(no subject)
А еще вот вспомнилось. Из детства. Мы тогда часто проездом через Москву. Всей семьей - папа, мама, я и сестренка младшая. И всегда остановиться на пару дней. Да, у совершенно незнакомых людей, чей адрес дала бабушкина младшая сестра, например, там живет сын ее соседки, которого она нянчила в детстве, а теперь он в Текстильщиках. Семья, квартира трёхкомнатная почти новая, недавно получили. И мы приходили вот так, с чемоданами, прямо с вокзала, как снег на голову, к совершенно посторонним людям. И они нас пускали, поили чаем, распрашивали, как там тётя Нина, жива ли, здорова, как дочка ее Людочка, замуж не вышла? И длинные разговоры на кухне, про Людочку, каких-то еще Кирмаровых, про которых мы, дети ничего не знали.
Мама доставала из сумок гостинцы с юга - фрукты, восточные сладости, узбекские помидоры и виноград кишмиш.
Ближе к ночи нам стелили на полу, а кому-то доставалось место на раскладушке.
Семья у них большая была, двое детей, дочка восемнадцати лет с мужем и маленьким ребеночком. Только родила недавно. А муж у нее совсем мальчишка, красивый с голубыми глазами. И еще сын, младший. Мой ровесник, балбес двенадцати лет. Вшестером в трёшке. Рай после общежития. Это уже не хрущевка. Дом кирпичный, комнаты раздельные и кухня большая. А нас же четверо. И все помещались.
А на следующий день гуляли - Кремль, Мавзолей, Красная прощадь, Ленинские горы, парк Горького. Приходили без задних ног. А вечером мама обязательно варила узбекский плов, она умудрялась это делать даже без казана, на всю ораву.
А на следующий день - Гум, Цум, детский мир. Нужно подготовиться к школе. И самим обновок прикупить. У нас с этим делом было скудно тогда. А в Москве и туфли ЦЕБО, и сапожки, и даже если повезет и в очереди постоять - можно было югославские купить. А потом в Елисеевский, за конфетами, колбасой, сыром "янтарь", и еще какие-то вкусности.
А на третий день домой, с огромными чемоданами, сумками, авоськами. Нести разом это было невозможно, поэтому нас с сестренкой оставляли охранять весь этот скарб, а мама с папой перебежками тащили это всё до вагона. Те, что побогаче, позволяли носильщика. Но мы то нет, как все, как большинство. Таких же тружеников, отпускников, которые проездом, и с баулами из Москвы, с запасами до следующего года.
А прощались-то как! Вот этими, третьего дня еще незнакомыми и чужими. Словно родные, и приглашали еще приезжать, и всегда рады. И извинялись за неудобства. Представляете?!!! ИЗВИНЯЛИСЬ! И к себе в гости звали. А они смеялись - куда нам? В Самарканд? Далеко и страшно.
А теперь вот уже и не помню, как звали этих добрых людей. И даже сына-балбеса с переэкзаменовкой на осень по математике. Только помню, как он упорно говорил вместо сарай - саяр. Там, по моему дрова лежали в кубометрах. А я хихикала незаметно. К нему учительнца приходила. Это тоже в диковинку. Мы то только сами-сами. И даже слова репетитор не знали. А когда и узнали, думали, что это для артистов.
Мама доставала из сумок гостинцы с юга - фрукты, восточные сладости, узбекские помидоры и виноград кишмиш.
Ближе к ночи нам стелили на полу, а кому-то доставалось место на раскладушке.
Семья у них большая была, двое детей, дочка восемнадцати лет с мужем и маленьким ребеночком. Только родила недавно. А муж у нее совсем мальчишка, красивый с голубыми глазами. И еще сын, младший. Мой ровесник, балбес двенадцати лет. Вшестером в трёшке. Рай после общежития. Это уже не хрущевка. Дом кирпичный, комнаты раздельные и кухня большая. А нас же четверо. И все помещались.
А на следующий день гуляли - Кремль, Мавзолей, Красная прощадь, Ленинские горы, парк Горького. Приходили без задних ног. А вечером мама обязательно варила узбекский плов, она умудрялась это делать даже без казана, на всю ораву.
А на следующий день - Гум, Цум, детский мир. Нужно подготовиться к школе. И самим обновок прикупить. У нас с этим делом было скудно тогда. А в Москве и туфли ЦЕБО, и сапожки, и даже если повезет и в очереди постоять - можно было югославские купить. А потом в Елисеевский, за конфетами, колбасой, сыром "янтарь", и еще какие-то вкусности.
А на третий день домой, с огромными чемоданами, сумками, авоськами. Нести разом это было невозможно, поэтому нас с сестренкой оставляли охранять весь этот скарб, а мама с папой перебежками тащили это всё до вагона. Те, что побогаче, позволяли носильщика. Но мы то нет, как все, как большинство. Таких же тружеников, отпускников, которые проездом, и с баулами из Москвы, с запасами до следующего года.
А прощались-то как! Вот этими, третьего дня еще незнакомыми и чужими. Словно родные, и приглашали еще приезжать, и всегда рады. И извинялись за неудобства. Представляете?!!! ИЗВИНЯЛИСЬ! И к себе в гости звали. А они смеялись - куда нам? В Самарканд? Далеко и страшно.
А теперь вот уже и не помню, как звали этих добрых людей. И даже сына-балбеса с переэкзаменовкой на осень по математике. Только помню, как он упорно говорил вместо сарай - саяр. Там, по моему дрова лежали в кубометрах. А я хихикала незаметно. К нему учительнца приходила. Это тоже в диковинку. Мы то только сами-сами. И даже слова репетитор не знали. А когда и узнали, думали, что это для артистов.