Песнь Песней Василия и Эммелии
Благодаря поддержке любимого мужа и заочно - вашей, друзья, я наконец-то высунула нос из вороха дел и начала реализовывать некоторые задумки. В частности, опубликовала на Матронах небольшую статью о наших с мужем любимых святых - Василии Риторе и Эммелии Каппадокийской.
Песнь Песней Василия и Эммелии
Ольга Балытникова-Ракитянская
Избранником Эммелии неожиданно для всех стал не каппадокиец, а «чужак», к тому же человек уже зрелых лет - понтийский грек Василий, преподаватель риторики.
Эти святые у греков считаются покровителями брака и семьи, в ЭПЦ есть особый праздник им - второе воскресенье января. Если честно, мне кажется это гораздо более правильным, чем выбор в качестве святых покровителей семьи свв. Петра и Февронии. Нет, совсем не из-за понтийского происхождения Василия Ритора, и не потому, чтобы я сомневалась в святости Петра и Февронии как таковой. Просто Василий и Эммелия - куда более наглядный пример именно супружеских и семейных ценностей, а не праведной жизни вообще.
Классическое древнерусское Житие Петра и Февронии - это не столько документальное изложение, сколько художественный роман на христианскую тему, в основе которого, конечно, лежат подлинные события, но к этим подлинным добавлено немало вымышленных, призванных не ввести читателя в заблуждение, но проиллюстрировать в аллегорической форме некоторые поучительные выводы. Подобный жанр в средневековой агиографии был очень распространен (еще один наглядный пример того же рода - ирландское житие св. Брендана Мореплавателя ) и воспринимался читателями адекватно. Но в наше время, когда в литературе господствуют совсем иные жанры, подобное, увы, выглядит в лучшем случае как сказка, и читателям требуются длинные подробные комментарии, чтобы докопаться, наконец, до подлинного смысла.
В житии Василия и Эммелии все совсем иначе. Их жизнь была описана не неким агиографом спустя несколько веков после их смерти, а их же собственными сыновьями и близким другом семьи - святителем Григорием Богословом. Поэтому житие этой семейной пары действительно документально и к тому же сохраняет немало по-настоящему живых подробностей. Читая воспоминания Василия Великого и обоих Григориев, видишь перед собой не некие абстрактные благочестивые фигуры, не литературных персонажей, а живых людей, которых очень легко представить в качестве своих соседей или знакомых. Это жизнь, прекрасная в своей обыденности, и поэтому ей не только хочется, но и представляется действительно возможным подражать.
Песнь Песней Василия и Эммелии
Ольга Балытникова-Ракитянская
Избранником Эммелии неожиданно для всех стал не каппадокиец, а «чужак», к тому же человек уже зрелых лет - понтийский грек Василий, преподаватель риторики.
Эти святые у греков считаются покровителями брака и семьи, в ЭПЦ есть особый праздник им - второе воскресенье января. Если честно, мне кажется это гораздо более правильным, чем выбор в качестве святых покровителей семьи свв. Петра и Февронии. Нет, совсем не из-за понтийского происхождения Василия Ритора, и не потому, чтобы я сомневалась в святости Петра и Февронии как таковой. Просто Василий и Эммелия - куда более наглядный пример именно супружеских и семейных ценностей, а не праведной жизни вообще.
Классическое древнерусское Житие Петра и Февронии - это не столько документальное изложение, сколько художественный роман на христианскую тему, в основе которого, конечно, лежат подлинные события, но к этим подлинным добавлено немало вымышленных, призванных не ввести читателя в заблуждение, но проиллюстрировать в аллегорической форме некоторые поучительные выводы. Подобный жанр в средневековой агиографии был очень распространен (еще один наглядный пример того же рода - ирландское житие св. Брендана Мореплавателя ) и воспринимался читателями адекватно. Но в наше время, когда в литературе господствуют совсем иные жанры, подобное, увы, выглядит в лучшем случае как сказка, и читателям требуются длинные подробные комментарии, чтобы докопаться, наконец, до подлинного смысла.
В житии Василия и Эммелии все совсем иначе. Их жизнь была описана не неким агиографом спустя несколько веков после их смерти, а их же собственными сыновьями и близким другом семьи - святителем Григорием Богословом. Поэтому житие этой семейной пары действительно документально и к тому же сохраняет немало по-настоящему живых подробностей. Читая воспоминания Василия Великого и обоих Григориев, видишь перед собой не некие абстрактные благочестивые фигуры, не литературных персонажей, а живых людей, которых очень легко представить в качестве своих соседей или знакомых. Это жизнь, прекрасная в своей обыденности, и поэтому ей не только хочется, но и представляется действительно возможным подражать.