«Травка» от Чубайса
Originally posted by aillarionov at «Травка» от Чубайса
Выступая год назад в популярной передаче «Исторический процесс: от Хрущева до Гайдара», А.Чубайс поведал душещипательную историю о «травке», появившейся на свет то ли в марте, то ли в апреле 1992 г.:
«Я отлично помню, как Егор сказал мне где-то в марте или в апреле 92-го года. Он сказал: «Слушай, появилась травка...» Я как-то даже, что называется, офигел: «Егор, в смысле? Какая травка? Ты про что? Тут у нас бюджет рушится, значит, там на нас коммунисты наезжают, тут народ полуголодный... Какая травка?» «Нет, - говорит, - ты не понимаешь. Появилась травка - это значит, что у людей в огородах что-то начинает расти. Мы сумели дотянуть до этого момента. Не произошло массового голода, который должен был произойти» (1:02:18-1:02:52 видео).
История, увы, не сохранила каких-либо документальных подтверждений произнесения Е.Гайдаром указанных слов, каких-либо подтверждений того, что рассказанная Чубайсом история действительно имела место, и того, что она не относится к таким же продуктам неистощимой чубайсовской фантазии, что и его байки про «стальные» часы «Нардин», про «сохранение» уровня производительности труда в России за 20 лет, про 7-долларовую зарплату в Китае, про «серьезную канонаду из Белого Дома, вокруг Белого Дома» в ночь с 20 на 21 августа 1991 года, про « 17 брежневских лет», про «отсутствие» анализа финансовой стабилизации в России и ее авторство (также здесь), про пожары в России «летом 2009-го года», про «гайдаровские» утверждения о критическом рубеже демократии в 15 тысяч долларов по ППС, про якобы наличие у Гайдара и Чубайса в 1991-92 гг. задачи перехода к демократии и т.д.
На фоне отсутствия каких-либо подтверждений чубайсовской байки про «травку» особенно контрастным выглядит реальное интервью Е.Гайдара швейцарской газете «Тагес Анцайгер» и петербургской газете «Час Пик», данное как раз в начале марта 1992 г., т.е. в тот самый период, который потом будет представляться и Гайдаром и Чубайсом в качестве пика «угрозы реального голода», как раз накануне того момента, когда начнет якобы пробиваться чубайсовская «травка».
ТАГЕС АНЦАЙГЕР: А новости о старушках, умирающих от голода, на вас не производят впечатления?
ГАЙДАР: Ну, честно говоря, я не очень верю... Совершенно очевидно, что реальное положение дел находится под контролем. Массового голода в стране нет, нет даже очагового голода, даже в среде относительно низкооплачиваемых.
ТАГЕС АНЦАЙГЕР: А акция международной гуманитарной помощи - она нужна, она должна продолжаться, или...
ГАЙДАР: Для нас это прежде всего демонстрация поддержки международным сообществом. Это очень полезно. Она особенно полезна там, где она адресна. По большому счету, сейчас нет страшных проблем на рынке мяса. Ко мне уже начали ходить главы администраций и директора предприятий выяснять, что же им в конце концов делать с мясом, холодильники все забиты и так далее...
Но, допустим, есть острейшая проблема с медикаментами.
Но в первую очередь это, конечно, символ поддержки...
Таким образом, не у вымышленного Чубайсом в 2011 г., а у настоящего Гайдара в марте 1992 г. не было никаких сомнений в отсутствии в стране как массового, так и очагового голода. То, чем он действительно был тогда обеспокоен, оказалось затовариванием холодильников мясом. Что, прямо скажем, мало походит на апокалиптические картины и «голода» и «угрозы голода».
Но, возможно, в интервью, данных журналистам, Гайдар намеренно преуменьшал существовавшие тогда в стране проблемы - чтобы, так сказать, не сеять панику? Увы, но следов обсуждения катастрофической ситуации с продовольствием и попыток ее преодоления не обнаруживается и в правительственных документах. Как свидетельствуют стенограммы заседаний российского правительства 15 и 28 ноября 1991 г., термины «голод», «угроза голода», «продовольственная катастрофа», «сложная продовольственная ситуация», «продовольственный вопрос», «кризис снабжения городов хлебом» их участниками не использовались, соответствующие вопросы на заседаниях не только не обсуждались, но и не затрагивались.
Не менее показательными оказываются и публикации гайдаровского Института экономической политики, внимательно отслеживавшего динамику экономической и социальной ситуации в стране. Ни в докладе «Российская экономика в 1991 году» (опубликован 13 февраля 1992 г., среди авторов - Е.Ясин, А.Нечаев, В.Мау, С.Синельников), ни в докладе «Российская экономика в 1992 году» (опубликован 7 апреля 1993 г., среди авторов - В.Мау, С.Синельников) ни слова «голод», ни словосочетания «угроза голода» нет.
