Как читать собственные эмоции. Историческое дополнение
Решил добавить к названному посту исторический комментарий - как эта тема обсуждалась в психоаналитической литературе. Получился, однако, большой текст…
Эмоциями психоанализ занимался с самого начала своего возникновения. Точнее сказать, именно начавшаяся работа Фрейда с эмоциями (аффектами) своих первых пациенток и привела его к открытию психоанализа. Произошло это открытие в последние годы XIX столетия.
Первый сдвиг в более глубоком понимании эмоций (аффектов) Фрейд предложил спустя 30 лет - в 1926 году, в работе «Торможение, симптом и тревога». Прежде в центре внимания психоаналитиков была тревога вообще и механизмы защиты от нее. Теперь Фрейд разделил тревогу на два вида: сильная тревога, отражающая уже возникшую опасность и порождающая психологические механизмы защиты от нее, и слабая тревога, сигнализирующая о приближении опасности и не порождающая защитных механизмов. Второй вид тревоги Фрейд назвал «сигнальная тревога». Самое важное в этой разновидности тревоги - то, что она не затопляет человека, а потому позволяет ему выбрать наиболее адекватное действие в ответ на полученный эмоциональный сигнал.
Спустя еще 30 лет Макс Шур, психоаналитик и личный врач Фрейда с 1928 года до его смерти в 1939 году, сделал следующий шаг. В статье «Коммент к метапсихологии соматизации», опубликованной в 1955 году, он обратил внимание на то, что «вербализация аффекта противодействует регрессии Эго». В переводе на обычный язык это означает: способность человека описать словами собственную эмоцию препятствует изменению его поведения (под влиянием эмоции) от взрослого к детскому, делают взрослую личность более устойчивой перед собственными аффективными бурями.
Следующий сдвиг в понимании эмоций, на этот раз - фундаментальный сдвиг, произошел (будете смеяться!) снова через 30 лет. В 1988 году вышла в свет книга Генри Кристала «Интеграция и самоисцеление. Аффект - травма - алекситимия» (переведена на русский язык в 2006). Кристал первым из психоаналитиков показал, что изменения аффектов в ходе психического развития нельзя свести к формированию разнообразных механизмов защиты от сильных и неприятных аффектов, что прежде было в центре внимания психоаналитиков.
Важнейшим вкладом Кристала в психоаналитическую теорию аффекта было обоснование им того, что аффекты в ходе психического развития имеют собственную траекторию развития, тогда как формирование защитных (от аффектов) механизмов связано, в значительной мере, с дефектами этого развития. Он описал три линии эволюции аффекта:
· Дифференциация аффектов, расширение их разнообразия; например, страх вообще дифференцируется на множество различных страхов, связанных с возрастающим многообразием важных аспектов жизни взрослеющего человека.
· Вербализация/десоматизация аффектов; данная линия эволюции фактически развивала наблюдения Шура: Кристал показал, что чем точнее может человек описать свой аффект словами, тем с меньшей силой в нем проявляются соматические компоненты, напряжения в тех или иных органах - сердце, желудок и т.п.
· Возрастание способности выдерживать аффекты все большей силы или, как обычно говорят психоаналитики, возрастание толерантности к аффектам.
Не претендуя на исчерпывающий обзор вклада Кристала в психоаналитическую теорию аффекта, добавлю к сказанному еще лишь три момента его исследований, позволяющих ему претендовать на третье место в ряду великих психоаналитиков - после Зигмунда Фрейда и Мелани Кляйн.
1. Опираясь на открытие Фрейдом сигнальной тревоги, Кристал показал, что тревога вообще и сигнальная тревога не являются двумя различными аффектами, как думал Фрейд, но что сигнальная тревога есть лишь ослабленная - благодаря вербализации / десоматизации и выработке толерантности к аффекту - версия тревоги вообще, т.е. есть необходимый результат развития аффекта. Отсюда и обобщающий вывод: сигнальную функцию в результате развития может обрести любой аффект, а не только тревога.
