах сразу видно, если что-то не в порядке.
Он привычно похлопал себя по карманам в поисках ключа, потом по лбу - вспомнил, что оставил карточку с чипом в шкафчике у входа. Осторожно приоткрыл дверь - в зоне видимости никого. Сперва высунул в коридор голову, потом, крадучись, выбрался целиком. Заметив, что рабочий стоит на месте, как столб, и только наблюдает за его действиями, Ник зло зашипел:
- Иди за мной!
Они на цыпочках пробежали по коридору мимо нескольких комнат, потом Ник вставил карточку в слот на одной из дверей; замок щелкнул, и инженер торопливо ввалился внутрь, затаскивая за собой рабочего. Там тоже царил полумрак, и тоже горели длинные лампы, только камер не было. Вдоль всей стены стоял стол, а над ним было много темных экранов. Не раздумывая, Ник подошел к столу и принялся уверенно нажимать кнопки. Зашумел включившийся вентилятор, центральный экран загорелся, показывая призрачный план здания. Водя пальцем по тачпаду, Ник менял проекции, приближал и отодвигал картинку.
- Ну, что я скажу, мой беспокойный друг, - с облегчением проговорил он, наконец. - Похоже, ложная тревога. Все камеры включены, работают. Смотри, это зеленые овалы. А красный - это моя, которую ты выключил. Не веришь? - он повернулся к молчащему рабочему и увидел, что тот дрожал от страха. Он был напуган настолько, что вряд ли вообще понимал, что ему говорят. - Перестань, тебе кто-то рассказал эти бредни, а ты всё принял за чистую монету. Инопланетяне! - Ник покачал головой. - Хорошо, давай пойдем, посмотрим на камеры. Вот рядом есть комната стазиса. Если там всё в порядке, ты отправишься обратно мести улицу, ясно? А я проверю парочку роботов и лягу обратно. И не смей будить меня ещё раз.
- А как же дренги? - пропищал рабочий.
- Опять? Насвая ты, что ли, нажевался? Никаких дренгов не существует. Пошли.
Уже не таясь, он вышел в коридор, осмотрелся. Вроде бы всё было в порядке: вокруг чисто, все светильники горят, двери заперты. Насвистывая и маня за собой рабочего, Ник нашел ближайшую комнату с камерами, отпер дверь.
- Заходи. Смотри, всё хорошо. Индикаторы горят, все системы работают, смотри, как они спят! Как младенцы! А… а это? Чёрт, что это?
(Продолжение здесь: http://olga-doroff.livejournal.com/283764.html)
Ферма
…Коридор мне не нравится. Выгляну осторожно из-за угла. Так и есть! Совсем рядом - две омерзительные маски зомби Черного царства. Смотрят в мою сторону - небось, у них пси-локатор. Не успев подумать, машинально выпускаю два плазменных шара. Прощайте, зомбячье отродье! Пробегая над растёкшимися трупами, подбираю жетоны и пси-локатор. Отлично, его-то мне и не хватало. Жаль, зарядов мало. Счетчик достижений довольно пищит: враги оказались заслуженными, приближаюсь к следующему уровню. Впереди лестница, вверх, выхожу на широкую балюстраду над горящим морем. Ого, нет ни перил, ни бортика! Как бы не свалиться. Подхожу к краю, смотрю вниз - там ещё один балкон. Запрыгнуть можно, если постараться. Но сперва надо изучить этот этаж; не верю, что меня здесь никто не встречает. Пока пусто; медленно, поводя дулом плазмомета, двигаюсь вперед. Все мои чувства на пределе, я - внимание, я - зоркость, палец на спусковом крючке. Давайте, мои дохлые друзья, воин царства Демократии ждет вас! Но…
Новое ощущение врывается в мой мир и раскрывается где-то внутри немыслимой болью. Я падаю на колени, как от попавшей в живот ракеты, но боль не меняется и не уходит. Что это? В меня не раз стреляли, я знаю это чувство пощипывания, пока тело восстанавливается… сейчас всё совсем другое! Раскаленная добела мука заполняет меня, взрывается в мозгу, застилает пылающей пеленой глаза. И в пароксизме боли я как-то понимаю, что это конец, возрождения не будет, не будет ничего. Что мои рвущиеся внутренности - не виртуальные, настоящие. Что это - агония. Что я умира…
Нет, ура, я жив. Не знаю, что это было, но сейчас всё в порядке. Новые спецэффекты? Лишние, по-моему. Реально было неприятно. Так, где я сейчас? На той же балюстраде? Хорошо, пока я был в отключке, никто не подбежал и не откусил кусочек. Двигаюсь дальше, плазмомет наготове!..
