«Мне нечего скрывать»
RTVI
Речь Кирилла Серебренникова на суде: расшифровка
Басманный суд Москвы 16 января на три месяца продлил домашний арест Кириллу Серебренникову. На этом заседании режиссер выступил с речью, в которой снова отверг свою вину по делу «Седьмой студии». RTVI публикует полную расшифровку его выступления.
Какая-то там организованная группа совершила хищение денежных средств, выделенных на проект «Платформа». Вот такая картина. Получается, по мнению следствия, что этой «Платформы» не было, ну или она была в каком-то усеченном виде, что, конечно, абсолютно не соответствует действительности. Давайте уметь как бы видеть очевидное.
Проект «Платформа» был, он провел 340 мероприятий за три года, были тысячи зрителей, которые все это видели. Все это снято, сфотографировано, зафиксировано. Сотни молодых неопытных артистов, музыкантов, танцоров, которые принимали участие в оригинальных, то есть созданных с нуля, постановках. То есть фактически был создан стационарный театр, который действовал более трех лет. Поэтому утверждать, что Российской Федерации был причинен какой-то мифический ущерб - это просто невозможно, цинично и бредово, абсурдно.
Российская Федерация, зрители, люди искусства получили исполненный на достаточно высоком уровне проект по развитию современного искусства, которым я лично горжусь. Следствие не разобралось и, в общем, не пыталось разобраться, а потому, так скажем, заблуждается, когда говорит о том, что наличные денежные средства, которые находились в кассе «Седьмой студии», обращались мною и многими лицами в свою личную пользу и использовались по личному усмотрению.
Я ни копейки положенной заработной платы, гонораров за конкретные постановки не получал. Я это неоднократно заявлял. Я неоднократно просил показать мне хоть одно доказательство того, что я в личных целях использовал денежные средства, выделенные на проект «Платформа». Таких доказательств нет и быть не может.
Следствие не предоставляет доказательств этого абсурда. В материалах, представленных нам, таких доказательств нет уже в течение всех этих восьми месяцев.
Опять же - про имущество. У меня нет никакого имущества, которое я приобрел за время работы проекта «Платформа». Все, в том числе высшие должностные лица, явно введенные в заблуждение, говорят об этой квартире, которую я приобрел в 2012 году. Вот хочу, чтобы все понимали: денежные средства на покупку этой квартиры я копил много лет, 4-5 лет. Этому есть абсолютно неопровержимые доказательства, о которых говорила адвокат Литвина. Это справки, полученные от Сбербанка Российской Федерации. В соответствие с этим документом, который нам дали в декабре, который нам дали вот совсем недавно, 23 декабря 2008 года (то есть за три года до «Платформы») я открыл счет в Сбербанке, на котором уже были размещены €173 тысячи, которые включали в себя призовые фонды за разные кинофестивали. Это мои личные сбережения.
На протяжении оставшихся лет, до 15 октября 2011 года, то есть до получения денежных средств от государства за проект «Платформа», я накопил сумму в €301 тысячу, и 24 мая 2015 года я всю эту сумму перечислил за квартиру в Берлине. Это невозможно опровергнуть, это документ - справка Сбербанка. Поэтому прошу всех понять, что денежные средства на квартиру в Берлине - это мои личные накопления за многие годы, годы достаточно тяжелой работы, а не якобы похищенные денежные средства.
Я прошу, раз уж меня обвиняют в хищении денежных средств, показать мне хотя бы одно доказательство того, что я незаконно изымал денежные средства, полученные на проект «Платформа», и использовал их в личных целях.
Следствие говорит о каком-то моем личном усмотрении при использовании денежных средств, использовании денежных средств не на цели, связанные с реализацией соглашения о предоставлении субсидий. Покажите суду и мне эти доказательства. Их просто нет.
Усмотрение мое и моих коллег в проекте было только одно - использовать все денежные средства максимально экономно и исключительно на проект «Платформа». Об этом очень подробно рассказала в своем письме генеральный продюсер Воронова, незаконно обвиняемая, как и мы все, в хищениях. Однако никакой сверки, никакого интереса это письмо, в общем, не вызвало.