2. Кристал показал, что аффект, который в своем развитии обрел сигнальную функцию, может быть использован человеком как важнейший источник информации, анализ которой открывает свободу выбора ответных (на внешний раздражитель, вызвавший аффект) действий.
3. Кристал подробно обосновал, что трудности использования аффекта как сигнала для себя (а не для других людей, что является нормой для ребенка в раннем детстве) вызваны проблемами в присвоении материнской функции утешения (успокоения), заблокировавшими развитие способности к самоутешению (самоуспокоению). Такая блокировка, как показал Кристал, особенно ярко выражена у страдающих психосоматическими расстройствами, наркозависимых и у выживших жертв холокоста, - с которыми он много работал как психиатр и психоаналитик.
Биографические сведения о Кристале помогут прояснить вопрос о том, что именно в собственном жизненном опыте стимулировало его исследования в области аффектов вообще и блокирования вербализации аффектов - в особенности.
Генри Кристал родился в 1925 году в Польше, в крупном по тем временам городе Сосновец, расположенном на промышленном (добыча каменного угля) юге страны. После поражения Наполеона и до Первой мировой войны город входил в состав Российской империи. В 1942 году, в возрасте 17 лет, Кристал попадает в концлагерь Аушвиц (он же Освенцим), позже переводится в Бухенвальд. Его мать, оказавшаяся в другом концлагере, Треблинке, вскоре погибает. Юный Кристал был причислен к Aussenkommando («команда рассылаемых») - к группе заключенных, посылаемых на работу на разные предприятия Германии; последние годы войны он работал на фабрике, принадлежащей компании Сименс. Конец войны Кристал застал в британской зоне оккупации Германии, в Шверине, административном центре земли «Мекленбург - передняя Померания», позже полностью (включая Шверин) вошедшей в состав ГДР. В 1947, в возрасте 22 лет, он иммигрировал в США (в Детройт), где он жил с тетей и дядей, пошел в школу, а позже… стал выдающимся психиатром и психоаналитиком.
Генри Кристал.
Фотографии взяты из книги 2004 года «Mapping Trauma and its Wake: Autobiographic Essays by Pioneer Trauma Scholars» («Картография травмы и ее последствий: автобиографические эссе пионеров изучения травмы»).
Я позаимствовал фотографии без разрешения издания, а потому буду вынужден удалить их после первой же претензии правообладателя. Эссе Кристала занимает в книге сс. 180-239, левое фото - в начале эссе (с. 180). В конце эссе (с. 239) помещено правое фото Кристала с надписью "Год???"; вероятно, более ранняя фотография сделана вскоре после завершения им психиатрического образования или в начале обучения психоанализу.
Теперь возвращаюсь к главной теме: как читать собственные эмоции (аффекты)?
Самое интересное - впереди.
Начиная с 1950 года проблема обращения с собственными аффективными реакциями на внешние стимулы стремительно выходит на первое место среди актуальных проблем психоанализа. Но парадокс состоял в том, что (используя психоаналитический жаргон) можно назвать расщеплением "коллективной психоаналитической самости".
Где искать описания того, как человек обращается со своими эмоциями, как, опираясь на их сигнальную функцию, извлекает информацию и выбирает ответное (на стимул, вызвавший аффект) действие? Казалось бы - в работах, посвященных психическому развитию. Однако найти там ничего не удастся. Достаточно пролистать одну из лучших психоаналитических работ конца XX века на эту тему - книгу супругов Филлис и Роберта Тайсонов «Психоаналитические теории развития» (1990, русский перевод: 2006). В книге есть две главы - «Психоаналитический подход к теории аффектов» (глава 8) и «Эволюция аффектов в процессе развития» (глава 9), - объединенные в специальный раздел: «Часть четвертая. Аффект». В конце главы 9 сказано, что умение использовать сигнальную функцию аффекта очень важно для психического развития, однако никаких пояснений, раскрывающих смысл слова «использование», не приводится.
