Мат или не мат? Вот в чём Роскомнадзор...
Когда мат запрещают, он становится мощным социальным оружием
© Виктор Ерофеев
Роскомнадзор начал тестировать систему стоимостью 25 миллионов рублей, которая будет вместо сотрудников ведомства выявлять в онлайн-СМИ четыре запретных матерных слова и производные от них.
Причем система будет распознавать мат не только в тексте, но и в картинках, аудио- и видеоматериалах.
5 мая 2014 года Владимир Путин подписал закон, приравнивающий популярных блогеров к СМИ, и теперь их тоже это касается.
О том, как нам с этим жить, рассуждают музыкант и популярный блогер Захар Май, писатели Эдуард Лимонов, Виктор Ерофеев, журналист Дмитрий Быков и критик Александр Гаврилов
Дмитрий Быков:
Я не знаю, зачем Роскомнадзор добивается чистоты в онлайн-СМИ. Наверное, хотят запретить людям выражать адекватное отношение к реальности, которая вокруг них. Видимо, они полагают, что сегодня правду можно сказать только матом. Жизнь стала такой, что в цензурной лексике о ней ничего не скажешь.
Но они забывают о том, что русский язык фантастически гибок и изобретателен. У нас богатая языковая среда, и если надо, мы сможем без единого слова мата такого наговорить, что им там мало не покажется. Можно изобрести систему тонких эвфемизмов - это будет изысканно. В свое время такую выдумал Аксенов в первом издании «Острова Крым» в России. Мат же не обязательно должен быть конкретный табуированный, мерзкий - мат очень широк. Можно выругаться так, что не нарушишь ни одного закона. Это будет выглядеть гораздо изящнее, появится «эзопов мат».
В романе Александра Житинского «Фигня» есть прекрасное предложение построить новый русский мат вокруг слова «пуп», тем более глагол «опупеть» уже существует. Наверное, и здесь есть какое-то здоровое зерно.
Виктор Ерофеев, писатель:
Запрет мата - постановление по детскому саду: не писайся в постель, не сморкайся в одеяло и не употребляй такие-то слова. Государство опять берет на себя функцию надзирателя. Консерваторы часто борются за чистоту языка, запрещают слова, которые приходят из других языков. В свое время консервативная литература боролась с французскими словами. Сегодня начали бороться с матом.
Для каждого жителя России мат имеет разное значение и функцию. Все просвещенное общество с XVIII века играло этими словами, мы знаем соответствующие произведения Баркова, Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Чехова, Маяковского. К концу ХХ века мат уже присмирел, оставив за собой две основные функции: сексуальная, когда слова значат ровно то, что они значат; и функция вульгаризмов - такое отношение к мату характерно для семей социального дна, где мат является частью общего неблагополучия. Те люди, которые живут в ХХI веке, преодолели мат как инструмент войны и агрессии. Матерные слова распались на другие значения. Но когда эти слова запрещают, они опять превращаются в мощное социальное оружие. Теперь ими становится проще нанести ущерб другому человеку.
Запреты на мат - это поощрение использования матерных слов. А интернет от этого не выиграет и не проиграет, выкрутится какими-нибудь точками. Мат запрещали и в Советском Союзе, а люди выкручивались, придумывали похожие слова, как это делал Солженицын. Но в сущности ничего не меняется. Все понимают, что это фарс. Что и думцы, и президент используют эти слова в устной речи.
Александр Гаврилов, литературный критик, программный директор Института книги:
Много ли потеряют СМИ от запрета мата? Если мы будем рассматривать эту ситуацию в таком миленьком контексте, мелкими картинками, то можно сказать, что нет, СМИ много не потеряют. Совершенно не обязательно в СМИ материться. Блоги, недавно приравненные к СМИ, потеряют гораздо больше. Эмоциональная яркость и резкая окрашенная лексика в комментариях всегда были достоинствами блогов.
Но важно другое. Как только государство начинает запрещать людям говорить свободно какие-нибудь слова, это всегда заканчивается плохо, это всегда чудовищное наступление на свободу слова. У государства нет права на язык, который у меня во рту. Если бы этот закон не был принят в комплекте с приравниванием блогов к СМИ, можно было бы предполагать, что таким образом государство заботится о качестве общественных нравов. Но два этих закона вместе говорят нам о том, что на самом деле хочет сделать государство. Как оно будет подбрасывать матерные комментарии в популярные блоги и закрывать их при помощи своей глушильной машинки на новом историческом этапе. Вспомните, как глушили «Голос Америки» и «Радио Свобода».
Захар Май, музыкант:
Все вопросы о том, что может произойти после запуска машинки по проверке мата в онлайн-СМИ и какие могут от этого случиться побочные эффекты, - не ко мне, а к Госдуме, за которую вы голосовали. Я тут ни при чем, это не моя Госдума. Степень «чистоты» онлайн-СМИ должны определять либо редакторы, либо мудрые законотворцы, но не те лошары, которые сейчас этим занимаются. А что касается того, что популярные блогеры теперь тоже СМИ, то никто же не объяснил, распространяется ли это на «Твиттер» или нет. Но в «Твиттере» у меня много подписчиков, да.