Нельзя не отметить и то, что в практической деятельности вице-премьера (затем первого вице-премьера, затем и.о. премьера) российского правительства Е.Гайдара в 1991-92 гг. не обнаруживается каких-либо заметных действий, какие можно было бы интерпретировать в качестве шагов по «спасению страны от угрозы голода». Например, из всего объема продовольствия, импортированного в страну в 1991-92 гг., на продовольствие, ввезенное по инициативным решениям Е.Гайдара, пришлось лишь 1,9%. Да и то им оказался тот самый сахар, который был закуплен на Кубе в рамках сделки, осуществлявшейся втайне от российского правительства и Съезда народных депутатов для совсем другой цели - финансирования разведывательной базы КГБ/ГРУ в кубинском Лурдесе.
Строго говоря, были, конечно, еще и гайдаровские разрешения на экспорт нефти, нефтепродуктов, леса, редкоземельных металлов, выданные питерскому вице-мэру В.Путину для закупки продовольствия для жителей города. Правда, согласно результатам расследования народного депутата М.Салье, сырье по гайдаровским разрешениям, выданным «под личную ответственность В.Путина», было экспортировано, а вот продовольствие в Санкт-Петербург так и не поступило. В возникшей коллизии российское правительство под руководством Е.Гайдара озаботилось, как известно, не продовольственным снабжением жителей Петербурга, а административной защитой В.Путина.
Можно, конечно, сказать, что никаких специальных действий Гайдару и не надо было предпринимать после того, как была проведена либерализация цен, которая, пусть и жестким способом, но «спасла страну от голода» (именно так и рассказывал Чубайс в вышеупомянутой передаче «Исторический процесс».
Дело однако в том, что ни одного решения о либерализации цен в России Е.Гайдар не принимал. Идея либерализации цен была выдвинута не им, а руководителями экономического блока последнего советского правительства В.Дурасовым и В.Щербаковым. Е.Гайдар не только не был автором соответствующей части доклада Б.Ельцина на V Съезде народных депутатов 28 октября 1991 г., но и пытался уговорить последнего отложить проведение либерализации цен, как минимум, на 8 месяцев - до июля 1992 г. По собственному признанию Гайдара Ельцин принял решение о либерализации цен вопреки его, гайдаровским, советам. Техническую подготовку документов о либерализации цен осуществляли сотрудники бывшего Госплана СССР с участием А.Нечаева. Политическую ответственность за либерализацию цен взяли на себя Б.Ельцин и Г.Бурбулис, подписавшие соответствующие Указ президента и постановление правительства. В чем точно обнаруживается вклад Гайдара, так это в попытках отложить ценовую либерализацию, в попытках провести ее в несколько этапов, в формировании им списка товаров-исключений.
Среди этих исключений особое место занимают важнейшие продовольственные товары - зерно и хлеб, включенные в указанный список по личному решению Гайдара. Даже тогда, когда все полномочия по либерализации цен на базовые продукты питания оказались в его руках, Гайдар не стал их освобождать, а передал право контроля над ними властям регионов. Правда, за одним, но весьма важным, исключением - опять-таки зерна и хлеба. Цены на них оставались регулируемыми еще в течение почти двух лет и были освобождены лишь в конце 1993 г. Борисом Федоровым. Из-за регулирования цен на зерно и хлеб совокупный объем государственных субсидий только в 1992 г. достиг 3,5 млрд. дол. (для сравнения все расходы федерального бюджета в 1992 г. составили примерно 10 млрд.дол.). Как бы то ни было, никаких подтверждений «героической борьбы Е.Гайдара за спасение страны от угрозы голода в 1991-92 гг.» не обнаруживается.
Следует еще раз обратить внимание на весьма любопытный факт: в публикациях Е.Гайдара и гайдаровского института до конца 1994 гг. отсутствуют какие-либо упоминания о «голоде» и «угрозе голода». Впервые такое упоминание (одинокое и совершенно проходное) появляется лишь в работе Гайдара «Государство и эволюция» (конец 1994 г.). Даже в 1100-страничном труде ИЭПП «Экономика переходного периода», вышедшем под редакцией Гайдара в самом конце 1998 г., «угроза физического голода» упоминается лишь однократно.
Полномасштабная кампания по популяризации мифа об «угрозе голода» начинается только с публикации книг «Гибель империи» (2006 г.) и «Смуты и институты» (2009 г.). Иными словами, она началась во второй половине 2000-х годов - т.е. тогда, когда была поставлена задача распространения «мифа о героическом спасении страны от угрозы голода», а острота общественной памяти относительно того, что же действительно происходило в стране в начале 1990-х годов, уже немного притупилась. Именно тогда в книгах и интервью Гайдара появились апокалиптические строки о наличии в запасах нескольких миллионов тонн зерна, которых могло хватить всего лишь на несколько месяцев - до весны 1992 г.