Но это еще не все. Об освоении способов извлечения информации из аффекта, ослабленного вербализацией / десоматизацией, не сказал ничего и сам Кристал, психоаналитик №1 последней четверти XX века. Так неужели никто из психоаналитиков так и не удосужился обсудить способы извлечения информации из аффекта? Такое подозрение было бы серьезной ошибкой.
Прорыв в психоаналитическом исследовании способов работы с аффектами, рубеж которого я выше обозначил 1950 годом, произошел совершенно не в той области, где можно было ожидать: не в области теоретического понимания психического развития.
Психоаналитические исследования психического развития предназначены не только и даже не столько для теоретических целей, для науки, сколько для целей практических, для психоаналитиков, работающих с пациентами. Еще точнее можно сказать так: теория психического развития описывает психическое развитие людей как (потенциальных) пациентов. А указанный выше прорыв был спровоцирован вовсе не изучением проблем пациентов, но исключительно изучением проблем самих психоаналитиков, возникающих в практике работы с пациентами, а именно - изучением проблем контрпереноса.
Контрпереносом психоаналитики называют аффекты, возникшие у психоаналитика под влиянием работы с пациентом. Чаще всего, понятие контрперенос используется в более узком смысле, а именно, для обозначения тех (возникших в ходе работы с пациентами) аффектов, которые сам психоаналитик не смог отследить, а потому не смог предотвратить соответствующие автоматизированные эмоциональные реакции, ставящие под угрозу успех психоанализа. Например, поведение пациента вызвало у аналитика скуку, и если он не проанализирует происхождение своей скуки, то рискует не заметить чрезвычайно важные сообщения, посылаемые ему пациентом - чаще всего, сообщения, выраженные не словами, но действиями (мимикой, движениями рук и другими соматическими проявлениями).
То, что прорыв в понимании того, как люди обращаются со своими аффектами, был вызван проблемами не пациентов, но психоаналитиков, не должно вызывать удивления: наука не развивается по заранее подготовленному плану. Однако то, что научные достижения, полученные в ходе исследования поведения психоаналитиков, уже полвека не интегрированы теорией психического развития пациентов, заставляет обратить на себя самое пристальное внимание. И позволяет говорить о своего рода «расщеплении», постигшем «коллективную психоаналитическую самость».
А ведь в 1950 году случился именно прорыв - в понимании того, как люди (не все, правда, а только психоаналитики) могут «читать» свои собственные эмоции. По подсчетам британского психоаналитика (и последователя Мелани Кляйн) Роберта Хиншелвуда со времени создания Фрейдом психоанализа и до 1950 года было опубликовано 90 статей с одним лишь упоминанием контрпереноса, тогда как с 1950 по 1999 год таких статей появилось 3685!
И в статьях, которые не ограничиваются одним лишь упоминанием термина «контрпернос», содержится подробное описание того, как именно психоаналитики могут читать собственные эмоции. Вряд ли оправдано предположить, что в отношении этих возможностей психоаналитики принципиально отличаются от своих пациентов…
В 2005 году в России вышел сборник переводов важнейших статей о контрпереносе, начиная с 1950 года - «Эра контрпереноса». Рекомендую эту книгу для всех, кто интересуется тем, как читать собственные эмоции. Правда, придется иметь дело не только с профессиональным психоаналитическим жаргоном, но и еще с одной особенностью: примеры расшифровки собственных эмоций относятся только к одной и весьма специфической группе людей…
Создатель сборника - советско-российско-украинский психоаналитик, думаю, самый авторитетный последователь Мелани Кляйн на постсоветском пространстве Игорь Романов, живущий в Харькове - в Україне.
В последние годы появляются книги, посвященные психологии эмоций и относящиеся к академической психологии, в которых также можно прочесть о том, как читать собственные эмоции. Например, Пол Экман, американский психолог (неплохо знакомый с психоанализом) в книге «Психология эмоций» (2007), приводит несколько примеров, взятых из собственной жизни - причем, не профессиональной, но личной жизни.
