Ты словно измученный мамонт, застрявший в прошлом -
в таком беззастенчиво пошлом, в таком подвздошном,
в таком неприкаянно-бедном, в таком ненужном,
в таком безвоздушном и душном, в таком недужном.
В трясину нога угодила. Там скользко, вязко;
в недвижный покой так настойчиво тащит ряска
и тянет остаться. Предательски, по-холопьи
под сладкие песни сирены в болотной топи.
Гляди лишь вперёд, ибо вредно так мучить шею -
туда, где со свистом влетает снаряд в траншею,
туда, где "драконовы зубы", сирены, схроны,
туда, где в испуганном небе летают дроны,
туда, где в сраженье с Добром Зло наглей и круче,
туда, где с трибуны ООН выступает дуче,
где мир, провалившийся в кому, предсмертно замер
под жаркие выхлопы газовых кинокамер.
Весь этот синопсис - сплошной черновик, помарка.
Фантаст, написавший об этом - подлец. Накаркал.
И мы на себе небосвод неподъёмный тащим
в утратившем цели озлобленном настоящем.
Жванецкий учил - ведь не красного слова ради? -
зачем, мол, мы смотрим вперёд, если опыт - сзади?
Вот так и хрустим в беспощадном вселенском гаме
уставшими хрупкими шейными позвонками.
©
Alex Gaby