Какими бы однако ни были цели Гайдара и гайдаровцев в любезном им деле мифостроительства, для большинства российских граждан важнее знать другое - сколько зерна (хлеба) было в России на рубеже 1991-92 гг. на самом деле? И было ли этого количества зерна достаточно, чтобы избежать голода, угрозы голода, перебоев в продовольственном снабжении, в том числе и крупных городов?
Ответ на этот вопрос не представляет большого труда, если знать, какими на деле были запасы зерна в стране. Для широкой общественности эта информация долгое время представляла государственную тайну. Но в целом она была известна, например, американцам, создавшим в 1970-х гг. специальное подразделение в своем Министерстве сельского хозяйства, профессионально занимавшееся реконструкцией зерновых балансов СССР и открыто публиковавшее свои оценки. Согласно этим расчетам, чистый прирост запасов зерна за 35 лет - с середины 1956 г. по середину 1991 г. - составил 48 млн. тонн. Такого количества зерна было достаточно для того, чтобы полностью обеспечить продовольственным зерном все население СССР в течение почти двух лет. Поскольку 48 млн. тонн - это лишь прирост запасов зерна за указанные годы, а имевшийся запас зерна на середину 1956 г., очевидно, тоже был ненулевым, то весь зерновой запас СССР ко времени своего распада был еще большим, чем получаемые по американским данным 48 млн. тонн.
Важно отметить, что Е.Гайдар был хорошо знаком с работами сотрудников этого подразделения американского Минсельхоза, а некоторые из них даже и цитировал, в том числе в той же «Гибели империи» (правда, его цитирование не относилось к запасам зерна в СССР и России). Особенно теплые отношения сложились у него с одним из ведущих специалистов этого проекта профессором Колумбийского университета Падмой Десаи, хорошо известной на Западе своей многолетней поддержкой коммунистических властей СССР, а также В.Путина. О публикациях Десаи Гайдар, специально прилетевший в Нью-Йорк на ее юбилей, высказывался таким образом:
«Дорогие друзья, я могу сказать, что мне нравятся книги профессора Падмы Десаи. В них очень много правды, в них очень много информации о том, что произошло в моей стране. Будет легче понять это мое заявление, если я прокомментирую его тем, что большая часть того, что написано в этой стране [США. - А.И.] о российских реформах, является чепухой... У нас должна быть ответственность за создание ясной картины событий. У Падмы Десаи есть такая картина».
Иными словами, во время написания своих мифологических книг об «угрозе голода» в России Е.Гайдар располагал более или менее объективной информацией о состоянии запасов зерна накануне распада СССР. Которую он, как мы знаем, в свои книги включать не стал. И о которой он публично не упоминал.
Однако пикантность истории этим не исчерпывается. Е.Гайдар знал о фактических запасах зерна в России в 1991-92 гг. не только тогда, когда во второй половине 2000-х годов занимался сотворением мифов о нехватке зерна и угрозе голода. Он знал об этом и тогда, когда в 1991-92 гг. находился на вершине российской власти. Как вице-премьер, а затем и руководитель российского правительства Е.Гайдар получал исчерпывающую информацию и от статистиков, и из государственного резерва и, следовательно, был в курсе величины реальных запасов зерна в стране. Он знал, что запасы зерна в стране были достаточными для удовлетворения всех нормальных потребностей страны.
Не только на середину 1991 г., но и на начало 1992 г.; не только по СССР, но и по Российской Федерации; не только по данным Минсельхоза США и П.Десаи, но и по данным отечественной статистической службы запасы зерна составили 50,2 млн. тонн. Этого зерна - как показывает опыт последних двух десятилетий - России было вполне достаточно для сохранения нормального уровня потребления, причем не на несколько месяцев. Запасы зерна на рубеже 1991 и 1992 гг. превышали показатели всех лет периода 1995-2008 гг. за исключением 1998 г. Они были примерно в полтора раза большими, чем запасы зерна в начале 1999, 2000, 2001, 2004 гг., т.е. тогда, когда ни о каком «голоде» или «угрозе голода» и речи не было. В начале 1992 г. запасы зерна в России превышали аналогичные показатели 2005-06 гг. - т.е. тогда, когда сочинялся миф о «героическом спасении Гайдаром России от нехватки хлеба и угрозы голода».
При этом следует иметь в виду, что данные, приводимые российской статистической службой, относятся к так называемым «запасам всех категорий хозяйств и организаций, осуществляющих переработку сырья». В них не включаются запасы, «находящиеся в государственном резерве (стратегических запасах)», сохраняемые на случай таких чрезвычайных обстоятельств, как, например, войны. Следовательно, общие фактические запасы зерна в начале 1992 г. были еще больше, чем приведенная выше цифра в 50 млн. тонн.