Это говорит исключительно о нежелании следствия в чем-либо разбираться и о том, что у следствия есть только одна цель - незаконно обвинить нас в совершении преступлений. Как этого добивается следствие? Очень просто. Оно не слушает ни меня, ни других лиц, работающих на «Платформу», вообще никого, кроме Масляевой.
Меньше всего мне, честно говоря, хочется кого-то здесь обвинять, но именно Масляева, оговаривая нас, является для следствия лучшим другом и источником информации - заведомо ложной информации. Но следствию именно это и надо, следствие не хочет ни в чем разбираться.
Следствие верит вранью ранее судимого человека. Следствие имеет только одну цель - сделать нас виноватыми. Это ясно всем здравомыслящим людям уже сейчас и, если это дело дойдет до суда, станет ясно всему обществу, всему миру.
У меня никаких сомнений, что, если это дело дойдет до суда, то сотни зрителей и участников «Платформы» не только из России, но и из других стран придут в суд и расскажут, что и как на «Платформе» происходило.
А вот следователям, следствию вообще не интересно, что такое «Платформа», что на ней было, сколько мы провели спектаклей и выпустили оригинальных постановок, провели концертов, медиафестивалей, а главное - сколько «Седьмая студия» потратила на это денежных средств. Об этом меня ни разу даже, честно говоря, не спрашивали. Им важно вообще не это. Потому что товарищи прекрасно понимают, что, только начав разбираться с этими вопросами, они получат сразу же несколько однозначных ответов.
Первый: «Платформа» была, и на ней было в общей сложности 340 представлений за эти годы. Второе: мероприятия на «Платформе» в большинстве создавались с нуля (то есть оригинальные мероприятия), на них тратились денежные средства, которые выделялись государством. Третье: стоимость этих мероприятий является абсолютно вменяемой, она складывалась из расходов на создание площадки «Платформы», из расходов на содержание персонала. А это около 60 человек, это практически целая театральная труппа, это техники, это административный персонал и много еще других людей.
Покажите мне эти мероприятия, сведения о которых якобы завышены или которых не было. Просто покажите. И генеральный продюсер, и я, и люди, которые делали эти мероприятия, вам, то есть следствию, все объяснят.
Но это никого не интересует. Достаточно Масляевой с ее откровенным враньем.
В ходатайстве следствие указывает, что мы похитили якобы 68 млн рублей. Однако 10 января мне предъявили новое обвинение, там уже другая сумма - 168 млн рублей. У меня не было возможности изучить это обвинение (достаточно абсурдное). Нам не дали возможности подготовить свои показания, но они не очень интересны никому. Мы все равно эти показания подготовим и, конечно же, дадим. И заявим соответствующее ходатайство, и посмотрим, как это ходатайство удовлетворит следствие. У меня в этом есть, честно говоря, большие сомнения.
Сумма якобы похищенных денег увеличивается, потому что следующий шаг - это 210 млн. Для людей, вообще хоть как-то занимающихся производством событий, - это абсурд. Получается, что мы все украли, а все происходило само собой и бесплатно.
Вот следствие пишет, что оно неоднократно меня допрашивало. Я могу сказать, что это, честно говоря, не соответствует действительности, то есть допросы были, но о чем меня спрашивали, честно говоря, не имеет никакого отношения к расследованию данного дела. Более того, это какой-то все фарс откровенный.
Я Вам расскажу, Ваша честь, как это происходило. Это были, в общем-то, допросы только для того, чтобы сказать, то есть вам написать: «Мы неоднократно допросили Серебренникова».
Вот меня допрашивали четыре раза: 10 ноября, 21 декабря, 27 декабря и 30 декабря.
10 января 2018 года мне не дали времени подготовиться и 12 января объявили о том, что следствие окончено. Я хочу, чтобы вот вы, Ваша честь, и все заинтересованные в деле лица знали, о чем эти допросы были, очень кратко.
10 ноября 2017 года мне был задан один вопрос: посещал ли я фестиваль «Балтийский дом» в 2010 и 2011 году. Я ответил, что надо открыть программу и, если даты в этой программе нет, то, в общем, не посещал. Следователь открыл при мне интернет, посмотрел и увидел, что этой даты в программе нет. На этом первый допрос закончился.
21 декабря 2017 года мне показали переписку и раза три попросили ее прокомментировать, что я абсолютно спокойно и с удовольствием сделал. Меня не спрашивали о фактах, меня просили о комментариях, причем в большинстве моя переписка не содержала ничего, кроме обсуждения проектов и их финансирования.
