"...you may // Not fear, or wish your dying day". (R.H.)
Ну вот, пришлось вернуться сюда, не дождавшись своего юбилея, который, впрочем, все равно придется отменить, ибо такое скопление горестных событий, да еще и с 8 утра до 8 вечера, никак не может радовать, так что я ограничусь, пожалуй, несколькочасовым прозябанием (во всех смыслах) в духе Бонавентуры на наиболее неуютной и пустой части набережной М.-р. с угасающим iPad'ом в руках, мертвым снегом под ногами и соответствующими цитатами на устах, если к тому моменту melancholy and english literature еще не сведут меня в могилу (а хорошо бы!), но я, кажется, отвлеклась; итак, пришлось вернуться сюда; все остальное удалено, заблокировано или заброшено.
Кстати, скоро начинается четвертый модуль, к которому надо прочесть множество советских стихотворений и составить словарь языкового расширения по "Матренину двору", а мне, чье сегодняшнее утро, в частности, началось с Oldham'овской "A Pastoral, In Imitation of the Greek of Moschus; Bewailing the Death of the Earl of Rochester", никак не удается преисполниться надлежащим оптимизмом, и даже робкая надежда, возникшая вследствие воспоминания о том, как однажды мне посчастливилось провести целую ночь в поезде "Москва-Симферополь", читая (answer!) Геррика, на то, что отмеченное мною тогда и потом забытое стихотворение, возможно, окажется способным преисполнить меня оным, даже эта робкая надежда, увы, не оправдалась, ибо это было "To His Dying Brother, Master William Herrick"; тогда, в поезде, я, кажется, даже проливала слезы над тем, что в переводе на русский превратилось в ужасное "...нет в груди тепла, // Когда тебя, мой пульс, забрала мгла" (кстати, с какой стати она его забрАла? или это мгла передней подвижной части шлема? тогда Гомер отдыхает).
В общем, если написание никому-не-интересного-бреда-длиной-в-абзац можно считать возвращением, я вернулась.
Кстати, скоро начинается четвертый модуль, к которому надо прочесть множество советских стихотворений и составить словарь языкового расширения по "Матренину двору", а мне, чье сегодняшнее утро, в частности, началось с Oldham'овской "A Pastoral, In Imitation of the Greek of Moschus; Bewailing the Death of the Earl of Rochester", никак не удается преисполниться надлежащим оптимизмом, и даже робкая надежда, возникшая вследствие воспоминания о том, как однажды мне посчастливилось провести целую ночь в поезде "Москва-Симферополь", читая (answer!) Геррика, на то, что отмеченное мною тогда и потом забытое стихотворение, возможно, окажется способным преисполнить меня оным, даже эта робкая надежда, увы, не оправдалась, ибо это было "To His Dying Brother, Master William Herrick"; тогда, в поезде, я, кажется, даже проливала слезы над тем, что в переводе на русский превратилось в ужасное "...нет в груди тепла, // Когда тебя, мой пульс, забрала мгла" (кстати, с какой стати она его забрАла? или это мгла передней подвижной части шлема? тогда Гомер отдыхает).
В общем, если написание никому-не-интересного-бреда-длиной-в-абзац можно считать возвращением, я вернулась.