Тем не менее такое знание размеров фактических запасов зерна не помешало Е.Гайдару спустя годы приступить к активному распространению мифов об «особой роли зерна и хлеба» в экономическом и политическом развитии страны, «об угрозе голода», о своем «героическом участии в спасении страны». Почему?
Потому что Е.Гайдар совершил аккуратную подмену вопроса о размерах всех запасов зерна (находившихся на территории страны) вопросом о запасах зерна, находившихся только в распоряжении государства (за исключением стратегических резервов). Действительно, в условиях разваливавшихся политической и денежной систем СССР государственные закупки зерна упали и потому казались недостаточными для нормального обеспечения хлебом населения ряда городов государственной системой снабжения. Выход из этого положения был совершенно очевидным, предлагавшимся осенью 1991 г. многими, в том числе и Рабочей группой Госсовета при президенте РСФСР Б.Ельцине (в которую входил в том числе и Гайдар). А именно: либерализация цен на зерно и хлеб с разрешением хозяйствам свободной продажи зерна, а торговым организациям - свободной торговли хлебом и хлебопродуктами. Но, получив экономическую власть, Гайдар именно этого и не сделал. Можно иронизировать над «плачущим большевиком» Н.Рыжковым, не решившимся на повышение розничных цен на хлеб в условиях почти тотально регулируемой экономики в мае 1990 г. Но как тогда следует относиться к отказу Е.Гайдара от либерализации цен на зерно и хлеб в условиях уже преимущественно рыночной экономики в 1992 г.?
Отказавшись от либерализации цен на зерно и хлеб и от свободной торговли зерном и хлебом, Гайдар получил именно то, что в таких случаях бесстрастно предсказывает экономическая наука. Во-первых, нежелание села и посредников в условиях высокой инфляции продавать государству зерно по фиксированным ценам и, следовательно, возможность развертывания пропагандистской кампании о нехватке хлеба и об угрозе голода в стране. А, во-вторых, пользуясь этим нежеланием и этой кампанией, возможность взвинтить государственные закупочные цены на зерно и бюджетные субсидии для зернового импорта намного выше рыночных (как это и было сделано). В результате чистый импорт зерна в Россию в 1992 г. оказался исторически рекордным - 30 млн. тонн, а совокупный объем зерновых и хлебных субсидий из государственного бюджета - (по масштабам 1992 г.) совершенно немыслимым - 3,5 млрд.дол. О том, насколько завышенными оказались новые регулируемые государством цены и насколько чудовищно расточительными - бюджетные расходы, свидетельствует невероятный скачок величины зерновых запасов в 1992 г. - более чем в полтора раза - до 76,8 млн. тонн. Эти запасы оказались, например, в два с половиной раза больше, чем этот же показатель через несколько лет, в 2000 г. (31,6 млн тонн), когда запасы зерны были наименьшими за последние два десятилетия, но когда никаких признаков «угрозы голода» не было и в помине. Отказ Гайдара от либерализации цен на зерно и хлеб подарил миллиарды долларов зерновой мафии.
В случае же либерализации хлебно-зернового сектора экономики рыночные цены на зерно и хлеб, естественно, были бы ниже, зерновой импорт был бы скромнее, бюджетных субсидий на зерно и хлеб не было бы вовсе, национальные запасы зерна вряд ли бы возросли, а уровень фактического потребления населения сократился бы в меньшей степени, чем это было на самом деле.
Что было сделано в 1991-92 гг., то сделано, того уж не вернешь. Но, естественно, возникает вопрос: а зачем же заниматься пропагандой «нехватки хлеба», «угрозы голода», «мартовско-апрельской травки» именно сейчас? Возможно, затем, чтобы в рамках проводимой «операции прикрытия» у современников не возникало бы лишних вопросов о том, почему Гайдар, согласившийся с либерализацией цен на большинство потребительских товаров, тем не менее столь упрямо сохранял государственное регулирование на зерно и хлеб, обошедшееся российским гражданам в 1991-93 гг. в миллиарды долларов и принесшее те же самые миллиарды бюджетных долларов небольшой группе закупщиков, посредников, импортеров, дилеров, активно участвовавших в массированно дотируемом государством зерновом бизнесе. Возможно, затем, чтобы вместо вопросов об имевшихся в стране колоссальных 50-миллионнотонных запасах зерна и о циничном их увеличении в разгар острейшего кризиса за счет наивных российских граждан, последние доверялись бы не своим интересам, а душещипательным байкам нынешних хлестаковых о проклевывавшейся на их огородах «мартовско-апрельской травке».