27 декабря 2017 года - тут я остановлюсь чуть-чуть подробнее - меня спросили, почему это я обратился к президенту с идеей проекта «Платформа» и кто мне это посоветовал. Они хотели как-то выяснить, кто же тут советчик, и тоже его привлечь. И я ответил, что президент - самый главный человек в стране и поэтому все, что в том числе связано с развитием творчества, - это деятельность президента. Меня спросили: «А что входит в обязанности режиссера?». Я ответил на это: «Выпускать талантливые спектакли». На этом допрос закончился.
30 декабря 2017 года я опять комментировал переписку различных лиц и свою. Касалась эта переписка не хищения, а организации проекта «Платформа», мероприятий на этом проекте. Это была тема, сформулированная самим следователем.
Ну, в общем, выводы их не очень интересуют. Следствие окончено.
Но в ходатайстве следствие пишет все о том, что нужно сделать. Надо возбудить дело в отношении Масляевой, предъявив мне обвинения, ознакомить с делом. В этой связи несколько таких замечаний.
Если следствие так уверено в своей правоте, доказанности обвинения, то чего оно прячет Масляеву от суда с нами? Чего оно боится?
Не будет ее и в суде, если дело дойдет до суда. Ее уже один раз судили, и она так же призналась. Теперь вот будут судить второй раз. Оговорив нас, она вымолила себе минимально возможное наказание.
Она сама на очной ставке со мной призналась, что украла 5 млн рублей. Но она украла их не у государства, она украла их у «Седьмой студии». Она украла их у проекта «Платформа», дорогой мой бухгалтер. И верят ей. А тем, кто занимался непосредственно «Платформой», не верят.
Я согласен, что деятельность Масляевой можно оценивать как угодно. Нарушения в бухгалтерии тоже можно расследовать как угодно: как уклонение от налогов, как бестолковость этой Масляевой, как финансовые нарушения. Но эти нарушения в бухгалтерии и есть хищения.
Мы люди, которые делали проект, художественные работы. Мы ничего не похищали и не действовали вообще не из каких корыстных побуждений. Я по-человечески не могу понять, как можно оговаривать невиновных людей, оговаривать себя - тем более в ситуации, когда никакого преступления не было. Новое обвинение мне предъявили - абсурда стало больше.
Мне нечего абсолютно бояться и, Ваша честь, совершенно нечего скрывать. Я рассказывал всю правду с самого начала, с самого первого дня, когда все это началось. О правде известно всем. В этой правде просто надо было разобраться. И я в этом разбирательстве тоже был максимально заинтересован. Уверен, что все остальные товарищи делали точно то же самое.
Я свое слово начну готовить днем, уже сейчас я хочу заявить о том, что мы будем знакомиться со всеми материалами дела, со всеми аудио- и видеозаписями, со всеми предложениями экспертизы, со всеми вещественными доказательствами. Мы не будем ничего затягивать, мы будем честно готовиться к своей защите.
У меня нет ни малейшего сомнения в том, что мы докажем свою правоту.
Ваша честь, Вы знаете, я так сижу-сижу и хочу сказать, что у меня нет никаких вопросов к Вам в связи с ходатайством следствия о продлении домашнего ареста. Этот арест незаконен, незаконно будет его продление, если Вы примите такое решение. Незаконно все, что происходит эти восемь месяцев.
Заканчивая, хочу сказать, что я, конечно же, не создавал никакой преступной группы. Я создавал проект «Платформа». То есть я и вообще все, кто занимался творчеством на этом проекте, только им и занимались. Мы делали спектакли, мы делали концерты, мы делали фестивали и их выпускали. Проект был очень успешным и создал хорошую репутацию России как страны, где придумывается что-то новое, необычное, творческое.
«Платформа» стала важной вехой для сотен молодых художников, для тысяч молодых зрителей. Мы не сделали государству ничего плохого. Я не думал, что когда-нибудь услышу, что наш проект назовут преступной группой. Так преступниками можно объявить кого-угодно, было бы желание. Хоть людей, собравшихся вместе попить чай, хоть вот следственную группу, которая расследует это дело. Спасибо.
«RTVI»