Благодатный остров Нальчик
Во время Гражданской войны Константин Чхеидзе являлся личным адъютантом командующего Кабардинскими полками З. Даутокова-Серебрякова, а после его гибели - личным адъютантом начальника Кабардинской конной дивизии и Правителя Кабарды князя Т. Бековича-Черкасского. Участвуя в боевых действиях, занимаясь штабными делами, К. Чхеидзе вёл дневник, в котором фиксировал примечательные события. Более того, после отступления белых частей из Нальчика в его распоряжении оказалась часть документации «белой» администрации Нальчикского округа: копии приказов, донесения с фронтов, административная и военная переписка.
В апреле 1920 года, находясь среди отступивших Кабардинских полков на территории Грузии в городе Поти, Константин Чхеидзе приступил к обработке имеющихся документов, составивших своего рода личный архив, который он берёг и дополнял во время эмигрантских скитаний: Крым, Константинополь, остров Лемнос, Болгария, Австрия. Направляясь в Прагу, К. Чхеидзе оставил свой архив в здании филиала Лиги наций в Вене и затем безуспешно пытался получить его обратно. Ценные документы были утеряны. Обосновавшись в Праге в 1923 году, К. Чхеидзе пришлось пережить немало усилий, чтобы восстановить достоверную картину пережитых им на Кавказе событий.
Он пишет и издаёт посвящённые им две книги: «Страна Прометея» и «Глядящий на солнце», печатает статьи и рассказы в эмигрантских журналах «Кавказский горец», «Казачий сполох», «Своими путями». В это же время К. Чхеидзе приступает к составлению «Материалов к истории отступления частей Добровольческой армии с Северного Кавказа через Дарьял в Грузию», сверяя при этом свои воспоминания с воспоминаниями бывших сослуживцев, так же оказавшихся в эмиграции: А. Шаханова, А. Бабаева, Н. Стельмашенко. Эта неопубликованная работа К. Чхеидзе была обнаружена в Государственном архиве РФ, в ней получили отражение события последних дней пребывания областей Северного Кавказа и непосредственно Кабарды и Балкарии под властью белых.
Рассказывая о событиях Гражданской войны в Кабарде и Балкарии, К. Чхеидзе не стремится найти правых и виноватых, показать в выгодном свете «белый» лагерь, который он представлял, и дискредитировать «красный», тот сложный период он изображает как трагедию всего народа. Здесь мы приведём фрагменты воспоминаний Константина Чхеидзе, касающиеся событий, происходивших в Нальчике сразу после Октябрьской революции 1917 года.
***
…В конце октября 1917 года в главном городе Кабарды, Нальчике, благодаря тому, что он стоит в стороне от железнодорожной магистрали Ростов-Владикавказ-Грозный-Гудермес, и благодаря спокойному и благожелательному характеру кабардинского народа, в общем, царило относительное спокойствие. Нальчик ещё не был окончательно захвачен событиями, Нальчик оставался своего рода благодатным островом. В день переворота, определившего судьбу России и даже отчасти всего мира, 25 октября 1917 года (по новому стилю 7 ноября), я, молодым корнетом, прибыл в свой Кабардинский конный полк, штаб которого находился в Нальчике.
…Вопреки всем треволнениям, тревожным ожиданиям завтрашнего дня, шаткости сегодняшнего, поток жизни не останавливался. Жизнь - как трава. Она проникает всюду, где не задавлена камнями, и даже ломает камни, пробивается сквозь них. В городе и аулах были свадьбы. Большое впечатление произвел офицер нашего полка Ибрагим Лафишев, он «унёс» одну очаровательную девицу (с ее согласия, впрочем). Был свадебный пир «на весь мир». Пиров и пирушек вообще было много. Участились грабежи. В помощь остаткам полка и стражникам была создана добровольная гражданская самоохрана. Иногда ночью слышалась стрельба. Время от времени приезжали делегации от различных политических группировок, устраивались собрания с прениями в Городском клубе, в зале Реального училища, устраивались и многолюдные митинги на Базарной площади, возле Горского сквера. Национальный совет, состоявший преимущественно из интеллигенции, представителей имущих слоев, оборонялся. Его главными противниками были так называемые «шариатисты», в меньшей степени незначительная группа местных большевиков; но эта группа опиралась на своих многочисленных единомышленников в Пятигорске, Владикавказе и других городах и, потенциально, была более опасной.
…Шариатисты требовали уничтожения социального, имущественного неравенства, отобрания земли у помещиков, раздела ее между бедняками. Во главе шариатистов стоял образованный, обладавший высокими личными качествами, гуманный человек, Назир Катханов. Некоторые последователи называли Назира «посланником небес».