Выступая год назад в популярной передаче «Исторический процесс: от Хрущева до Гайдара», А.Чубайс поведал душещипательную историю о «травке», появившейся на свет то ли в марте, то ли в апреле 1992 г.:
«Я отлично помню, как Егор сказал мне где-то в марте или в апреле 92-го года. Он сказал: «Слушай, появилась травка...» Я как-то даже, что называется, офигел: «Егор, в смысле? Какая травка? Ты про что? Тут у нас бюджет рушится, значит, там на нас коммунисты наезжают, тут народ полуголодный... Какая травка?» «Нет, - говорит, - ты не понимаешь. Появилась травка - это значит, что у людей в огородах что-то начинает расти. Мы сумели дотянуть до этого момента. Не произошло массового голода, который должен был произойти» (1:02:18-1:02:52 видео).
История, увы, не сохранила каких-либо документальных подтверждений произнесения Е.Гайдаром указанных слов, каких-либо подтверждений того, что рассказанная Чубайсом история действительно имела место, и того, что она не относится к таким же продуктам неистощимой чубайсовской фантазии, что и его байки про «стальные» часы «Нардин», про «сохранение» уровня производительности труда в России за 20 лет, про 7-долларовую зарплату в Китае, про «серьезную канонаду из Белого Дома, вокруг Белого Дома» в ночь с 20 на 21 августа 1991 года, про « 17 брежневских лет», про «отсутствие» анализа финансовой стабилизации в России и ее авторство (также здесь), про пожары в России «летом 2009-го года», про «гайдаровские» утверждения о критическом рубеже демократии в 15 тысяч долларов по ППС, про якобы наличие у Гайдара и Чубайса в 1991-92 гг. задачи перехода к демократии и т.д.
На фоне отсутствия каких-либо подтверждений чубайсовской байки про «травку» особенно контрастным выглядит реальное интервью Е.Гайдара швейцарской газете «Тагес Анцайгер» и петербургской газете «Час Пик», данное как раз в начале марта 1992 г., т.е. в тот самый период, который потом будет представляться и Гайдаром и Чубайсом в качестве пика «угрозы реального голода», как раз накануне того момента, когда начнет якобы пробиваться чубайсовская «травка».
ТАГЕС АНЦАЙГЕР: А новости о старушках, умирающих от голода, на вас не производят впечатления?
ГАЙДАР: Ну, честно говоря, я не очень верю... Совершенно очевидно, что реальное положение дел находится под контролем. Массового голода в стране нет, нет даже очагового голода, даже в среде относительно низкооплачиваемых.
ТАГЕС АНЦАЙГЕР: А акция международной гуманитарной помощи - она нужна, она должна продолжаться, или...
ГАЙДАР: Для нас это прежде всего демонстрация поддержки международным сообществом. Это очень полезно. Она особенно полезна там, где она адресна. По большому счету, сейчас нет страшных проблем на рынке мяса. Ко мне уже начали ходить главы администраций и директора предприятий выяснять, что же им в конце концов делать с мясом, холодильники все забиты и так далее...
Но, допустим, есть острейшая проблема с медикаментами.
Но в первую очередь это, конечно, символ поддержки...
Таким образом, не у вымышленного Чубайсом в 2011 г., а у настоящего Гайдара в марте 1992 г. не было никаких сомнений в отсутствии в стране как массового, так и очагового голода. То, чем он действительно был тогда обеспокоен, оказалось затовариванием холодильников мясом. Что, прямо скажем, мало походит на апокалиптические картины и «голода» и «угрозы голода».
Но, возможно, в интервью, данных журналистам, Гайдар намеренно преуменьшал существовавшие тогда в стране проблемы - чтобы, так сказать, не сеять панику? Увы, но следов обсуждения катастрофической ситуации с продовольствием и попыток ее преодоления не обнаруживается и в правительственных документах. Как свидетельствуют стенограммы заседаний российского правительства 15 и 28 ноября 1991 г., термины «голод», «угроза голода», «продовольственная катастрофа», «сложная продовольственная ситуация», «продовольственный вопрос», «кризис снабжения городов хлебом» их участниками не использовались, соответствующие вопросы на заседаниях не только не обсуждались, но и не затрагивались.
Не менее показательными оказываются и публикации гайдаровского Института экономической политики, внимательно отслеживавшего динамику экономической и социальной ситуации в стране. Ни в докладе «Российская экономика в 1991 году» (опубликован 13 февраля 1992 г., среди авторов - Е.Ясин, А.Нечаев, В.Мау, С.Синельников), ни в докладе «Российская экономика в 1992 году» (опубликован 7 апреля 1993 г., среди авторов - В.Мау, С.Синельников) ни слова «голод», ни словосочетания «угроза голода» нет.
