Ноу-хау российского правосудия «донос + сделка = нары»
«Мы без конца проклинаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить - кто написал четыре миллиона доносов?»
(Сергей Довлатов «Зона»)
Еще недавно, к доносам относились как-то подозрительно, брезгливо пожимая плечами и считая, что за каждым доносом обязательно стоит какой-либо шкурный интерес стукача. Сейчас сама суть доноса не изменилась - шкурный интерес, выраженный в деньгах, благах или минимальном наказании, разумеется, остался, но к самому доносу отношение нынче иное. Донос теперь дело почетное и называется он сейчас «доказательством». Причем, вне зависимости от его правдивости или полной ложности, так как «донос - доказательство» формулируется так хитро, со слезой и самооговором, что опровергнуть его зачастую просто нереально. То есть, если конечно рассчитывать на презумпцию невиновности, то понятно, что любой бездоказательный донос - пустая и никчемная бумажка. Но так как с презумпцией невиновности у нас нынче туго, то «доносы-доказательства» регулярно ложатся в основу уголовных дел и на их базе появляются обвинительные приговоры с суровыми сроками лишения свободы.
Ах, да. Еще у доноса есть родная сестра - «сделка со следствием». И тут уже механизм судебно-следственной машины работает как часы. Точно и без сбоев.
Метод сам по себе прост и страшен в своей циничности и невозможности спастись, соскочить с этого бесшумного конвейера. Представьте, что служители закона ловят двух чиновников, получавших взятки. Берут их и того, кто давал им взятки. Ребята, понимая, что их приняли с поличным, и что грозит им лагерный срок по полной, начинают искать выход из положения и готовы, практически, на все. Они начинают активно признаваться и каяться, надеясь на сделку с правосудием и минимальный условный срок. И тут, по «чьей-то» просьбе они оба вдруг вспоминают, что часть взяток они, оказывается, передавали какому-нибудь вышестоящему большому чиновнику. Причем, никаких доказательств, кроме воспоминаний двух взяточников, нет, но следствие почему-то сразу верит в искренность этой парочки, заключает с ними досудебную сделку и отпускает по домам. А на их место в СИЗО присаживается тот самый «кому-то» неугодный высокопоставленный чиновник.
А потом этих двух «доносчиков» по-быстрому судят (они же заключили сделку с правосудием), дают условные сроки, а вот их жертву уже осуждают по-полной, так как имеются «веские» доказательства в виде «признания и раскаяния» доносчиков и обвинительного приговора предыдущего суда по «сделке с правосудием». Да что там чиновник? Жертвой доноса в совокупности со сделкой может стать совершенно любой человек…
Один из самых ярких примеров применения формулы «Донос + Сделка» - это посадка на нары вице-мэра Ярославля Евгения Розанова, обвиненного по части 5 статьи 290 УК РФ (взятка) и кому-то явно очень помешавшего. Эта история настолько показательна, что позволю себе несколько углубиться в совершенно удивительные подробности дела.
11 ноября 2013 года директор департамента строительства мэрии Ярославля некто Евдокимов В.В. был задержан с поличным по подозрению в получении взятки в сумме 250 000 рублей от генерального директора ООО «ЯрГрадСтрой» Соловьева М.В., полученные деньги были сразу же переведены на банковскую карту жены Евдокимова. Также за дачу указанной взятки с поличным задержан и взяткодатель Соловьев М.В.
После задержания и предъявления всех доказательств, Евдокимову В.В. было предложено заключить со следствием досудебное соглашение о сотрудничестве. В этом досудебном соглашении Евдокимов В.В. «вдруг» вспомнил о том, что полгода назад, «примерно весной 2013 года», он, оказывается получал еще одну взятку, только уже в размере одного миллиона рублей от того же Соловьева М.В. И этой взяткой он поделился с сотрудником Мэрии Бураковым Б.В. и заодно, оказывается, с вице-Мэром Ярославля Розановым Е.Г. Тут же задержали и Буракова Б.В, который, не долго думая, также заключил досудебное соглашение со следствием и также оперативно «вдруг» вспомнил, что действительно полгода назад получал деньги от Евдокимова, а что касается вице-мэра Розанова, то тот наверняка получил свою «долю», не может же быть так, что бы начальник не был «в доле»… Вот и всё. Только донос мелкого чиновника Евдокимова, что, мол, было дело - давал, и предположение другого чиновника Буракова о том, что «это вполне вероятно». На этом «доказательства» получения взятки вице-мэром Розановым заканчиваются.
А дальше все идет по вышеназванной формуле. Как только в показаниях этой парочки появляется заявление и Розанове, с ними заключают «досудебную сделку» и обоих сразу же выпускают на свободу. Оказывается, они уже не опасны и могут гулять. А на их месте в следственном изоляторе оказывается… вице-мэр Ярославля Евгений Розанов, в отношении которого, на основании показаний этих ребят, возбудили уголовное дело №13610055 по статье 290 УК РФ «Взятка».
Далее тот самый взяткодатель Соловьев тоже «вдруг» вспоминает, что передавал Евдокимову деньги, часть которых, по словам Евдокимова, якобы предназначалась для Розанова. И тут же заключает сделку со следствием, и тоже выходит из стен СИЗО на подписку о невыезде.
