Тетушка, дай попить, а то так жрать хочется, что переночевать негде. И не с кем.
Долго тут предлагало интервью некое издание, про которое ранее никто из моих знакомых не слышал. Люди начиная с 2015 года писали моему директору, он передавал мне, а я понемногу отказывалась.
В этом году появились снова, давай уговаривать. Прислали список вопросов, на которые я должна была ответить письменно. Это крутой вид интервью: вы напишете, а мы поставим свои подписи.
В таких случаях я всегда отказываюсь. В живом разговоре мысль развивается как-то иначе. И делать работу за журналистов я не люблю. Если журналист не участвует в разговоре, а только присылает вопросы - то это не совсем интервью. Это сочинение на заданную тему, притом, того, кто пишет. Вы же не называете авторами сочинений учителей, дающих темы?
Потому снова отказалась. Но тогда начали уговаривать наговорить на диктофон.
Итак, ладно, села с диктофоном, на дворе первые дни апреля. Чтобы вы понимали временной размах. Ощущение очень странное. На что похоже - догадайтесь сами. Версии предлагайте в комментах.
Я не то, чтобы не люблю давать интервью. Я вполне не против поговорить с грамотным, заинтересованным и этично себя ведущим журналистом. Который не сольет мой труд в унитаз. Такое бывало. Который не выпустит потом подписанную моим именем макулатуру, которой побрезгует шредер. Такое бывало. Который хотя бы просто присутствует, участвует и слышит, понимает о чем речь.
Но в этом случае моя интуиция мне подсказывала, даже сильно сигналила. Я чувствовала что-то не то.
Ладно, послала диктофонные файлы.
После чего журналисты пропали на страшно долгий срок.
Когда мы о них полностью забыли, вдруг прислали расшифровку, но не всю. Половину потеряли. Там два файла было, вот второй и потеряли. После выяснений и поисков, после очередной дозы мозго2бства нашли второй файл. Вернее, мы им нашли и снова прислали.
Еще через время прислали всю расшифровку.
Чтобы вычитать и отредактировать интервью, надо почти рабочий день убить. Вот еще почему я не особо рвусь интервью давать. А другим свои тексты доверять редактировать нельзя - отрихтуют так, что мама родная не узнает. Напишут от себя, сократят все важное, исказят все, что осталось. Приделают жареный и неприятный заголовок. И дальше утирайся. Такое тоже бывало.
Так что интервью я всегда редактирую, и всегда сама.
Пришлось вылавливать окно в графике нормальных и нужных дел. Однажды солнечным утром засела за редактуру, после обеда закончила. В общем, отредактировала и отправила. Прощай, 2 мая, там люди по хорошей погоде гуляют.
Пропадают на четыре месяца. Потом присылают верстку, а туда наставлена куча фотографий с нашего сайта. Без имен авторов. Круто конечно, но фотографов кагбэ надо спрашивать! Передаю через директора, что в таком случае им нужно самим договариваться с фотографами. Обращаться, просить, в очередной раз рассказывать, какие они благородные и некоммерческие, как долго рассказывали это нам. Тем более, под каждой публикацией у нас на сайте обязательно есть ссылка на сайт или соцсети фотографа. О нет, отвечают! А не могли бы вы с ними сами договориться? Или дать нам фотографии, принадлежащие группе?
Если что, принцип этот называется «суп из топора», а еще «дай говна - дай ложку».
«Тетушка, дай попить, а то так жрать хочется, что переночевать негде. И не с кем».
«А давайте вы сделаете, а мы подпишем своими именами».
Я сильно подозревала, что следующей просьбой будет пропиарить это издание, ведь иначе его никто не узнает! Оказалась ли я провидцем? Узнаете в конце детектива.
Мое интервью в верстке было величественно подписано именами двух девушек, которые, вероятно, сочиняли вопросы. Было написано, что им принадлежит текст, который на 95 процентов мой. Который я сначала сама надиктовывала, потом шлифовала и дописывала.
Уточню. Если написано «вопросы и расшифровка такого-то», или «интервьюер такой-то, или «беседовал такой-то» - то норм. Но очень фигово выглядит, когда написано «текст такого-то», а он весь сделан тобой.
Мне очень стыдно, но в момент открытия присланной верстки я была отвлечена двумя вопиющими фактами: тем, что текст скромно приписан перу таких-то девушек, и что фотографии взяты без спросу. Мне не пришло в голову перечитать само интервью - я же его уже отредактировала.
Итак, я занята тем, что плююсь ядом, директор это обреченно амортизирует и через некоторое время смиренно таки присылает им фотографии, снятые нашими друзьями.
Еще несколько месяцев, я уже забыла. И тут - бинго!!! Играют оркестры, в воздух летят шарики. Из глубокого прошлого мне присылают пдф готового издания, гордо позиционирующего себя как сетевой журнал! И, конечно, просят всячески пропиарить его!
Я открываю и, еще не прочитав, с ужасом вижу вместо своего вычищенного и выправленного интервью какой-то странный корявый текст, ошибки в названиях, обратный порядок слов, безграмотные запятые, пропущенные пробелы, куски, которые я, как помню, выбросила, дикие тире…
Страшное подозрение начинает проникать в мою душу.
Бл2дь. Они поставили в журнал черновую расшифровку интервью! Ту, которой можно только печку растопить, а если хранить - то под грифом «совершенно секретно, никому не показывать, не позориться».
Ничто не вызывает такого моего гнева, как если мне насрали в мозги, высосали кучу времени и сделали в результате говно. Мне пипец как стыдно.
Друзья. Не читайте журнал «EQ Journal. Журнал о рок-музыке».
Музыканты, не давайте туда интервью.
Попросят вас об интервью - погуглите и найдите мой текст. Пусть он вас оградит от повторения моих ошибок.
Вот такая хорошая вышла реклама журналу.
UPD: вот файл, который я посылала в редактированном виде. Можете сравнить, какая была проделана мной работа. И насколько разные получились тексты.