Донецкому интригану
Вчерашний текст Сергея Гармаша для меня стал неприятным сюрпризом. Можно по-разному относиться ко мне или к нашему коллективу, можно изобретать какие угодно версии происходящего со мной и с моими коллегами в последнее время (слежка, «подарки», попытка устроить погром в редакции и уже прямые угрозы) - это право каждого. Но когда журналист с большим опытом работы и авторитетом, наблюдающий за травлей коллег, пишет: «Сначала его заявления о слежке и провокациях ... воспринимались многими как очередной самопиар и подготовка почвы для эмиграции». Затем называет меня журналистом, близким «к лагерю экс-губернатора (народного депутата Анатолия Близнюка - прим. автор)», который выступает с «резко-эмоциональной критикой Шишацкого». При таком скоплении нелепостей и штампов, пройти мимо и ничего не ответить, мне «резко-эмоционально» сложно.
Кроме того, это не первый случай, когда Сергей пишет обо мне в таком тоне. Ума не приложу, почему моя персона так занимает Сергея, но еще несколько месяцев назад он описывал мою мнимую приближенность к другому депутату Донецкого городского совета: «Наиболее оппозиционные нынешней донецкой администрации интернет-СМИ, близки к сыну Адамова, Александру».
Не хочу вдаваться в описание сюжетных линий, представленных Гармашем в отношении других лиц, упоминаемых в его текстах, но, думаю, что я имею полное право написать ответ Гармашу на его статью.
Подчеркиваю, статью, а не блог.
Почему я акцентирую внимание на разнице между такими единицами контента как «статья» и «блог». В статье не допускаются личные оценки автора, приветствуются цитаты лиц, упоминаемых в тексте, а также обязательно представлены точки зрения всех фигурантов.
В блоге же может быть что угодно, как угодно по усмотрению автора.
Сергей пишет обо мне в формате статьи, но, к сожалению, он мне не позвонил, чтобы хотя бы просто поинтересоваться нынешним состоянием дел, что вообще-то довольно странно, ведь все мы, когда пишем о ком-то, первым делом стараемся связаться с героем нашого материала. Хотя после моих заявлений о слежке, о нападении на квартиру и офис, мне звонили даже те коллеги с которыми я давно не общаюсь и не поддерживаю контактов. Просто беспокоились по-человечески. Даже неповоротливый НСЖУ сделал заявление.
Мне хотелось бы прокомментировать «статью» Гармаша поцитатно, так будет проще и мне и вам, и может быть, до Сергея тоже что-то дойдет. Итак, цитаты Гармаша в кавычках, а после двоеточия моя оценка и реакция.
«Яро оппозиционного Шишацкому интернет-ресурса»: независимая журналистика теперь стала восприниматься как оппозиция? С каких пор независимый журналист стал «оппозиционером»? Это было бы так, если бы я боролся за должность в администрации, за место депутата и так далее, но, на сегодняшний день, я не являюсь членом какой-либо политической партии или депутатом какого-либо совета. Ни я, ни мои коллеги не сотрудничают со штабами каких-либо партий, не консультируют местных политиков насчет массовых акций, не участвуют в политическом процессе в регионе, не устраивают политических флеш-мобов против какой-либо партии. Насколько уместно называть нас оппозицией? Вместе с тем, мы убеждены, что независимый журналист должен быть априори критически настроен к любой власти - независимо от идеологии, собственного отношения к той или иной политической силе. Но, конечно, трудно судить объективно о деятельности губернатора, когда ты летаешь с ним в пуле на одном самолете в Брюссель, не так ли? Дальше.
«Сначала его заявления о слежке и провокациях с гомосексуальным подтекстом воспринималось многими как очередной самопиар и подготовка почвы для эмиграции»: если Сергей пишет слово «очередной», значит, должно быть слово и «предшествующий». Интересно было бы узнать примеры предшествующих случаев «самопиара», но, к сожалению, Гармаш их не упоминает. Является ли «самопиаром» покушение на мою жизнь в 2011 году, когда неизвестные подожгли мою квартиру? Тогда чем является сгоревший автомобиль Гармаша или вмешательство милиции в работу серверов, где хранится его сайт? По этой логике - это тоже «самопиар». Отличная формулировка «многие» - кто это такие? Его друзья? Его родители? Или кто-то из его источников в администрации? И сколько их - этих «многих». Подобные клише обычно используются в пропаганде, а не в качественной журналистике.
