Очень страшный сон
Ночь тревожная была.
Только чуть в сон погрузишься, тут же, как наяву, страшная картина представляется.
Будто припёрли меня к стенке два интеллигента из нынешней творческой элиты. У одного лицо Шахназарова и нож в руке, с которого капли крови капают. Щас, говорит, мы тебе стерилизацию сделаем и потом на перевоспитание в концлагерь. А второй, вылитый профессор МГУ Третьяков, стоит рядом, тыковкой кивает и гадливо так улыбается, сука такая…
И, ведь, понимаю, что это сон. И что в мои 76 лет перевоспитание - дело безнадёжное, а стерилизация и вовсе - мера избыточная. Но, вот, на счёт концлагеря… В общем, неприятный сон был.
© Николай Травкин
Николай Травкин
Только чуть в сон погрузишься, тут же, как наяву, страшная картина представляется.
Будто припёрли меня к стенке два интеллигента из нынешней творческой элиты. У одного лицо Шахназарова и нож в руке, с которого капли крови капают. Щас, говорит, мы тебе стерилизацию сделаем и потом на перевоспитание в концлагерь. А второй, вылитый профессор МГУ Третьяков, стоит рядом, тыковкой кивает и гадливо так улыбается, сука такая…
И, ведь, понимаю, что это сон. И что в мои 76 лет перевоспитание - дело безнадёжное, а стерилизация и вовсе - мера избыточная. Но, вот, на счёт концлагеря… В общем, неприятный сон был.
© Николай Травкин
Николай Травкин