Эмоциями психоанализ занимался с самого начала своего возникновения. Точнее сказать, именно начавшаяся работа Фрейда с эмоциями (аффектами) своих первых пациенток и привела его к открытию психоанализа. Произошло это открытие в последние годы XIX столетия.
Первый сдвиг в более глубоком понимании эмоций (аффектов) Фрейд предложил спустя 30 лет - в 1926 году, в работе «Торможение, симптом и тревога». Прежде в центре внимания психоаналитиков была тревога вообще и механизмы защиты от нее. Теперь Фрейд разделил тревогу на два вида: сильная тревога, отражающая уже возникшую опасность и порождающая психологические механизмы защиты от нее, и слабая тревога, сигнализирующая о приближении опасности и не порождающая защитных механизмов. Второй вид тревоги Фрейд назвал «сигнальная тревога». Самое важное в этой разновидности тревоги - то, что она не затопляет человека, а потому позволяет ему выбрать наиболее адекватное действие в ответ на полученный эмоциональный сигнал.
Спустя еще 30 лет Макс Шур, психоаналитик и личный врач Фрейда с 1928 года до его смерти в 1939 году, сделал следующий шаг. В статье «Коммент к метапсихологии соматизации», опубликованной в 1955 году, он обратил внимание на то, что «вербализация аффекта противодействует регрессии Эго». В переводе на обычный язык это означает: способность человека описать словами собственную эмоцию препятствует изменению его поведения (под влиянием эмоции) от взрослого к детскому, делают взрослую личность более устойчивой перед собственными аффективными бурями.
Следующий сдвиг в понимании эмоций, на этот раз - фундаментальный сдвиг, произошел (будете смеяться!) снова через 30 лет. В 1988 году вышла в свет книга Генри Кристала «Интеграция и самоисцеление. Аффект - травма - алекситимия» (переведена на русский язык в 2006). Кристал первым из психоаналитиков показал, что изменения аффектов в ходе психического развития нельзя свести к формированию разнообразных механизмов защиты от сильных и неприятных аффектов, что прежде было в центре внимания психоаналитиков.
Важнейшим вкладом Кристала в психоаналитическую теорию аффекта было обоснование им того, что аффекты в ходе психического развития имеют собственную траекторию развития, тогда как формирование защитных (от аффектов) механизмов связано, в значительной мере, с дефектами этого развития. Он описал три линии эволюции аффекта:
· Дифференциация аффектов, расширение их разнообразия; например, страх вообще дифференцируется на множество различных страхов, связанных с возрастающим многообразием важных аспектов жизни взрослеющего человека.
· Вербализация/десоматизация аффектов; данная линия эволюции фактически развивала наблюдения Шура: Кристал показал, что чем точнее может человек описать свой аффект словами, тем с меньшей силой в нем проявляются соматические компоненты, напряжения в тех или иных органах - сердце, желудок и т.п.
· Возрастание способности выдерживать аффекты все большей силы или, как обычно говорят психоаналитики, возрастание толерантности к аффектам.
Не претендуя на исчерпывающий обзор вклада Кристала в психоаналитическую теорию аффекта, добавлю к сказанному еще лишь три момента его исследований, позволяющих ему претендовать на третье место в ряду великих психоаналитиков - после Зигмунда Фрейда и Мелани Кляйн.
1. Опираясь на открытие Фрейдом сигнальной тревоги, Кристал показал, что тревога вообще и сигнальная тревога не являются двумя различными аффектами, как думал Фрейд, но что сигнальная тревога есть лишь ослабленная - благодаря вербализации / десоматизации и выработке толерантности к аффекту - версия тревоги вообще, т.е. есть необходимый результат развития аффекта. Отсюда и обобщающий вывод: сигнальную функцию в результате развития может обрести любой аффект, а не только тревога.