Следующий пункт этого же предложения: «Подготовка почвы для эмиграции». С чего Гармаш вдруг взял, что я собираюсь покидать территорию страны? Я подчеркиваю, я с этим человеком ни разу в жизни не общался, у меня не было с ним ни одной беседы насчет того собираюсь ли я уезжать или оставаться. Но хочу сказать, что у меня давно было и сейчас есть около трех путей для того, чтобы покинуть страну. Но ведь я до сих пор ее не покинул и продолжаю работать в городе Донецк - несмотря на двухмесячную травлю, слежку, давление, несмотря на такие тексты которые выпускает Гармаш, ядовитые комментарии, которые строчат его подчиненные, и несмотря на постоянную угрозу жизни и провокации в мою сторону.
«Журналиста, известного своей близостью к лагерю экс-губернатора и резко-эмоциональной критикой Шишацкого»: повторное использование ярлыка насчет «критики» Шишацкого. Жаль, что даже журналист Гармаш воспринимает независимую журналистику как «критику», что странно само по себе. Вместе с тем, под критикой я понимаю тот продукт, который мы выпустили на «Донецкой правде» в честь двухлетия Андрея Шишацкого в должности губернатора. Мы создали группу из журналистов различных СМИ и подготовили анализ нескольких случаев, произошедших в период управления областью Шишацким. Все доступно по ссылке. Но является ли это «резко-эмоциональной критикой»? Участники группы предоставляли собственные выводы, структура которых строится на основных принципах Good Governance: участие, прозрачность, гибкость, инвестиции, консенсус, равенство, результативность, подотчетность. Эти же принципы мы используем в подготовке любого текста о Шишацком или других деятелях местной политики во время подготовки анализа.
Заявление о близости с «близнюками», которое озвучил Гармаш в этом абзаце, вообще не поддается критике. С чего вдруг Сергей так решил? Потому что мы делали репортаж из квартиры Марины Черенковой или потому что она приглашала нас на ланч - о чем, кстати, мы не молчали и я рассказывал об этом у себя в Фейсбуке. Мы просили и губернатора Шишацкого показать квартиру - он отказался. Если следовать логике Гармаша, тогда можно говорить и о его близости со всеми, с кем он когда-либо встречался в ресторане «Пушкин». Или нет?
Любой, кто хочет удостовериться в том, что Сергей неадекватно оценивает реальность, может зайти к нам на сайт, забить в строку поиска «Близнюк», и если ему удастся найти хоть одну хвалебную оду в стиле газеты «Донеччина» в адрес экс-губернатора, я признаю что Сергей Гармаш прав. И последнее заявление Гармаша - "покровителей "оппозиционных журналистов“ Донецка - бывшим секретарем Донецкого горсовета Николаем Левченко. Последнего также приписывают к активным деятелям лагеря противников действующего губернатора».
Видимо, под «оппозиционными журналистами» Сергей понимает меня и редакцию «Новости Донбасса». Но по какой причине он вдруг решил, что мы близки к Левченко и кто его "приписывает"- это такая же загадка, как и то почему Гармаш в своем предыдущем тексте написал о моих контактах с другими депутатами.
Если судить по тому с кем, где и когда я встречаюсь, то следуя этой логике, в моих «покровителях» должны быть не только «звезды» местной политики, но и президенты, канцлеры и послы всех стран запада.
Безусловно, Сергей может делать какие угодно выводы и умозаключения - что я «готовлю себе почву», что я сам себе подкладываю венок, что я по ночам хожу с краской и пишу себе послания.
Я не удивлюсь, если после того как со мной что то случиться, Гармаш выйдет и расскажет, что это случилось со мной потому что я сам все организовал. Вероятно, чтобы остаться в веках несломленным оппозиционером.
Кажется, там именно такая логика.
На самом деле я бесконечно устал от этой ситуации. Устал постоянно ждать подвоха, нападения, очередных гнусных выходок непонятно от кого. Но еще больше, пожалуй, я устал от того, что мне приходиться доказывать коллегам очевидные вещи, и просить у них очень простого и естественного: солидарности и сопереживания.
Хорошо что мир не заканчивается Донецком и свою поддержку мне высказали журналисты из многих городов страны, представители посольств, консульств и международных организаций, и очень жаль, что здесь, дома я не только не могу чувствовать себя в безопасности, но и не могу рассчитывать на поддержку коллег. Некоторые из которых ведут себя так, будто я что-то у них отбираю.
Скажите, Сергей, чего вам не хватает, и может быть, сообща мы как-то сможем вам помочь?