Тоска дорожная, железная
<беглые заметки>
Вчера вечером, как раз перед сном, к традиционному миганию подъемного крана за окном (он стоит там уже несколько лет и мигает весьма педантично - раз в секунду, днем и ночью, и, кажется, невозможно укрыться от этой вечной вспышки, пробивающей даже шторы) добавился салют, далекий, но словно ударяющий по дому, и вся канонада продолжалась довольно-таки долго.
...И, наверное, чуть ли не самой странной вещью в мире - сегодня, в шестом часу утра, - был вид с моста, ведущего из Сокольников: железнодорожные пути, утопающие в потоках сырого тумана и моросящего дождя, тишина, жалкие лужи в глинистой почве, дым медленно тянущихся к горизонту паровозов, и непонятно откуда (с одного из поездов?) доносящийся запах горячего какао; и хорошо было бы целую вечность провести под этим тихим, бедным, эмигрантским дождиком, глядя в дымную даль и о чем-нибудь вспоминая. Нет, воспоминая, - так намного лучше.
Red is the rose that in yonder garden grows,
Fair is the lily of the valley,
Clear is the water that flows from the Boyne,
But my love is fairer than any.
А вообще - воспоминания постепенно выгрызают душу изнутри, как тот лисенок - печень спартанского мальчика (со школьной скамьи отчетливо вижу эту рыжую лисью шерстку, острые сверкающие зубки и темные, пропитанные юною кровью складки плаща), и, похоже, пора садиться за мемуары, что я скоро и сделаю.
Вчера вечером, как раз перед сном, к традиционному миганию подъемного крана за окном (он стоит там уже несколько лет и мигает весьма педантично - раз в секунду, днем и ночью, и, кажется, невозможно укрыться от этой вечной вспышки, пробивающей даже шторы) добавился салют, далекий, но словно ударяющий по дому, и вся канонада продолжалась довольно-таки долго.
...И, наверное, чуть ли не самой странной вещью в мире - сегодня, в шестом часу утра, - был вид с моста, ведущего из Сокольников: железнодорожные пути, утопающие в потоках сырого тумана и моросящего дождя, тишина, жалкие лужи в глинистой почве, дым медленно тянущихся к горизонту паровозов, и непонятно откуда (с одного из поездов?) доносящийся запах горячего какао; и хорошо было бы целую вечность провести под этим тихим, бедным, эмигрантским дождиком, глядя в дымную даль и о чем-нибудь вспоминая. Нет, воспоминая, - так намного лучше.
Red is the rose that in yonder garden grows,
Fair is the lily of the valley,
Clear is the water that flows from the Boyne,
But my love is fairer than any.
А вообще - воспоминания постепенно выгрызают душу изнутри, как тот лисенок - печень спартанского мальчика (со школьной скамьи отчетливо вижу эту рыжую лисью шерстку, острые сверкающие зубки и темные, пропитанные юною кровью складки плаща), и, похоже, пора садиться за мемуары, что я скоро и сделаю.