2. Кристал показал, что аффект, который в своем развитии обрел сигнальную функцию, может быть использован человеком как важнейший источник информации, анализ которой открывает свободу выбора ответных (на внешний раздражитель, вызвавший аффект) действий.
3. Кристал подробно обосновал, что трудности использования аффекта как сигнала для себя (а не для других людей, что является нормой для ребенка в раннем детстве) вызваны проблемами в присвоении материнской функции утешения (успокоения), заблокировавшими развитие способности к самоутешению (самоуспокоению). Такая блокировка, как показал Кристал, особенно ярко выражена у страдающих психосоматическими расстройствами, наркозависимых и у выживших жертв холокоста, - с которыми он много работал как психиатр и психоаналитик.
Биографические сведения о Кристале помогут прояснить вопрос о том, что именно в собственном жизненном опыте стимулировало его исследования в области аффектов вообще и блокирования вербализации аффектов - в особенности.
Генри Кристал родился в 1925 году в Польше, в крупном по тем временам городе Сосновец, расположенном на промышленном (добыча каменного угля) юге страны. После поражения Наполеона и до Первой мировой войны город входил в состав Российской империи. В 1942 году, в возрасте 17 лет, Кристал попадает в концлагерь Аушвиц (он же Освенцим), позже переводится в Бухенвальд. Его мать, оказавшаяся в другом концлагере, Треблинке, вскоре погибает. Юный Кристал был причислен к Aussenkommando («команда рассылаемых») - к группе заключенных, посылаемых на работу на разные предприятия Германии; последние годы войны он работал на фабрике, принадлежащей компании Сименс. Конец войны Кристал застал в британской зоне оккупации Германии, в Шверине, административном центре земли «Мекленбург - передняя Померания», позже полностью (включая Шверин) вошедшей в состав ГДР. В 1947, в возрасте 22 лет, он иммигрировал в США (в Детройт), где он жил с тетей и дядей, пошел в школу, а позже… стал выдающимся психиатром и психоаналитиком.
Генри Кристал.
Фотографии взяты из книги 2004 года «Mapping Trauma and its Wake: Autobiographic Essays by Pioneer Trauma Scholars» («Картография травмы и ее последствий: автобиографические эссе пионеров изучения травмы»).
Я позаимствовал фотографии без разрешения издания, а потому буду вынужден удалить их после первой же претензии правообладателя. Эссе Кристала занимает в книге сс. 180-239, левое фото - в начале эссе (с. 180). В конце эссе (с. 239) помещено правое фото Кристала с надписью "Год???"; вероятно, более ранняя фотография сделана вскоре после завершения им психиатрического образования или в начале обучения психоанализу.
Теперь возвращаюсь к главной теме: как читать собственные эмоции (аффекты)?
Самое интересное - впереди.
Начиная с 1950 года проблема обращения с собственными аффективными реакциями на внешние стимулы стремительно выходит на первое место среди актуальных проблем психоанализа. Но парадокс состоял в том, что (используя психоаналитический жаргон) можно назвать расщеплением "коллективной психоаналитической самости".
Где искать описания того, как человек обращается со своими эмоциями, как, опираясь на их сигнальную функцию, извлекает информацию и выбирает ответное (на стимул, вызвавший аффект) действие? Казалось бы - в работах, посвященных психическому развитию. Однако найти там ничего не удастся. Достаточно пролистать одну из лучших психоаналитических работ конца XX века на эту тему - книгу супругов Филлис и Роберта Тайсонов «Психоаналитические теории развития» (1990, русский перевод: 2006). В книге есть две главы - «Психоаналитический подход к теории аффектов» (глава 8) и «Эволюция аффектов в процессе развития» (глава 9), - объединенные в специальный раздел: «Часть четвертая. Аффект». В конце главы 9 сказано, что умение использовать сигнальную функцию аффекта очень важно для психического развития, однако никаких пояснений, раскрывающих смысл слова «использование», не приводится.