Дренги никогда не трогали опов. В самом начале присматривались, словно изучали, пытались заговорить. Но быстро разобрались, что опы ничего толкового им не скажут, роботы и то смышлёней. Камеры с он-лайнерами заинтересовали их гораздо больше. Вот и теперь из хранилища он-лайнеров вышла целая делегация инопланетян: крупные, помельче, в центре - самый большой и толстый. Он шел медленно, как больной, а мелкие словно заботливо вертелись вокруг него. Переваливаясь с ноги на ногу, дренги прошествовали мимо выстроившихся в ряд опов, словно те были пустым местом - или, в лучшем случае, композицией из горшков с фикусами.
- Опять лежачих убивать приходили, - неодобрительно покачал головой старый оп с жиденькой бородкой.
Он ничего не добавил, но опы разом заволновались. Человек всегда остро чувствует угрожающую ему опасность, даже когда для страха нет повода, а тут - никто происходящего и не скрывал. Закончатся он-лайнеры - дренги возьмутся за них. Такое же тело, микроэлементы, аминокислоты. Ни убежать, ни сопротивляться долго не получится.
- Как же это? - взволнованно спросил молоденький оп. - Как это может быть? А роботы почему их не охраняют?
- Э, молодой ты совсем, - покачал головой старик. - Ничего не понимаешь, так молчи и слушай. Поменяли им программу, вот и не охраняют. Теперь делают всё, чего курицы скажут.
Такое пренебрежительное наименование дренгов не вызвало у окружающих никакой усмешки. Наоборот, многие, словно очнувшись, заторопились на рабочие места. Он-лайнеров ещё много, надолго хватит - а от роботов можно получить нагоняй прямо сейчас.
Только молодой оп не унимался.
- Инструктаж сказал, что если роботы поломались, надо разбудить инженера, - упрямо долдонил он, опустив глаза. - В специальной комнате номер сто. Активировать камеру номер один.
- Какой ещё инструктаж, - отмахнулся старый. - Не помню ничего. Хочешь - буди, а мне работать надо. Съели уже твоего инженера, - кряхтя, он встал и пошел за остальными, но потом остановился и тихо добавил: - Тебя тоже, дурака, съедят.
Молодой развернулся и пошел в другую сторону, к стеклянному входу в хранилище.
