Мосластый мозг грызется с грозным богом (Бенн)
Чем дальше я пишу про 77 новеллу, чем больше я увязаю в тексте, вернее, в обоих текстах: боккаччиевском и своем; анализ оброс какими-то боковыми ходами и смысловыми закоулками, и я блуждаю по ним, как индеец Джо, в редкие минуты просветления обнаруживая, что пишу зачем-то про символику образа цапли в средневековых бестиариях; конечно, хорошо, когда далеко заводит речь, я никогда не имела ничего против этого, но сейчас это уже слишком.
К тому же, как выяснилось, мозг, напуганный перспективой сдачи в плен стилю а-ля Шкловский, выработал собственную защитную реакцию на него, которая выражается в том, что абзацы стали расползаться на полстраницы, а предложения на пол-абзаца, а также в засилье всевозможных вводных и вставных конструкций. И моей вечной и верной точки с запятой, этого пунктуационного Орестопилада.
Да, и новенький том Готфрида Бенна в переливающемся зеленом переплете слишком, слишком соблазнителен.
Миф исчерпан, и слово,
а потому - иди,
но пантеона иного
да не узришь ты впереди.
К тому же, как выяснилось, мозг, напуганный перспективой сдачи в плен стилю а-ля Шкловский, выработал собственную защитную реакцию на него, которая выражается в том, что абзацы стали расползаться на полстраницы, а предложения на пол-абзаца, а также в засилье всевозможных вводных и вставных конструкций. И моей вечной и верной точки с запятой, этого пунктуационного Орестопилада.
Да, и новенький том Готфрида Бенна в переливающемся зеленом переплете слишком, слишком соблазнителен.
Миф исчерпан, и слово,
а потому - иди,
но пантеона иного
да не узришь ты впереди.