Тишина
* * *
Тусклую осень сны атакуют вплавь,
вся акватория полнится тишиной -
не понимаешь, где исчезает явь
страсти бесстрашной, сутолоки шальной.
Не замечаешь вечером эту грань -
лишь заглядишься в сумрачное окно,
сизым огнём уже расцветает рань,
хоть на душе как в яме темным темно.
И водяные знаки слепых времён
на волновой поверхности не видны,
точно невольник зренья приговорён
к непоправимым шалостям глубины.
И никаким смещениям временным
не разнести по завтрашним берегам
диким давленьем сдобренный кровяным
шум оголтелый и пустотелый гам.
Рыбы идут, растенья стоят стеной,
и нарастает в пыльных глазницах стен
облачный натиск - пристальный и стальной,
но в полный рост обманчивый вместе с тем.
Скупо искрится прошлого чешуя,
гонит волну его чумовой плавник.
Чёрная кровь от заводи забытья
к устью забвенья катится напрямик.
И сочиняешь блики в оконной мгле -
добрые знаки в злой водяной пыли,
будто не всё потеряно на земле...
Но для сновидца нет никакой земли.
© Сергей Попов
Тусклую осень сны атакуют вплавь,
вся акватория полнится тишиной -
не понимаешь, где исчезает явь
страсти бесстрашной, сутолоки шальной.
Не замечаешь вечером эту грань -
лишь заглядишься в сумрачное окно,
сизым огнём уже расцветает рань,
хоть на душе как в яме темным темно.
И водяные знаки слепых времён
на волновой поверхности не видны,
точно невольник зренья приговорён
к непоправимым шалостям глубины.
И никаким смещениям временным
не разнести по завтрашним берегам
диким давленьем сдобренный кровяным
шум оголтелый и пустотелый гам.
Рыбы идут, растенья стоят стеной,
и нарастает в пыльных глазницах стен
облачный натиск - пристальный и стальной,
но в полный рост обманчивый вместе с тем.
Скупо искрится прошлого чешуя,
гонит волну его чумовой плавник.
Чёрная кровь от заводи забытья
к устью забвенья катится напрямик.
И сочиняешь блики в оконной мгле -
добрые знаки в злой водяной пыли,
будто не всё потеряно на земле...
Но для сновидца нет никакой земли.
© Сергей Попов