На работу он - а точнее, она, потому что этот оп был не мужчиной, а молоденькой девушкой по имени Гузель - вышел всего с месяц назад. Мать не пускала, плакала, умоляла. Говорила, что не женское это дело, опасное, - а кто бы сомневался, если отец так и пропал, ушел на дежурство, да не вернулся. Попался ли под клюв разозленного дренга, или робот ненароком зашиб, или просто прихватило сердце под горячим полуденным солнцем - этого они так и не узнали. Соседи - друзья отводили глаза, правды не сказали. А может, они сами и припечатали старика лопатой по голове за сапоги, спецовку, новые совсем штаны с удобными карманами над коленями. Хоть одежду эту всем опам, обслуживающему персоналу, выдают, но только на работающих, а лишний комплект всегда в семье пригодится. Мать побегала было по подружкам, вроде занимала, только чем отдавать? Постепенно из и так не богатого дома исчез бабушкин вышитый ковер, красные подушки с бахромой, новые чашки. Тогда Гузель решилась. Кто-то же должен работать? Не помирать ведь, если в семье уродились одни девчонки? В санитарный день она села к роботу-парикмахеру в мужском зале, потом пошла в регистрацию и, вслед за другими, положила ладони на сканнер, ввела рост, вес, подставила палец под быструю и небольную иголку. Машине, видимо, было всё равно, мужчина она, женщина, или вовсе обезьяна: Гузель получила жетон, новенький, пахнущий резиной, комплект одежды и номер кабинета для инструктажа. На следующее утро на пункте сбора присмотрела бригаду, чтобы ни одного знакомого лица, прибилась к ним, вроде нечаянно, потом так и осталась. Чистить дорожки, газоны, бордюры - это получалось у неё легко и споро. Гузель и дома была привычной к такой работе, только здесь объем, конечно, оказался побольше. Несколько раз приходилось рассыпать песок и почву, однажды разбирали завал - рухнувшее жилое здание в несколько этажей. Носить мешки и цементные обломки было тяжело, но она справлялась. Зато автомат довольно гудел, принимая её жетон, и выдавал такие нужные матери и сёстрам продукты. Ничего, что потом ломило спину и не унималась дрожь в пальцах - это можно потерпеть, правда?
Управляли опами роботы. По утрам один из них ехал с бригадой на место работы, отмечал жетоны и давал задание. Потом уезжал и возвращался вечером, опять отмечал жетоны. Работу он принимал неумело, его легко было обмануть. Например, надо было почистить дорожки - он дорожки и проверит, а то, что мусор высыпан рядом на газон, не заметит. А если завтра пришлют убирать мусор с газона, можно его уронить на дорожку. Хотя опы, особенно те, что постарше, не злоупотребляли, старались всё делать, как положено. Но и за результатом тоже не гнались, если честно. Так опы и трудились, на свежем воздухе, внутрь хранилищ не заходили. Там была вотчина роботов: они убирали, следили за техникой и ухаживали за он-лайнерами. Но «лежачие» не до конца доверяли свои автоматическим слугам, знала Гузель. Иначе почему инструктаж велел ей следить за роботами? «Может сложиться ситуация, - сказал инструктаж суровым металлическим голосом, - когда у роботов произойдет сбой. Если вы заметили, что роботы ведут себя неадекватно, вам следует пройти в ближайшее хранилище, найти комнату номер сто и активировать камеру дежурного инженера. Активацию следует начать с камеры номер один; если она неисправна, следует активировать камеру номер два. Для активации нажмите большую красную кнопку на пульте у изголовья камеры. Повторяю: может сложиться ситуация…»
В поселке Гузель совсем не видела дренгов, только знала, что есть такие, инопланетяне. В городе несколько раз встречала, даже смогла разглядеть. Огромные индюки, мерзкие, снизу в жирной черной смазке, как новые свечи от двигателя. Клювы костяные - под такой не попадайся. Ляжки жирные, а брюхо прикрыто плотными щитками, как надкрылья у жуков - у птиц таких и не бывает. Спина вроде в перышках, пёстрая, как и крылья недоразвитые, поджатые по бокам. А из-под них - гадость какая! - растет по две пары маленьких детских ручонок. Их Гузель видела всего два раза, прятали индюки ручонки-то свои. Или не у всех они были, этого она не знала. Вели себя дренги как дома: ходили везде по городу, и в хранилища тоже. Роботов совсем не опасались. Гузель тихонько удивлялась, отчего им такая вольница: всё-таки не они хозяева на Земле, а «лежачие»? Только те, видимо, вставать пока не собирались. Но в этот день слова старого опа всё расставили по своим местам. Без колебаний оставив бригаду, Гузель бросилась выполнять поручение «инструктажа».
- Как же это? - бормотала она, решительно направляясь к хранилищу. - Надо немедленно разбудить!