Никто не видел «взятку», которую «получил» вице-мэр Розанов, никто не брал его с поличным, никто не метил купюры, никто не записывал переговоры о взятке. Нет ничего. Есть только показания одного чиновника, который вдруг вспомнил про то, что «давал» Розанову, и имеются показания двух других фигурантов дела, которые «догадываются о том, что Розанов был в курсе»… Как вам доказательная база? Не нравится? Мне тоже. А вот следствие посчитало её вполне нормальной и обоснованной, прокурор тоже, особо не сомневаясь, подписал обвинительное заключение. И дело бывшего вице-мэра Ярославля Евгения Розанова благополучно ушло в суд, который, разумеется, посчитает все «доказательства» очень весомыми и непременно осудит Розанова к реальному лагерному сроку. Презумпция невиновности нынче не в чести.
Адвокат Евгения Розанова заместитель Председателя коллегии адвокатов "Инконсалт" Дмитрий Чеснов так прокомментировал ситуацию:
«В российском УПК есть глава о «сделке с правосудием». Она предполагает значительные послабления обвиняемому в случае, если он укажет на новые эпизоды или новых фигурантов дела. Его могут в том числе выпустить из тюрьмы, снизить срок наказания, вплоть до назначения условного срока. Получается, обвиняемому выгодно пойти на такую «сделку», потому что никакой ответственности за правдивость своих показаний он не несет. Можно придумать что хочешь, оговорить кого хочешь, ничего тебе за это не будет, да еще и из тюрьмы выйдешь. Вот это, я считаю, очень опасная вещь, из-за которой и пострадал мой подзащитный Розанов.
За время предварительного следствия никаких доказательств его вины, кроме оговора, так и не было получено, потому что их попросту нет. Все обвинение построено на словах Евдокимова, который, пойдя на «сделку с правосудием», не нашел ничего лучше, чем оговорить своего бывшего руководителя, который настоял на его увольнении незадолго до ареста. О том, что показания выдуманные, говорит и тот факт, что сначала они были одни, потом другие, со словами остальных фигурантов не совпадали, везде противоречия и непоследовательность.
В итоге, мы имеем Евдокимова и других, которые с Нового года на свободе, и Розанова, которому не в чем признаться, - в тюрьме.
Генеральный прокурор недавно предложил существенно изменить главу о «сделке с правосудием», чтобы таких Евдокимовых стало меньше. Но воз и ныне там… А невиновный человек в тюрьме без каких-либо даже минимальных доказательств».
И в качестве наглядного примера безотказной работы метода «Донос + Сделка», приведу некоторые документы из уголовного дела №13610055 в отношении бывшего вице-мэра Ярославля Розанова.
Итак, «взяткодатель» гражданин Соловьев на одном из первых допросов 11 ноября заявил о том, что чиновник Евдокимов потребовал «передать лично ему (Евдокимову В.В.) вознаграждение в виде денег в сумме пятьсот тысяч рублей» а в красках рассказал об этой взятке. Но по мере приближения к суду, ставки росли и полмиллиона уже превратились в миллион. 15 ноября «взяткодатель» вдруг вспомнил про… миллион. Тот же Соловьев в своих позднейших показаниях сообщает следующее: «Также я говорил своей супруге Соловьевой о том, что мне приходится передавать большие суммы денег в качестве взяток чиновнику мэрии Ярославля по фамилии Евдокимов и указывал ей на него, когда его показывали по телевизору». Веские доказательства вины, не правда ли?
Или вот еще не менее шедевральные показания того же Соловьева, который совершенно удивительным способом «привязал» к взятке вице-мэра Розанова и этим объяснил увеличение суммы вдвое по сравнению со своими предыдущими показаниями. Просто вдумайтесь в смысл сказанного, с учетом того, что вскоре после этих самых показаний Соловьева, заключившего «сделку со следствием», выпустили на свободу, а вице-мэра посадили в СИЗО.
«Евдокимов сказал, что он должен сообщить «членам команды» в какой сумме я передам ему денежное вознаграждение. Я прекрасно понимал, что под «членами команды» Евдокимов имел ввиду именно Розанова и Буракова… В ранее данных показаниях я показал, что Евдокимов не говорил мне о том, что собирается делиться полученными от меня деньгами еще с кем-то, поскольку опасался давать показания в отношении высокопоставленных чиновников - Розанова и Буракова. По этой же причине я ранее указал о том, что обещал передать Евдокимову не один миллион рублей, а 500 000 рублей».
На этом все «доказательства вины» бывшего вице-мэра Ярославля Евгения Розанова заканчиваются. Ни одного вещественного доказательства, ни одного доказанного факта, нет ни места, ни времени, ни состава якобы совершенного преступления. По сути, в материалах дела нет ничего, кроме голословных обвинений персонажей, кровно заинтересованных в посадке Розанова на нары. И с этими чудесами обвинение выходит в суд, считая, что «вина Розанова полностью доказана». В любой другой цивилизованной стране такое «доказывание» назвали бы неуважением к суду. Но у нас, похоже, этот трюк вполне может пройти. Нам будут потом на пресс-конференциях рассказывать о чудодейственном ноу-хау «донос + сделка», которое позволяет сажать в тюрьму «негодяев» даже без каких-либо доказательств. И еще. Приходит крамольная мысль - а, может быть, суд, который вполне удовлетворен таким вот «обвинением», сам себя не уважает?