Нельзя не отметить и то, что в практической деятельности вице-премьера (затем первого вице-премьера, затем и.о. премьера) российского правительства Е.Гайдара в 1991-92 гг. не обнаруживается каких-либо заметных действий, какие можно было бы интерпретировать в качестве шагов по «спасению страны от угрозы голода». Например, из всего объема продовольствия, импортированного в страну в 1991-92 гг., на продовольствие, ввезенное по инициативным решениям Е.Гайдара, пришлось лишь 1,9%. Да и то им оказался тот самый сахар, который был закуплен на Кубе в рамках сделки, осуществлявшейся втайне от российского правительства и Съезда народных депутатов для совсем другой цели - финансирования разведывательной базы КГБ/ГРУ в кубинском Лурдесе.
Строго говоря, были, конечно, еще и гайдаровские разрешения на экспорт нефти, нефтепродуктов, леса, редкоземельных металлов, выданные питерскому вице-мэру В.Путину для закупки продовольствия для жителей города. Правда, согласно результатам расследования народного депутата М.Салье, сырье по гайдаровским разрешениям, выданным «под личную ответственность В.Путина», было экспортировано, а вот продовольствие в Санкт-Петербург так и не поступило. В возникшей коллизии российское правительство под руководством Е.Гайдара озаботилось, как известно, не продовольственным снабжением жителей Петербурга, а административной защитой В.Путина.
Можно, конечно, сказать, что никаких специальных действий Гайдару и не надо было предпринимать после того, как была проведена либерализация цен, которая, пусть и жестким способом, но «спасла страну от голода» (именно так и рассказывал Чубайс в вышеупомянутой передаче «Исторический процесс».
Дело однако в том, что ни одного решения о либерализации цен в России Е.Гайдар не принимал. Идея либерализации цен была выдвинута не им, а руководителями экономического блока последнего советского правительства В.Дурасовым и В.Щербаковым. Е.Гайдар не только не был автором соответствующей части доклада Б.Ельцина на V Съезде народных депутатов 28 октября 1991 г., но и пытался уговорить последнего отложить проведение либерализации цен, как минимум, на 8 месяцев - до июля 1992 г. По собственному признанию Гайдара Ельцин принял решение о либерализации цен вопреки его, гайдаровским, советам. Техническую подготовку документов о либерализации цен осуществляли сотрудники бывшего Госплана СССР с участием А.Нечаева. Политическую ответственность за либерализацию цен взяли на себя Б.Ельцин и Г.Бурбулис, подписавшие соответствующие Указ президента и постановление правительства. В чем точно обнаруживается вклад Гайдара, так это в попытках отложить ценовую либерализацию, в попытках провести ее в несколько этапов, в формировании им списка товаров-исключений.
Среди этих исключений особое место занимают важнейшие продовольственные товары - зерно и хлеб, включенные в указанный список по личному решению Гайдара. Даже тогда, когда все полномочия по либерализации цен на базовые продукты питания оказались в его руках, Гайдар не стал их освобождать, а передал право контроля над ними властям регионов. Правда, за одним, но весьма важным, исключением - опять-таки зерна и хлеба. Цены на них оставались регулируемыми еще в течение почти двух лет и были освобождены лишь в конце 1993 г. Борисом Федоровым. Из-за регулирования цен на зерно и хлеб совокупный объем государственных субсидий только в 1992 г. достиг 3,5 млрд. дол. (для сравнения все расходы федерального бюджета в 1992 г. составили примерно 10 млрд.дол.). Как бы то ни было, никаких подтверждений «героической борьбы Е.Гайдара за спасение страны от угрозы голода в 1991-92 гг.» не обнаруживается.
Следует еще раз обратить внимание на весьма любопытный факт: в публикациях Е.Гайдара и гайдаровского института до конца 1994 гг. отсутствуют какие-либо упоминания о «голоде» и «угрозе голода». Впервые такое упоминание (одинокое и совершенно проходное) появляется лишь в работе Гайдара «Государство и эволюция» (конец 1994 г.). Даже в 1100-страничном труде ИЭПП «Экономика переходного периода», вышедшем под редакцией Гайдара в самом конце 1998 г., «угроза физического голода» упоминается лишь однократно.
Полномасштабная кампания по популяризации мифа об «угрозе голода» начинается только с публикации книг «Гибель империи» (2006 г.) и «Смуты и институты» (2009 г.). Иными словами, она началась во второй половине 2000-х годов - т.е. тогда, когда была поставлена задача распространения «мифа о героическом спасении страны от угрозы голода», а острота общественной памяти относительно того, что же действительно происходило в стране в начале 1990-х годов, уже немного притупилась. Именно тогда в книгах и интервью Гайдара появились апокалиптические строки о наличии в запасах нескольких миллионов тонн зерна, которых могло хватить всего лишь на несколько месяцев - до весны 1992 г.
