Помрачение
* * *
Тогда Союз разводом занялся,
делением на околотки,
кругом бабла набухли завязи,
забултыхалось море водки.
Вернулась давняя и шалая
волна купанья в море крови.
И эта радость обветшалая
сполна вошла в обычай внове.
Теперь и вспомнить не предвидится -
на бражной, что ли, вечеринке,
где крыли наглое правительство,
иль у фонтана по старинке.
Возможных точек совпадения
изрядно было в эту пору -
там барышни вне поведения
давали жару и задору.
И в том и казус, и оказия,
что резус твой и крови группа
не допускали безобразия,
и время выглядело глупо.
Я тоже с ним дружил без рвения,
не совпадал по интересам,
аполитичной точки зрения
был празднолюбцем и балбесом.
Угар безделья и отдельности
витал над нашими телами.
Смолкали бесы оголтелости,
и слёзы дали застилали.
Ведь в них, неясных, зрела заживо
смешного счастья недоимка -
ледащего, чумного, нашего -
и на душе копилась дымка.
А за душой копиться нечему -
по всем карманам ветер шарил.
Мы возвращались ближе к вечеру,
застолье свечкой украшали.
Дрожало пламя безутешное,
двойным дыханием гонимо…
И помрачение кромешное
как тень прокатывало мимо.
Сергей Попов
Тогда Союз разводом занялся,
делением на околотки,
кругом бабла набухли завязи,
забултыхалось море водки.
Вернулась давняя и шалая
волна купанья в море крови.
И эта радость обветшалая
сполна вошла в обычай внове.
Теперь и вспомнить не предвидится -
на бражной, что ли, вечеринке,
где крыли наглое правительство,
иль у фонтана по старинке.
Возможных точек совпадения
изрядно было в эту пору -
там барышни вне поведения
давали жару и задору.
И в том и казус, и оказия,
что резус твой и крови группа
не допускали безобразия,
и время выглядело глупо.
Я тоже с ним дружил без рвения,
не совпадал по интересам,
аполитичной точки зрения
был празднолюбцем и балбесом.
Угар безделья и отдельности
витал над нашими телами.
Смолкали бесы оголтелости,
и слёзы дали застилали.
Ведь в них, неясных, зрела заживо
смешного счастья недоимка -
ледащего, чумного, нашего -
и на душе копилась дымка.
А за душой копиться нечему -
по всем карманам ветер шарил.
Мы возвращались ближе к вечеру,
застолье свечкой украшали.
Дрожало пламя безутешное,
двойным дыханием гонимо…
И помрачение кромешное
как тень прокатывало мимо.
Сергей Попов