В своей наивной вере в том, что всё происходящее в мире стремится к абсолютной правильности, и только отдельные недоразумения мешают этому, Гузель была убеждена, что её действия полностью соответствуют и планам «лежачих», и программам роботов. Эта убежденность придала ей удивительную уверенность. Спокойно и целенаправленно она прошествовала мимо нескольких встреченных в холле здания роботов; те, занимаясь своими делами, никак на неё не отреагировали. Гузель впервые в жизни оказалась в таком большом здании: хранилище показалось ей сказочным дворцом из драгоценного белого камня, с широкой лестницей, длинным бежевым столом посреди холла и целым рядом плоских выключенных экранов. Она было растерялась, не зная, куда идти - но почувствовала, что лучше этого не показывать и не останавливаться; к счастью, её взгляд наткнулся на большое объявление: номера и стрелки, красноречиво показывающие направление. Ещё одна удача: комната номер сто была на первом этаже. Не меняя скорости, Гузель свернула налево. Коридор был пуст, и она, наконец-то, смогла перевести дух. В грязных сапогах и спецовке она чувствовала себя нелепой и неуместной в этом чистом, приятно пахнущем помещении. У неё дома так никогда не пахло: свежим ветром, травой и ещё чем-то сладко-кислым, вкусным. Стараясь не шуметь, она кралась вдоль светлых стен, останавливаясь у дверей - массивных, темно-коричневых, - чтобы посмотреть номер. «Сто» нашлось довольно быстро и легко - кроме обычной пластины с цифрами, к двери был приклеен лист бумаги с крупными единицей и двумя нулями. В этот момент, казалось, смелость оставила её. Прижавшись к двери и положив вспотевшую ладонь на дверную ручку, Гузель замерла. Краем глаза она заметила движение - в конце коридора показался робот. Очнувшись, Гузель нажала на ручку и проскользнула в приоткрывшуюся щель.
В комнате был полумрак, хотя по периметру потолка горели длинные белые лампы. Сильно пахло свежестью, и слышался негромкий равномерный гул. В центре стояли два больших ящика из блестящего металла и пластика, с прозрачными стеклянными крышками. Гузель подошла к тому, что был поближе: теперь она искала номера камер - а это, конечно, были камеры, так как ничего другого в комнате не оказалось. Номера не было видно, зато через стекло Гузель смогла хорошо разглядеть лицо «лежачего»: молодой мужчина с каштановыми волосами, небольшой темной бородкой на белом лице. Он был гораздо привлекательней всех тех, с кем до этого встречалась Гузель: острые скулы, треугольный выступающий подбородок, закрытые запавшие глаза, обрамленные темными кругами. И влажные вьющиеся пряди, прилипшие ко лбу. Вытянув шею, Гузель посмотрела на второго: седой, почти старик, с тяжелым обрюзгшим лицом. Инстинкт подсказывал, что старый мог быть более опытным, но ведь она не знала наверняка, кого из них следовало будить первым. И в любую минуту в комнате мог появиться робот.
- Какая разница, что за номер! - тихонько сказала Гузель и нажала кнопку.
Внутри камеры что-то щелкнуло, загудело громче, стеклянная крышка медленно приподнялась и съехала вбок. Инженер вздрогнул, дернул руками и неуклюже завозился на месте, не открывая глаз. Гузель следила за ним в ужасе: она испугалась, что с ним что-то не так. Или что это она что-то сделала неправильно.
- Ох, чёрт, - сипло сказал мужчина и закашлялся. - Что случилось? - вытерев ладонью лицо, он сел и сонно уставился на Гузель. - А ты что здесь делаешь?
Перед ним стоял уличный рабочий в синей спецовке и черных прорезиненных штанах. Вообще-то их зона ответственности ограничивалась уборкой и благоустройством территории; в хранилище, а тем более, рядом с камерами стазиса, он никак не должен был находиться. Второй странностью казалось то, что рабочий был совсем молоденьким, практически подростком. Ник повернул голову вправо и обнаружил третью странность: камера старшего инженера была закрыта. А ведь в случае ЧП его должны были разбудить первым.
- Инструктаж сказал… - слишком тонким голосом забормотал рабочий.
