На последней станции
* * *
...А когда я ехал сквозь толщу лет,
у меня был только один билет -
лишь один билет, лишь в один конец,
где слепой индеец курил свинец.
Он курил свинец, раскрошив табак,
отбиваясь палкою от собак.
Вот и трубка мира, вот и труп войны
и скелет обглоданной тишины.
Я катил всё дальше. В ушах свистки
распускали розовые лепестки,
растекались в розовые масла.
И пасла надежда - но не спасла.
Темнота зевала в мое окно,
открывая нёбо, обнажая дно.
И луна горчила, катясь по дну -
так что небо сплевывало луну.
На последней станции скорбный Бог,
опрокинув высь облаками ниц,
целовал индейца в седой висок
и рукой касался пустых глазниц.
15.06.2024
© Михаил Юдовский
...А когда я ехал сквозь толщу лет,
у меня был только один билет -
лишь один билет, лишь в один конец,
где слепой индеец курил свинец.
Он курил свинец, раскрошив табак,
отбиваясь палкою от собак.
Вот и трубка мира, вот и труп войны
и скелет обглоданной тишины.
Я катил всё дальше. В ушах свистки
распускали розовые лепестки,
растекались в розовые масла.
И пасла надежда - но не спасла.
Темнота зевала в мое окно,
открывая нёбо, обнажая дно.
И луна горчила, катясь по дну -
так что небо сплевывало луну.
На последней станции скорбный Бог,
опрокинув высь облаками ниц,
целовал индейца в седой висок
и рукой касался пустых глазниц.
15.06.2024
© Михаил Юдовский