Беспамятство здесь властелин
p. s.
всё любящее отстоять…
но если жизнь срезается под корень,
я выбираю смерть, и значит, «быть»
равно «не быть». я ставлю точку, мать.
се человек? но путь земной позорен
того, кто хочет звук и цвет убить.
где первое лицо - подлец,
в империи, где мерзкие спектакли -
отрада публике (она спилась),
я третьим стал (of course!) лицом, отец.
я - он. и мы с тобой - они, не так ли?
лексема «дальше - тишина» сбылась.
ни прегрешений, ни утех.
здесь, в этом поле, снег не обеляет,
ночь не чернит, и некого любить.
здесь, в этом поле, бродят души тех,
кто на снегу следов не оставляет.
и нет вопроса «быть или не быть».
беспамятство здесь властелин.
и лишь строка моя неисцелима,
как если б снилось белой белизне,
как если б снилось слепоте долин
Офелии оливковое имя,
столь серебрящееся в смертном сне.
© Vladimir Gandelsman
всё любящее отстоять…
но если жизнь срезается под корень,
я выбираю смерть, и значит, «быть»
равно «не быть». я ставлю точку, мать.
се человек? но путь земной позорен
того, кто хочет звук и цвет убить.
где первое лицо - подлец,
в империи, где мерзкие спектакли -
отрада публике (она спилась),
я третьим стал (of course!) лицом, отец.
я - он. и мы с тобой - они, не так ли?
лексема «дальше - тишина» сбылась.
ни прегрешений, ни утех.
здесь, в этом поле, снег не обеляет,
ночь не чернит, и некого любить.
здесь, в этом поле, бродят души тех,
кто на снегу следов не оставляет.
и нет вопроса «быть или не быть».
беспамятство здесь властелин.
и лишь строка моя неисцелима,
как если б снилось белой белизне,
как если б снилось слепоте долин
Офелии оливковое имя,
столь серебрящееся в смертном сне.
© Vladimir Gandelsman