Какими бы однако ни были цели Гайдара и гайдаровцев в любезном им деле мифостроительства, для большинства российских граждан важнее знать другое - сколько зерна (хлеба) было в России на рубеже 1991-92 гг. на самом деле? И было ли этого количества зерна достаточно, чтобы избежать голода, угрозы голода, перебоев в продовольственном снабжении, в том числе и крупных городов?
Ответ на этот вопрос не представляет большого труда, если знать, какими на деле были запасы зерна в стране. Для широкой общественности эта информация долгое время представляла государственную тайну. Но в целом она была известна, например, американцам, создавшим в 1970-х гг. специальное подразделение в своем Министерстве сельского хозяйства, профессионально занимавшееся реконструкцией зерновых балансов СССР и открыто публиковавшее свои оценки. Согласно этим расчетам, чистый прирост запасов зерна за 35 лет - с середины 1956 г. по середину 1991 г. - составил 48 млн. тонн. Такого количества зерна было достаточно для того, чтобы полностью обеспечить продовольственным зерном все население СССР в течение почти двух лет. Поскольку 48 млн. тонн - это лишь прирост запасов зерна за указанные годы, а имевшийся запас зерна на середину 1956 г., очевидно, тоже был ненулевым, то весь зерновой запас СССР ко времени своего распада был еще большим, чем получаемые по американским данным 48 млн. тонн.
Важно отметить, что Е.Гайдар был хорошо знаком с работами сотрудников этого подразделения американского Минсельхоза, а некоторые из них даже и цитировал, в том числе в той же «Гибели империи» (правда, его цитирование не относилось к запасам зерна в СССР и России). Особенно теплые отношения сложились у него с одним из ведущих специалистов этого проекта профессором Колумбийского университета Падмой Десаи, хорошо известной на Западе своей многолетней поддержкой коммунистических властей СССР, а также В.Путина. О публикациях Десаи Гайдар, специально прилетевший в Нью-Йорк на ее юбилей, высказывался таким образом:
«Дорогие друзья, я могу сказать, что мне нравятся книги профессора Падмы Десаи. В них очень много правды, в них очень много информации о том, что произошло в моей стране. Будет легче понять это мое заявление, если я прокомментирую его тем, что большая часть того, что написано в этой стране [США. - А.И.] о российских реформах, является чепухой... У нас должна быть ответственность за создание ясной картины событий. У Падмы Десаи есть такая картина».
Иными словами, во время написания своих мифологических книг об «угрозе голода» в России Е.Гайдар располагал более или менее объективной информацией о состоянии запасов зерна накануне распада СССР. Которую он, как мы знаем, в свои книги включать не стал. И о которой он публично не упоминал.
Однако пикантность истории этим не исчерпывается. Е.Гайдар знал о фактических запасах зерна в России в 1991-92 гг. не только тогда, когда во второй половине 2000-х годов занимался сотворением мифов о нехватке зерна и угрозе голода. Он знал об этом и тогда, когда в 1991-92 гг. находился на вершине российской власти. Как вице-премьер, а затем и руководитель российского правительства Е.Гайдар получал исчерпывающую информацию и от статистиков, и из государственного резерва и, следовательно, был в курсе величины реальных запасов зерна в стране. Он знал, что запасы зерна в стране были достаточными для удовлетворения всех нормальных потребностей страны.
Не только на середину 1991 г., но и на начало 1992 г.; не только по СССР, но и по Российской Федерации; не только по данным Минсельхоза США и П.Десаи, но и по данным отечественной статистической службы запасы зерна составили 50,2 млн. тонн. Этого зерна - как показывает опыт последних двух десятилетий - России было вполне достаточно для сохранения нормального уровня потребления, причем не на несколько месяцев. Запасы зерна на рубеже 1991 и 1992 гг. превышали показатели всех лет периода 1995-2008 гг. за исключением 1998 г. Они были примерно в полтора раза большими, чем запасы зерна в начале 1999, 2000, 2001, 2004 гг., т.е. тогда, когда ни о каком «голоде» или «угрозе голода» и речи не было. В начале 1992 г. запасы зерна в России превышали аналогичные показатели 2005-06 гг. - т.е. тогда, когда сочинялся миф о «героическом спасении Гайдаром России от нехватки хлеба и угрозы голода».
При этом следует иметь в виду, что данные, приводимые российской статистической службой, относятся к так называемым «запасам всех категорий хозяйств и организаций, осуществляющих переработку сырья». В них не включаются запасы, «находящиеся в государственном резерве (стратегических запасах)», сохраняемые на случай таких чрезвычайных обстоятельств, как, например, войны. Следовательно, общие фактические запасы зерна в начале 1992 г. были еще больше, чем приведенная выше цифра в 50 млн. тонн.
