Национальный суверенитет
Originally posted by al391 at Национальный суверенитет
Пишет Элла Панеях (http://www.inliberty.ru/blog/epaneyakh/3054)
События в Ливии обсуждаются в России в первую очередь с точки зрения «национального суверенитета», о котором у нас почему-то принято говорить не иначе, как с восторженным придыханием, как о каком-то священном принципе, нарушение которого - последнее из возможных преступлений чужеземного правительства, дальше уже только нюрнбергский трибунал. Подобное преступление не может оправдать ничто - ни массовые убийства мирного населения, ни пытки и бессудное заключение оппозиционеров, ни, как выяснилось на примере Кадаффи, бомбежки собственных городов с воздуха. Вопрос о праве национального правительства делать со своим народом все, что ему угодно, без всякого вмешательства извне, стоит настолько остро, что даже впервые за все время публично поссорил президента с премьером.
Зачем суверенитет - понимаемый как право властей беспрепятственно воротить в захваченной стране все, что угодно - нужен господину Путину сотоварищи, понятно. Уж конечно, не для того, чтобы устраивать населению кровавые бани в стиле Кадаффи, или сотнями пытать оппозиционеров в застенках. Ничего такого ужасного, просто бизнес, чисто денежный интерес. С какой стати это слово оказалось священной коровой для всех и каждого, от националистов до завзятых либералов, аргументом, затыкающим практически любой рот в каком угодно споре, - следует разобраться предметно.
Что такое вообще этот пресловутый «суверенитет», откуда он взялся? Почему у любого патриота при упоминании этого слова в голове перещелкивает какое-то виртуальное реле, превращая вполне мыслящего человека в механический органчик, пиликающий что-нибудь из песен времен позапрошлой войны, типа «поля ее просторные не смеет враг топтать», и глядящий на кощуна, посмевшего покуситься на святое понятие, как на последнего негодяя, содержательные дискуссии с которым больше неуместны? Песня, однако, при всех ее художественных достоинствах, относится, во-первых, к совершенно конкретному врагу - самому, наверное, бесчеловечному режиму в истории, к тому же еще и совершенно в открытую, на уровне идеологии, не державшему население захватываемой территории за полноценных людей. И, во-вторых, к ситуации откровенно захватнической войны, целью которой было ни разу не «вмешательство во внутренние дела», а присвоение территории и уничтожение самой государственности противника. С какой стати миротворческая операция под эгидой ООН в каком-нибудь Сомали должна рассматриваться в одном ряду с фашистским нашествием - решительно непонятно.
Вообще говоря, для суверенитета нужна такая малость, как суверен. Понятным и недвусмысленным принцип суверенитета был там и тогда, где существовала абсолютная монархия, и страна, с населением вместе, рассматривалась как частная собственность государя. С такой точки зрения, конечно же, любое внешнее вмешательство в отношения между собственником и собственностью нелегитимно по определению. Как раз захватническая война, кстати, в такой мировой системе никаким особенным преступлением против человечности не является - лишь бы все было по правилам, casus belli подвернулся законный, и прочие формальности соблюдены. Было ваше, стало наше, а что такого? Теперь уж вы не вмешивайтесь. Монархии, кстати, были вполне последовательны в соблюдении этого принципа: если мутить воду в чужой стране, возбуждая народ к неповиновению, считалось занятием неблаговидным, то интернациональная помощь соседу в деле подавления восставшей собственности и возвращения ему контроля над территорией и населением была вполне правовым, по тогдашним понятиям, действием. И если возмущала кого, так только отдельных отщепенцев, имевших наглость считать, что живые люди под понятие частной собственности как-то, того, не очень-то подпадают и их отношения с собственным правительством должны регулироваться какими-то иными принципами.
