Польза без внешнего блеска
В прекрасный летний день,
Бросая по долине тень,
Листы на дереве с зефирами шептали,
Хвалились густотой, зеленостью своей
И вот как о себе зефирам толковали:
«Не правда ли, что мы краса долины всей?
Что нами дерево так пышно и кудряво,
Раскидисто и величаво?
Что б было в нем без нас? Ну, право,
Хвалить себя мы можем без греха!
Не мы ль от зноя пастуха
И странника в тени прохладной укрываем?
Не мы ль красивостью своей
Плясать сюда пастушек привлекаем?
У нас же раннею и позднею зарей
Насвистывает соловей.
Да вы, зефиры, сами
Почти не расстаетесь с нами».
«Примолвить можно бы спасибо тут и нам»,-
Им голос отвечал из-под земли смиренно.
«Кто смеет говорить столь нагло и надменно!
Вы кто такие там,
Что дерзко так считаться с нами стали?» -
Листы, по дереву шумя, залепетали.
«Мы те,-
Им снизу отвечали,-
Которые, здесь роясь в темноте,
Питаем вас. Ужель не узнаете?
Мы корни дерева, на коем вы цветете.
Красуйтесь в добрый час!
Да только помните ту разницу меж нас:
Что с новою весной лист новый народится,
А если корень иссушится,-
Не станет дерева, ни вас».
Анализ / мораль басни «Листы и корни» Крылова
Произведение «Листы и корни» Ивана Андреевича Крылова впервые было напечатано в «Чтении Беседы любителей русского слова».
Басня написана примерно в 1811 году. Писателю в этот момент исполнилось 42 года, он бросил службу в департаменте и занялся басенным творчеством. Размер типичный - разностопный ямб с рифмовкой трех видов (смежная, опоясывающая и перекрестная). По некоторым сведениям, сюжет ее навеян дебатами в своеобразном негласном комитете молодого императора Александра I, пожелавшего продумать проект освобождения крестьян от крепостной зависимости.
Писатель не боится общих мест: прекрасный летний день. «Листы с зефирами»: обращает на себя внимание устаревшая форма образования множественного числа слова «лист». Вообще, лексика того времени во многом кажется устаревшей, однако в произведениях И. Крылова она выглядит органично, уместно, и интуитивно понятна из контекста. Зефиры - ветра, понятие пришло из мифологии. В этой басне чувствуется влияние и античности (популярная тема в ту эпоху), и классицизма. Итак, происходит диалог листьев с ветрами.
Эта басня переполнена эпитетами: пышно, раскидисто, кудряво, густотой. Зеленые герои тщеславятся своей красотой: хвалить себя мы можем без греха! Здесь писатель вновь ненавязчиво привносит чисто христианскую ноту. Действительно, самолюбование и себялюбие - черты отрицательные. Листы не унимаются и перечисляют свою великую пользу чуть ли не для всего живущего.
Особенно лестно для них хвастаться «услугами», оказанными людям. Здесь и кров для странника и пастуха, и радость для глаз пастушек (явно героини античных идиллий). Да вот и соловей не даст соврать - он тоже целый день в ветвях «насвистывает». Да и сами «зефиры» облюбовали крону величественного дерева. Однако оказывается, что эти слова были услышаны и третьим действующим лицом.
Едва слышно, из-под земли, листьям отвечают корни. Сперва автор сохраняет интригу и зазнайки слышат лишь некий «смиренный голос», не догадываясь, кому он принадлежит. «Вы кто такие там»: ответ довольно наглый. Кстати говоря, листы почувствовали, что им также отвечает целое множество. «Мы питаем вас». Здесь маленький экскурс в биологию растений от И. Крылова. Одушевление листвы и корней - достаточно нетривиальный прием даже в сложившемся жанре аллегории.
«Красуйтесь в добрый час!»: корни не в претензии и вовсе не соревнуются с листами в красоте. Однако они резонно напоминают, что мертвый корень грозит гибелью не только листам, но и всему дереву. Вскользь они ставят хвастунишек на место, указав на кратковременность их жизни. Мораль в финале: польза может быть и без внешнего блеска, всяк хорош на своем месте, не следует забывать о благодарности.
via