Тем не менее такое знание размеров фактических запасов зерна не помешало Е.Гайдару спустя годы приступить к активному распространению мифов об «особой роли зерна и хлеба» в экономическом и политическом развитии страны, «об угрозе голода», о своем «героическом участии в спасении страны». Почему?
Потому что Е.Гайдар совершил аккуратную подмену вопроса о размерах всех запасов зерна (находившихся на территории страны) вопросом о запасах зерна, находившихся только в распоряжении государства (за исключением стратегических резервов). Действительно, в условиях разваливавшихся политической и денежной систем СССР государственные закупки зерна упали и потому казались недостаточными для нормального обеспечения хлебом населения ряда городов государственной системой снабжения. Выход из этого положения был совершенно очевидным, предлагавшимся осенью 1991 г. многими, в том числе и Рабочей группой Госсовета при президенте РСФСР Б.Ельцине (в которую входил в том числе и Гайдар). А именно: либерализация цен на зерно и хлеб с разрешением хозяйствам свободной продажи зерна, а торговым организациям - свободной торговли хлебом и хлебопродуктами. Но, получив экономическую власть, Гайдар именно этого и не сделал. Можно иронизировать над «плачущим большевиком» Н.Рыжковым, не решившимся на повышение розничных цен на хлеб в условиях почти тотально регулируемой экономики в мае 1990 г. Но как тогда следует относиться к отказу Е.Гайдара от либерализации цен на зерно и хлеб в условиях уже преимущественно рыночной экономики в 1992 г.?
Отказавшись от либерализации цен на зерно и хлеб и от свободной торговли зерном и хлебом, Гайдар получил именно то, что в таких случаях бесстрастно предсказывает экономическая наука. Во-первых, нежелание села и посредников в условиях высокой инфляции продавать государству зерно по фиксированным ценам и, следовательно, возможность развертывания пропагандистской кампании о нехватке хлеба и об угрозе голода в стране. А, во-вторых, пользуясь этим нежеланием и этой кампанией, возможность взвинтить государственные закупочные цены на зерно и бюджетные субсидии для зернового импорта намного выше рыночных (как это и было сделано). В результате чистый импорт зерна в Россию в 1992 г. оказался исторически рекордным - 30 млн. тонн, а совокупный объем зерновых и хлебных субсидий из государственного бюджета - (по масштабам 1992 г.) совершенно немыслимым - 3,5 млрд.дол. О том, насколько завышенными оказались новые регулируемые государством цены и насколько чудовищно расточительными - бюджетные расходы, свидетельствует невероятный скачок величины зерновых запасов в 1992 г. - более чем в полтора раза - до 76,8 млн. тонн. Эти запасы оказались, например, в два с половиной раза больше, чем этот же показатель через несколько лет, в 2000 г. (31,6 млн тонн), когда запасы зерны были наименьшими за последние два десятилетия, но когда никаких признаков «угрозы голода» не было и в помине. Отказ Гайдара от либерализации цен на зерно и хлеб подарил миллиарды долларов зерновой мафии.
В случае же либерализации хлебно-зернового сектора экономики рыночные цены на зерно и хлеб, естественно, были бы ниже, зерновой импорт был бы скромнее, бюджетных субсидий на зерно и хлеб не было бы вовсе, национальные запасы зерна вряд ли бы возросли, а уровень фактического потребления населения сократился бы в меньшей степени, чем это было на самом деле.
Что было сделано в 1991-92 гг., то сделано, того уж не вернешь. Но, естественно, возникает вопрос: а зачем же заниматься пропагандой «нехватки хлеба», «угрозы голода», «мартовско-апрельской травки» именно сейчас? Возможно, затем, чтобы в рамках проводимой «операции прикрытия» у современников не возникало бы лишних вопросов о том, почему Гайдар, согласившийся с либерализацией цен на большинство потребительских товаров, тем не менее столь упрямо сохранял государственное регулирование на зерно и хлеб, обошедшееся российским гражданам в 1991-93 гг. в миллиарды долларов и принесшее те же самые миллиарды бюджетных долларов небольшой группе закупщиков, посредников, импортеров, дилеров, активно участвовавших в массированно дотируемом государством зерновом бизнесе. Возможно, затем, чтобы вместо вопросов об имевшихся в стране колоссальных 50-миллионнотонных запасах зерна и о циничном их увеличении в разгар острейшего кризиса за счет наивных российских граждан, последние доверялись бы не своим интересам, а душещипательным байкам нынешних хлестаковых о проклевывавшейся на их огородах «мартовско-апрельской травке».