Пушкин славе предпочёл свободу
Пушкин тайно пересёк границу.
Пушкин устремился за свободой.
В Лондоне свободнее всего.
Денег нет - пошёл служить в полицию.
В свет ему, конечно, нету ходу.
Мается. Не пишет ничего.
Ничего не пишет, не читает,
Ест бобы. Находит себе бабу.
Боб родился. Чарльз и Джонатан.
На плечах дитят своих катает.
И завел дружка - владельца паба,
И от пуза пива пьёт за так.
Хорошо работать полицейским,
Неприкосновенность, уважуха.
Дети потихонечку растут.
Чуть скучает по друзьям лицейским,
Но забыл про всю нашу проруху,
Про покинутый неверигут.
И в России Пушкина не помнят.
Был какой-то клоун в бакенбардах,
И пропал не заплатив долгов.
Обошлись без «Домика в Коломне»,
«Белкина» и всех творений барда,
Что б он настрочил - не будь бегов.
Нашим всем назначили другого,
Может быть, немножко не такого,
А каким он должен быть - такой?
Жизнь течёт к семнадцатому году,
Пушкин славе предпочёл свободу
Памятника нету на Тверской.
22 апреля 24
© Вадим Жук
Пушкин устремился за свободой.
В Лондоне свободнее всего.
Денег нет - пошёл служить в полицию.
В свет ему, конечно, нету ходу.
Мается. Не пишет ничего.
Ничего не пишет, не читает,
Ест бобы. Находит себе бабу.
Боб родился. Чарльз и Джонатан.
На плечах дитят своих катает.
И завел дружка - владельца паба,
И от пуза пива пьёт за так.
Хорошо работать полицейским,
Неприкосновенность, уважуха.
Дети потихонечку растут.
Чуть скучает по друзьям лицейским,
Но забыл про всю нашу проруху,
Про покинутый неверигут.
И в России Пушкина не помнят.
Был какой-то клоун в бакенбардах,
И пропал не заплатив долгов.
Обошлись без «Домика в Коломне»,
«Белкина» и всех творений барда,
Что б он настрочил - не будь бегов.
Нашим всем назначили другого,
Может быть, немножко не такого,
А каким он должен быть - такой?
Жизнь течёт к семнадцатому году,
Пушкин славе предпочёл свободу
Памятника нету на Тверской.
22 апреля 24
© Вадим Жук