Назир Катханов
Небольшую группу кабардинцев-большевиков возглавлял Бетал Калмыков, способный, решительный вожак, с узким кругозором, сильной волей и острым языком. Сталин, хорошо знавший положение на Кавказе, подсказал своим коллегам по правительству удачное тактическое решение: объединить два революционных движения среди мусульман (шариатистов и большевиков), направить их на борьбу с «белыми» во имя торжества пролетарской диктатуры.
Бетал Калмыков
В Кабарде, прежде всего в Нальчике, положение оставалось неопределенным и напряженным. Начались невиданные «эксцессы»: в базарный день какие-то неизвестные напали на офицера (его звали Павел Захаров), хотели убить, стреляли, он стрелял, образовались две группы за него и против, кровопролитие закончилось только к вечеру. Выяснилось, что в городе нет силы, способной защитить граждан от грабителей, от вооруженных бандитов. Было решено создать гражданскую самооборону, и некоторое время фактическая власть в городе принадлежала начальнику самообороны, полковнику Мамышеву. Но формально правил Национальный совет, утративший значение. Многое делалось в так называемом «явочном порядке» - в порядке совершившегося факта. В некоторых аулах вынесли постановление отобрать земли у дворян - отобрали. Участники неизвестно кем созванного митинга решили национализировать типографию - единственную в городе типографию, принадлежавшую старенькому полковнику в отставке Львову. Был произведён «штурм» типографии, однако Львов и двое его наборщиков штурм отразили, а толпу разогнали.
Суды не действовали, заключенные из тюрьмы разбежались, надзиратели разошлись. Но оказалось, существует небывалый до того времени «шариатский суд», и с ним связано одно неизгладимое воспоминание. Предварительно напомню, что дело происходило после трех лет войны, в которой участвовали тысячи кабардинцев - война огрубляет нравы. Дело происходило в период общего нестроения и разрухи, самоуправства и бандитизма. Шариатский суд, под председательством фанатика Искандерова, рассматривал дело о том, что один кабардинец украл у другого кабардинца коня. Согласно шариату, вору полагается отсечь руку, и суд присудил виновного к отсечению руки. Но кто должен выполнить постановление? Искандеров предложил сделать это членам суда; они отказались. Они отказались и в свою очередь предложили ему сыграть роль палача, с чем он не согласился. Было объявлено, что тот, кто добровольно возьмет на себя выполнение постановления, получит награду, и не малую. Но в Кабарде не нашлось ни одного человека, который согласился бы отрубить руку другому человеку, хотя бы и вору, присужденному к этому наказанию.
Как это ни странно, то тяжелое, хаотичное, кровавое время было, может быть, по закону противоречия - удивительно «лёгким» временем. Жизнь оторвалась от корней, привычные психологические устои поколебались, людские массы как бы «носились в воздухе», наподобие потревоженного роя пчел. В быстролётных встречах и разлуках чувствовалась какая-то лихорадочность. Люди куда-то спешили, события и дни сменялись в калейдоскопе, который вращался бешеными темпами. Произошло резкое размежевание - на тех, кто куда-то устремлялся и, в общем, пребывал в настроении торжествующего оптимизма, и тех, кто оказался подавленным и находился в ожидании грядущих бед. На улицах и в обществе можно было встретить много счастливо-оживлённых лиц, главным образом из среды молодежи - ведь открывался беспредельный простор для любой инициативы. Создавались группы, кружки, партии. А рядом - много лиц озабоченных, скорбных. После того, как была проведена попытка ограбления местного казначейства, люди взяли свои вклады; хранившиеся в сейфах драгоценности перенесли домой или скрыли в потаенном месте. Прошёл слух, что богатейшая помещица Александра Ивановна Никольская - «миллионерка» - держит в своей вилле огромные суммы, бриллианты и т. п. Замаскированные бандиты напали на виллу, все дорогие вещи увезли, виллу сожгли. Никольская переехала в город с надломленным душевным состоянием. Она впала в задумчивость, часто повторяла «пришёл конец света». Её сестра, жена моего дяди, бывшая народница-социалистка, ставшая позднее на точку зрения «самобытного пути развития России», видела в революции бунт, мятеж, который через немного или много лет закончится «торжеством православия». Она перечитывала «Бесов» Достоевского, его «Дневник писателя» и утверждала, что «всё будет так, как предсказал Федор Михайлович».
Подготовил Олег Лубан