Когда терапия невозможна
Оригинал взят у imja в Когда терапия невозможна
помимо технических ограничений терапевта и его убеждений - например, я не работаю с химическими зависимостями, детьми и парами, а также психотических состояний (например, когда клиент бредит), есть ряд вещей, которые делают терапию крайне трудной. Мне кажется, имеет смысл про это написать:
-Очень высокая чувствительность
Бывают клиенты с невероятной чувствительностью. Обычные люди рядом с ними - как слоны возле кошки-сфинкса.
Ты чуть не так повернешь голову в процессе сессии - и клиент об это невероятно ранится. У него много ограничений: он не может говорить про тело, про работу, про какие-то физиологические процессы.
Обычно это означает, что в течение жизни он испытал огромное количество отвержения или стыда, и теперь постоянно находится в состоянии диспетчера - что может причинить ему боль?
Терапевт в этой ситуации постоянно находится в двойной позиции: с одной стороны, он вроде бы здесь для помощи. С другой - клиент не раз и не два в сессию видит в нем источник невероятной боли и страданий.
Терапия здесь идет медленно, часто срывается, клиенту трудно ходить, терапевту трудно выдерживать. В моем опыте было несколько таких клиентов, обычно мы делали несколько заходов прежде, чем он убеждался, что я его не брошу и правда не хочу, чтобы ему было плохо. Дважды был так, что клиент не выдерживал и уходил. Возможно, в эти разы у меня не хватало ресурса на достаточный уровень поддержки и бережности - потому что там ее требуется в разы больше, чем обычно;
-Высокая истощенность
У этих клиентов настолько выработаны ресурсы, что переживания, чувства, даже сама поездка к терапевту для них будет невозможной. Это те клиенты, для которых скайп - вообще единственный вариант, потому что еженедельно ездить к терапевту на метро для них будет испытанием похуже смерти через мутумбу.
Истощенность может быть физическая - когда трудно вставать и ходить. А бывает психологическая - когда трудно разговаривать и чувствовать. Часто они идут рука об руку.
Не всегда, но часто бывают связаны и с депрессией. Хотя порой человек не депрессивен, но сил у него просто нет. Кончились.
-Тяжелое эмоциональное состояние
Терапия кризиса отличается от обычного терапевтического процесса. Когда у человека только что кто-то умер или он потерял что-то очень важное, ему необходимо собраться и позаботиться о себе. Как правило, вести его в чувства - насилие и боль. Особенно, если у него нет привычки проживать чувства нормально.
Многие терапевты, привыкшие усиливать переживания подавляющих клиентов могут оказать здесь медвежью услугу. Поэтому я всегда призываю своих начинающих коллег не усиливать тяжелое переживание, если оно и так есть. Интеллектуализация и другие тормозящие механизмы - прекрасная штука.
Иногда очень сильно страдающим в обычной терапевтической сессии клиентам я говорю как утешение: не волнуйтесь, сейчас быстренько защиты вас подколют анестезией до следующего раза, так больно долго не будет.
Тем не менее в кризисе, когда все падает и рушится обычная терапия не работает и нужно идти к специалисту, который умеет работать с таким вариантом переживаний.
-Низкое доверие
Гештальтистов учат не ставить диагнозов и быть открытыми к новому опыту.
Тем не менее, есть разные особенности клиентов, которые препятствуют установлению контакта с терапевтом. Например, низкое доверие. Тут возникает парадокс: клиент пришел за помощью, но весь его прошлый опыт утверждает, что помощь невозможна, и люди заинтересованы исключительно в причинении вреда тебе.
И продираться через это бывает крайне сложно. Иногда невозможно.
Клиенту интересно не разбираться в себе и том, как сделать свою жизнь лучше, а заблокировать тебя, чтобы ты как раз ничего не узнал, не понял и не смог сделать плохо. И, конечно, это снижает эффективность процесса.
Есть и другие вещи. Но эти встречались мне чаще всего и в моем опыте, и в историях коллег.