- Инструктаж? - к Нику постепенно возвращалось привычно-ироничное восприятие мира. - И что он сказал?
- Он мне сказал…
- Тебе?
- Да, - рабочий смутился. - Если роботы поломались, надо разбудить инженера.
- Молодец, - одобрил Ник, выбираясь из камеры. В футболке и джинсах было немного прохладно, и он с завистью посмотрел на куртку рабочего. - А они поломались?
- Да, - парнишка заволновался ещё больше. - Дренги ходят, а они вас не защищают. А дренги…
- Стоп! Стоп, ничего не понял. Давай ещё раз по порядку. И что мнешься, как красна девица? Кто такие дренги?
- Так эти, - уставившись в пол, пробормотал рабочий. - Инопланетяне.
После сбивчивого рассказа уборщика Ник чувствовал себя так, словно он не проснулся, а просто перенесся из фантазийной стрелялки в другую виртуальную игру. Довольно убогую по сюжету и антуражу. «Хотя, может в других локациях будет повеселее, - подумал он и выругался. - Чёрт, да ведь это на самом деле! Значит, оружия не будет, и что делать - непонятно. По крайней мере, палить по всем подряд не получится».
- Сначала надо разобраться, - сказал он вроде как рабочему, но на самом деле самому себе. - Проверить информацию. Начнем с камер стазиса. Если инопланетяне едят людей, как ты утверждаешь, то мы это быстро обнаружим, - он задумался. - Можно пройти в диспетчерскую, она в соседней комнате. Там на мониторах сразу видно, если что-то не в порядке.
Он привычно похлопал себя по карманам в поисках ключа, потом по лбу - вспомнил, что оставил карточку с чипом в шкафчике у входа. Осторожно приоткрыл дверь - в зоне видимости никого. Сперва высунул в коридор голову, потом, крадучись, выбрался целиком. Заметив, что рабочий стоит на месте, как столб, и только наблюдает за его действиями, Ник зло зашипел:
- Иди за мной!
Они на цыпочках пробежали по коридору мимо нескольких комнат, потом Ник вставил карточку в слот на одной из дверей; замок щелкнул, и инженер торопливо ввалился внутрь, затаскивая за собой рабочего. Там тоже царил полумрак, и тоже горели длинные лампы, только камер не было. Вдоль всей стены стоял стол, а над ним было много темных экранов. Не раздумывая, Ник подошел к столу и принялся уверенно нажимать кнопки. Зашумел включившийся вентилятор, центральный экран загорелся, показывая призрачный план здания. Водя пальцем по тачпаду, Ник менял проекции, приближал и отодвигал картинку.
- Ну, что я скажу, мой беспокойный друг, - с облегчением проговорил он, наконец. - Похоже, ложная тревога. Все камеры включены, работают. Смотри, это зеленые овалы. А красный - это моя, которую ты выключил. Не веришь? - он повернулся к молчащему рабочему и увидел, что тот дрожал от страха. Он был напуган настолько, что вряд ли вообще понимал, что ему говорят. - Перестань, тебе кто-то рассказал эти бредни, а ты всё принял за чистую монету. Инопланетяне! - Ник покачал головой. - Хорошо, давай пойдем, посмотрим на камеры. Вот рядом есть комната стазиса. Если там всё в порядке, ты отправишься обратно мести улицу, ясно? А я проверю парочку роботов и лягу обратно. И не смей будить меня ещё раз.
- А как же дренги? - пропищал рабочий.
- Опять? Насвая ты, что ли, нажевался? Никаких дренгов не существует. Пошли.
Уже не таясь, он вышел в коридор, осмотрелся. Вроде бы всё было в порядке: вокруг чисто, все светильники горят, двери заперты. Насвистывая и маня за собой рабочего, Ник нашел ближайшую комнату с камерами, отпер дверь.
- Заходи. Смотри, всё хорошо. Индикаторы горят, все системы работают, смотри, как они спят! Как младенцы! А… а это? Чёрт, что это?
(Продолжение здесь: http://olga-doroff.livejournal.com/283764.html)