ТРИ ПУТИ АДАГАМОВА. ДРУГОГО НЕ ДАНО
Перед самыми новогодними праздниками блогера и члена КС оппозиции Рустема Адагамова, более известного под ником «drugoi», обвинили в педофилии. Нет, обвинили не следователи и суды России или Норвегии, где проживал Адагамов, а его бывшая жена, как в сети, так и в видеоинтервью. Кроме того, экс-супруга заявила, что располагает серьезными доказательствами вины «Другого». Даму активно поддержали некие интернет-ресурсы, разместившие электронную переписку между Адагамовым и его бывшей женой, где блогер, практически, признается в совершении преступлений, предусмотренных статьей 132 УК РФ.
Сам же Адагамов, вяло заявив, что все это обман и пригрозив подать в суд на «клеветников», ушел в глухое молчание. И всё зависло в форме вопросительного знака. Для того, чтобы поставить точку в столь щекотливом деле, у Рустема Адагамова есть целых три варианта выхода из сложившейся ситуации.
Первый вариант. В случае возможности существования каких-либо серьезных вещественных доказательств, остается явка с повинной. Конечно, при признании вины наименьшее зло для «Другого» - это потеря имени, лица, работы, рукопожатности. В плохом же случае - к этому добавляется еще и немалый лагерный срок, где к осужденным по части 4 статьи 132 УК относятся, мягко говоря, весьма негативно.
Второй вариант. При понимании собственной полной невиновности и знании того, что вся эта грязная история - провокация, «Другому» имеет смысл публично и открыто заявить о непричастности к «педофильской истории». Хорошо бы прозвучало открытое письмо господина Адагамова, в котором он бы официально заявил о провокации и разъяснил бы пути появления «переписки» и причины действий лиц, обвиняющих его в особо тяжком преступлении. Но, еще раз подчеркиваю, этот вариант проходит лишь в случае стопроцентной непричастности «Другого» к каким либо действиям, предусмотренным частью 4 статьи 132 УК РФ.
Третий вариант. В уголовно-юридическом мире он называется «взять пятьдесят первую». Речь идет о 51-й статье Конституции РФ, позволяющей свидетелю, обвиняемому, подозреваемому или подсудимому не свидетельствовать против себя и своих ближайших родственников. То есть, объявляешь о «51-ой» и хранишь гордое молчание и пусть следствие или суд сами взрывают себе мозги, пытаясь что-либо доказать. Этот путь подходит в двух случаях: когда виновен, но не знаешь, какими доказательствами располагает обвинение, либо, когда не виновен, но понимаешь, что любыми своими попытками доказать, что не верблюд, только навредишь самому себе или близким. Однако, в российском судопроизводстве и в общественном мнении любое молчание, даже законное, воспринимается, как признание вины.
Сейчас же складывается впечатление, что Рустем Ринатович избрал именно третий, весьма туманный, но вполне конституционный вариант. Конечно, дай Бог, чтобы «Другой» оказался непричастен к тому преступлению, в котором его пытаются обвинить.
Однако, возникает еще один вопрос: те, кто предъявляют Адагамову обвинение в особо тяжком преступлении и говорят о существовании реальных доказательств, знают ли о наличии в Уголовном кодексе статьи 303? Эта статья в части 3 гласит: «Фальсификация доказательств по уголовному делу о тяжком или об особо тяжком преступлении, а равно фальсификация доказательств, повлекшая тяжкие последствия, наказывается лишением свободы на срок до семи лет»
Так, что, сядет либо Адагамов, либо те, кто его обвиняют. Другого не дано.