помимо технических ограничений терапевта и его убеждений - например, я не работаю с химическими зависимостями, детьми и парами, а также психотических состояний (например, когда клиент бредит), есть ряд вещей, которые делают терапию крайне трудной. Мне кажется, имеет смысл про это написать:
-Очень высокая чувствительность
Бывают клиенты с невероятной чувствительностью. Обычные люди рядом с ними - как слоны возле кошки-сфинкса.
Ты чуть не так повернешь голову в процессе сессии - и клиент об это невероятно ранится. У него много ограничений: он не может говорить про тело, про работу, про какие-то физиологические процессы.
Обычно это означает, что в течение жизни он испытал огромное количество отвержения или стыда, и теперь постоянно находится в состоянии диспетчера - что может причинить ему боль?
Терапевт в этой ситуации постоянно находится в двойной позиции: с одной стороны, он вроде бы здесь для помощи. С другой - клиент не раз и не два в сессию видит в нем источник невероятной боли и страданий.
Терапия здесь идет медленно, часто срывается, клиенту трудно ходить, терапевту трудно выдерживать. В моем опыте было несколько таких клиентов, обычно мы делали несколько заходов прежде, чем он убеждался, что я его не брошу и правда не хочу, чтобы ему было плохо. Дважды был так, что клиент не выдерживал и уходил. Возможно, в эти разы у меня не хватало ресурса на достаточный уровень поддержки и бережности - потому что там ее требуется в разы больше, чем обычно;
-Высокая истощенность
У этих клиентов настолько выработаны ресурсы, что переживания, чувства, даже сама поездка к терапевту для них будет невозможной. Это те клиенты, для которых скайп - вообще единственный вариант, потому что еженедельно ездить к терапевту на метро для них будет испытанием похуже смерти через мутумбу.
Истощенность может быть физическая - когда трудно вставать и ходить. А бывает психологическая - когда трудно разговаривать и чувствовать. Часто они идут рука об руку.
Не всегда, но часто бывают связаны и с депрессией. Хотя порой человек не депрессивен, но сил у него просто нет. Кончились.
-Тяжелое эмоциональное состояние
Терапия кризиса отличается от обычного терапевтического процесса. Когда у человека только что кто-то умер или он потерял что-то очень важное, ему необходимо собраться и позаботиться о себе. Как правило, вести его в чувства - насилие и боль. Особенно, если у него нет привычки проживать чувства нормально.
Многие терапевты, привыкшие усиливать переживания подавляющих клиентов могут оказать здесь медвежью услугу. Поэтому я всегда призываю своих начинающих коллег не усиливать тяжелое переживание, если оно и так есть. Интеллектуализация и другие тормозящие механизмы - прекрасная штука.
Иногда очень сильно страдающим в обычной терапевтической сессии клиентам я говорю как утешение: не волнуйтесь, сейчас быстренько защиты вас подколют анестезией до следующего раза, так больно долго не будет.
Тем не менее в кризисе, когда все падает и рушится обычная терапия не работает и нужно идти к специалисту, который умеет работать с таким вариантом переживаний.
-Низкое доверие
Гештальтистов учат не ставить диагнозов и быть открытыми к новому опыту.
Тем не менее, есть разные особенности клиентов, которые препятствуют установлению контакта с терапевтом. Например, низкое доверие. Тут возникает парадокс: клиент пришел за помощью, но весь его прошлый опыт утверждает, что помощь невозможна, и люди заинтересованы исключительно в причинении вреда тебе.
И продираться через это бывает крайне сложно. Иногда невозможно.
Клиенту интересно не разбираться в себе и том, как сделать свою жизнь лучше, а заблокировать тебя, чтобы ты как раз ничего не узнал, не понял и не смог сделать плохо. И, конечно, это снижает эффективность процесса.
Есть и другие вещи. Но эти встречались мне чаще всего и в моем опыте, и в историях коллег.