Сумбурно, но с чувством
Что же, придется завтра (то есть уже сегодня, естественно) браться за шекспировскую "Лукрецию" и срочно - срочно! - дочитывать Светония, ведь сдавать-то надо уже к концу месяца (кстати, я до сих пор не поняла, действительно ли в Горьковской библиотеке выдают книги на срок вдвое больший, чем в Мандельштамовской, или это лишь иллюзия, возникшая, возможно, на географической почве? ведь Мандельштамовская-то дальше? впрочем, вряд ли, да и неважно). А пока что я - наконец-то! - полностью и вдумчиво прочитала "Лирические баллады" Вордсворта и Кольриджа, в том самом, чудесном, на мой взгляд, издании (обложка по мотивам Морриса и любимый квадратный формат)
Странный, резкий и восхитительный контраст между каким-то особым сияющим покоем книги (несмотря на все ее трагические моменты), поразительно чистым, "высокогорным" ee тоном, - и вчерашним днем с его бюрократическими треволнениями.
Еще я переживаю за милых олимпиадников, на химкинском поле брани отважно сражающихся с грозным драконом Всеросса (вчера у них, если не ошибаюсь, должен был быть самый сложный тур, третий), и искренне желаю им удачи и победы, уповая на то, что мой слабый глас не потеряется в темном столичном небе и доберется-таки до высших инстанций, будь то Ника, Афина, Фортуна или кто-нибудь еще..
А вот - из самого-самого любимого:
Wordsworth
Remembrance! as we glide along,
For him suspend the dashing oar,
And pray that never child of Song
May know that freezing sorrows more.
How calm! how still! the only sound,
The dripping of the oar suspended!
- The evening darkness gathers round
By virtue's holiest powers attended.
(О Память, помолись со мной,
Челна остановивши бег,
Чтоб этой скорби ледяной
Другой поэт не знал вовек!
Какая тишь! Лишь капель звук,
С весла упавших! Мир в объятье
Вечерней тьмы,и все вокруг,
Как в снизошедшей благодати).
Странный, резкий и восхитительный контраст между каким-то особым сияющим покоем книги (несмотря на все ее трагические моменты), поразительно чистым, "высокогорным" ee тоном, - и вчерашним днем с его бюрократическими треволнениями.
Еще я переживаю за милых олимпиадников, на химкинском поле брани отважно сражающихся с грозным драконом Всеросса (вчера у них, если не ошибаюсь, должен был быть самый сложный тур, третий), и искренне желаю им удачи и победы, уповая на то, что мой слабый глас не потеряется в темном столичном небе и доберется-таки до высших инстанций, будь то Ника, Афина, Фортуна или кто-нибудь еще..
А вот - из самого-самого любимого:
Wordsworth
Remembrance! as we glide along,
For him suspend the dashing oar,
And pray that never child of Song
May know that freezing sorrows more.
How calm! how still! the only sound,
The dripping of the oar suspended!
- The evening darkness gathers round
By virtue's holiest powers attended.
(О Память, помолись со мной,
Челна остановивши бег,
Чтоб этой скорби ледяной
Другой поэт не знал вовек!
Какая тишь! Лишь капель звук,
С весла упавших! Мир в объятье
Вечерней тьмы,и все вокруг,
Как в снизошедшей благодати).