(no subject)
я ничего не вижу.
с распростёртыми руками я прихожу в этот мир и не вижу за что ухватиться, чтобы удержаться в течении этого времени и не задохнуться наглотавшись этой желеобразной скупости.
я ничего не вижу.
я захожу в твою комнату с широко открытыми глазами и не нахожу включателя. я шарю ладонями по стенам и не могу нащупать ни одного выступа, ни одного углубления. я пытаюсь найти окно, чтобы одёрнуть гардину и впустить лунный свет в тёмную комнату, но за мягкой плотной тканью нащупываю холодную силикатную кладку.
я ничего не вижу.
когда я бреюсь - срезаю с щетиной кожу. ощущаю пульсацию жилок, ощущаю, как влажный воздух ванной ласкает неприкрытые кости скул, как капельки сукровицы стекают по плечам, а густые капли крови шлепают о кафельный пол.
я ничего не вижу.
вот иду по проспекту и чувствую как под ботинками шерудят опавшие листья. они хрустят, превращаются в пыль, забиваются меж ламелями подошвы. в ногах пульсирует кровь, четкой такой перкуссией по стенкам из кожи, словно блуждающие токи, забежавшие вместе с водой в набранную ванну.
я ничего не вижу.
стою перед зеркалом. в руках цыганская игла, которую долго искал в коробе с нитками. подношу к правому уху, раздаётся упругий щелчок, будто лопнувший пакет в отдалённом углу комнаты. затем левое. теперь я чувствую только боль. и её запах. я ничего не слышу. я ничего не вижу.
такое окончание каждого дня последней осени.
с распростёртыми руками я прихожу в этот мир и не вижу за что ухватиться, чтобы удержаться в течении этого времени и не задохнуться наглотавшись этой желеобразной скупости.
я ничего не вижу.
я захожу в твою комнату с широко открытыми глазами и не нахожу включателя. я шарю ладонями по стенам и не могу нащупать ни одного выступа, ни одного углубления. я пытаюсь найти окно, чтобы одёрнуть гардину и впустить лунный свет в тёмную комнату, но за мягкой плотной тканью нащупываю холодную силикатную кладку.
я ничего не вижу.
когда я бреюсь - срезаю с щетиной кожу. ощущаю пульсацию жилок, ощущаю, как влажный воздух ванной ласкает неприкрытые кости скул, как капельки сукровицы стекают по плечам, а густые капли крови шлепают о кафельный пол.
я ничего не вижу.
вот иду по проспекту и чувствую как под ботинками шерудят опавшие листья. они хрустят, превращаются в пыль, забиваются меж ламелями подошвы. в ногах пульсирует кровь, четкой такой перкуссией по стенкам из кожи, словно блуждающие токи, забежавшие вместе с водой в набранную ванну.
я ничего не вижу.
стою перед зеркалом. в руках цыганская игла, которую долго искал в коробе с нитками. подношу к правому уху, раздаётся упругий щелчок, будто лопнувший пакет в отдалённом углу комнаты. затем левое. теперь я чувствую только боль. и её запах. я ничего не слышу. я ничего не вижу.
такое окончание каждого дня последней осени.