Но это еще не все. Об освоении способов извлечения информации из аффекта, ослабленного вербализацией / десоматизацией, не сказал ничего и сам Кристал, психоаналитик №1 последней четверти XX века. Так неужели никто из психоаналитиков так и не удосужился обсудить способы извлечения информации из аффекта? Такое подозрение было бы серьезной ошибкой.
Прорыв в психоаналитическом исследовании способов работы с аффектами, рубеж которого я выше обозначил 1950 годом, произошел совершенно не в той области, где можно было ожидать: не в области теоретического понимания психического развития.
Психоаналитические исследования психического развития предназначены не только и даже не столько для теоретических целей, для науки, сколько для целей практических, для психоаналитиков, работающих с пациентами. Еще точнее можно сказать так: теория психического развития описывает психическое развитие людей как (потенциальных) пациентов. А указанный выше прорыв был спровоцирован вовсе не изучением проблем пациентов, но исключительно изучением проблем самих психоаналитиков, возникающих в практике работы с пациентами, а именно - изучением проблем контрпереноса.
Контрпереносом психоаналитики называют аффекты, возникшие у психоаналитика под влиянием работы с пациентом. Чаще всего, понятие контрперенос используется в более узком смысле, а именно, для обозначения тех (возникших в ходе работы с пациентами) аффектов, которые сам психоаналитик не смог отследить, а потому не смог предотвратить соответствующие автоматизированные эмоциональные реакции, ставящие под угрозу успех психоанализа. Например, поведение пациента вызвало у аналитика скуку, и если он не проанализирует происхождение своей скуки, то рискует не заметить чрезвычайно важные сообщения, посылаемые ему пациентом - чаще всего, сообщения, выраженные не словами, но действиями (мимикой, движениями рук и другими соматическими проявлениями).
То, что прорыв в понимании того, как люди обращаются со своими аффектами, был вызван проблемами не пациентов, но психоаналитиков, не должно вызывать удивления: наука не развивается по заранее подготовленному плану. Однако то, что научные достижения, полученные в ходе исследования поведения психоаналитиков, уже полвека не интегрированы теорией психического развития пациентов, заставляет обратить на себя самое пристальное внимание. И позволяет говорить о своего рода «расщеплении», постигшем «коллективную психоаналитическую самость».
А ведь в 1950 году случился именно прорыв - в понимании того, как люди (не все, правда, а только психоаналитики) могут «читать» свои собственные эмоции. По подсчетам британского психоаналитика (и последователя Мелани Кляйн) Роберта Хиншелвуда со времени создания Фрейдом психоанализа и до 1950 года было опубликовано 90 статей с одним лишь упоминанием контрпереноса, тогда как с 1950 по 1999 год таких статей появилось 3685!
И в статьях, которые не ограничиваются одним лишь упоминанием термина «контрпернос», содержится подробное описание того, как именно психоаналитики могут читать собственные эмоции. Вряд ли оправдано предположить, что в отношении этих возможностей психоаналитики принципиально отличаются от своих пациентов…
В 2005 году в России вышел сборник переводов важнейших статей о контрпереносе, начиная с 1950 года - «Эра контрпереноса». Рекомендую эту книгу для всех, кто интересуется тем, как читать собственные эмоции. Правда, придется иметь дело не только с профессиональным психоаналитическим жаргоном, но и еще с одной особенностью: примеры расшифровки собственных эмоций относятся только к одной и весьма специфической группе людей…
Создатель сборника - советско-российско-украинский психоаналитик, думаю, самый авторитетный последователь Мелани Кляйн на постсоветском пространстве Игорь Романов, живущий в Харькове - в Україне.
В последние годы появляются книги, посвященные психологии эмоций и относящиеся к академической психологии, в которых также можно прочесть о том, как читать собственные эмоции. Например, Пол Экман, американский психолог (неплохо знакомый с психоанализом) в книге «Психология эмоций» (2007), приводит несколько примеров, взятых из собственной жизни - причем, не профессиональной, но личной жизни.