Эдуард Лимонов, писатель:
Где они найдут такой штат надзирателей, нависших над литературой, над кино, над журналистами? Пускай не занимаются дурью.
snob.ru
© Виктор Ерофеев
Роскомнадзор начал тестировать систему стоимостью 25 миллионов рублей, которая будет вместо сотрудников ведомства выявлять в онлайн-СМИ четыре запретных матерных слова и производные от них.
Причем система будет распознавать мат не только в тексте, но и в картинках, аудио- и видеоматериалах.
5 мая 2014 года Владимир Путин подписал закон, приравнивающий популярных блогеров к СМИ, и теперь их тоже это касается.
О том, как нам с этим жить, рассуждают музыкант и популярный блогер Захар Май, писатели Эдуард Лимонов, Виктор Ерофеев, журналист Дмитрий Быков и критик Александр Гаврилов
Дмитрий Быков:
Я не знаю, зачем Роскомнадзор добивается чистоты в онлайн-СМИ. Наверное, хотят запретить людям выражать адекватное отношение к реальности, которая вокруг них. Видимо, они полагают, что сегодня правду можно сказать только матом. Жизнь стала такой, что в цензурной лексике о ней ничего не скажешь.
Но они забывают о том, что русский язык фантастически гибок и изобретателен. У нас богатая языковая среда, и если надо, мы сможем без единого слова мата такого наговорить, что им там мало не покажется. Можно изобрести систему тонких эвфемизмов - это будет изысканно. В свое время такую выдумал Аксенов в первом издании «Острова Крым» в России. Мат же не обязательно должен быть конкретный табуированный, мерзкий - мат очень широк. Можно выругаться так, что не нарушишь ни одного закона. Это будет выглядеть гораздо изящнее, появится «эзопов мат».
В романе Александра Житинского «Фигня» есть прекрасное предложение построить новый русский мат вокруг слова «пуп», тем более глагол «опупеть» уже существует. Наверное, и здесь есть какое-то здоровое зерно.
Виктор Ерофеев, писатель:
Запрет мата - постановление по детскому саду: не писайся в постель, не сморкайся в одеяло и не употребляй такие-то слова. Государство опять берет на себя функцию надзирателя. Консерваторы часто борются за чистоту языка, запрещают слова, которые приходят из других языков. В свое время консервативная литература боролась с французскими словами. Сегодня начали бороться с матом.
Для каждого жителя России мат имеет разное значение и функцию. Все просвещенное общество с XVIII века играло этими словами, мы знаем соответствующие произведения Баркова, Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Чехова, Маяковского. К концу ХХ века мат уже присмирел, оставив за собой две основные функции: сексуальная, когда слова значат ровно то, что они значат; и функция вульгаризмов - такое отношение к мату характерно для семей социального дна, где мат является частью общего неблагополучия. Те люди, которые живут в ХХI веке, преодолели мат как инструмент войны и агрессии. Матерные слова распались на другие значения. Но когда эти слова запрещают, они опять превращаются в мощное социальное оружие. Теперь ими становится проще нанести ущерб другому человеку.
Запреты на мат - это поощрение использования матерных слов. А интернет от этого не выиграет и не проиграет, выкрутится какими-нибудь точками. Мат запрещали и в Советском Союзе, а люди выкручивались, придумывали похожие слова, как это делал Солженицын. Но в сущности ничего не меняется. Все понимают, что это фарс. Что и думцы, и президент используют эти слова в устной речи.
Александр Гаврилов, литературный критик, программный директор Института книги:
Много ли потеряют СМИ от запрета мата? Если мы будем рассматривать эту ситуацию в таком миленьком контексте, мелкими картинками, то можно сказать, что нет, СМИ много не потеряют. Совершенно не обязательно в СМИ материться. Блоги, недавно приравненные к СМИ, потеряют гораздо больше. Эмоциональная яркость и резкая окрашенная лексика в комментариях всегда были достоинствами блогов.
Но важно другое. Как только государство начинает запрещать людям говорить свободно какие-нибудь слова, это всегда заканчивается плохо, это всегда чудовищное наступление на свободу слова. У государства нет права на язык, который у меня во рту. Если бы этот закон не был принят в комплекте с приравниванием блогов к СМИ, можно было бы предполагать, что таким образом государство заботится о качестве общественных нравов. Но два этих закона вместе говорят нам о том, что на самом деле хочет сделать государство. Как оно будет подбрасывать матерные комментарии в популярные блоги и закрывать их при помощи своей глушильной машинки на новом историческом этапе. Вспомните, как глушили «Голос Америки» и «Радио Свобода».
Захар Май, музыкант:
Все вопросы о том, что может произойти после запуска машинки по проверке мата в онлайн-СМИ и какие могут от этого случиться побочные эффекты, - не ко мне, а к Госдуме, за которую вы голосовали. Я тут ни при чем, это не моя Госдума. Степень «чистоты» онлайн-СМИ должны определять либо редакторы, либо мудрые законотворцы, но не те лошары, которые сейчас этим занимаются. А что касается того, что популярные блогеры теперь тоже СМИ, то никто же не объяснил, распространяется ли это на «Твиттер» или нет. Но в «Твиттере» у меня много подписчиков, да.
Эдуард Лимонов, писатель:
Где они найдут такой штат надзирателей, нависших над литературой, над кино, над журналистами? Пускай не занимаются дурью.
snob.ru