отношении общей собственности - и право распоряжаться ею в той или иной форме делегируется организации под названием «государство», оно же «правительство». При этом возникает шизофреническая раздвоенность: если внутри страны это «государство» находится, теоретически, в подчиненном по отношению к населению отношении, и, по идее, исполняет его же волю, то на международной арене в современном мире эту организацию принято считать чем-то вроде коллективного квазимонарха, по-прежнему обладающего правами собственности на подданных и выступающего в отношениях с другими такими же квазимонархами в качестве единственного законного хозяина своей страны и живущих в ней людей. Это, собственно, и есть современный принцип невмешательства во внутренние дела.
Нужно сказать, что при переходе от монархий к республикам этот принцип был сохранен не от хорошей жизни и отнюдь не из каких-то идейных или гуманистических соображений, а просто в качестве страховки - чтобы не передрались все со всеми. Две мировые войны вполне показали, что при современном уровне развития вооружений и массовых методах ведения войны всерьез передраться - страшно. Очень. Отсюда и принцип нерушимости границ (находящийся в не менее шизофреническом противоречии с принципом права наций на самоопределение - но это сюжет для отдельного разговора), и невмешательство, и священная корова суверенитета управляющей делами страны организации над живущими в стране людьми - теоретически свободными, обладающими субъектностью и наделенными личными правами. Вполне искусственная - хотя и очень полезная на то время, кто бы спорил - конструкция, помогавшая несколько десятилетий поддерживать относительный мир хотя бы между самыми мощными и вооруженными странами. Хорошая вещь, короче, годная, но не имеющая никакого отношения ни к морали, ни к патриотизму, ни к каким бы то ни было священным принципам. Такое техническое соглашение, одно из многих, регулировавших международные отношения в XX веке. Никому ведь почему-то не приходит в голову молиться на Бреттон-Вудскую систему денежных расчетов между государствами, или на устав ЮНЕСКО. Можно считать эти установления полезными, можно вредными, можно полагать, что их распад приведет к большой беде, или к большому прогрессу, но ни истерических ноток, ни моральных претензий в спорах противников и сторонников золотого стандарта как альтернативы Бреттон-Вуду как-то не наблюдается.
Если же говорить без истерики, то правами и свободами - правом на невмешательство в свои дела в том числе - обладают не организации, а люди. В первую очередь, правом - в случае незаконного насилия над ними - получить помощь против насильника от любого, кто согласен и не побоится ее оказать. То, что ради поддержания «мира во всем мире» об этом праве было на время решено забыть, было, очень возможно, мудрым на тот момент решением, намного меньшим злом по сравнению с альтернативами. Но это не повод делать вид, что этого права не существует вовсе или что оно менее важно, чем право компании неких господ с весьма сомнительными полномочиями - а диктатор вроде Кадаффи не имеет даже того оправдания, что его полномочия делегированы ему суверенным народом в ходе хоть сколько-нибудь законной процедуры - распоряжаться жизнями и имуществом граждан страны, как частной собственностью. Это повод задуматься о том, как его соблюсти, не обрушив при этом то, что обрушить страшно.
Пишет Элла Панеях (http://www.inliberty.ru/blog/epaneyakh/3054)
События в Ливии обсуждаются в России в первую очередь с точки зрения «национального суверенитета», о котором у нас почему-то принято говорить не иначе, как с восторженным придыханием, как о каком-то священном принципе, нарушение которого - последнее из возможных преступлений чужеземного правительства, дальше уже только нюрнбергский трибунал. Подобное преступление не может оправдать ничто - ни массовые убийства мирного населения, ни пытки и бессудное заключение оппозиционеров, ни, как выяснилось на примере Кадаффи, бомбежки собственных городов с воздуха. Вопрос о праве национального правительства делать со своим народом все, что ему угодно, без всякого вмешательства извне, стоит настолько остро, что даже впервые за все время публично поссорил президента с премьером.
Зачем суверенитет - понимаемый как право властей беспрепятственно воротить в захваченной стране все, что угодно - нужен господину Путину сотоварищи, понятно. Уж конечно, не для того, чтобы устраивать населению кровавые бани в стиле Кадаффи, или сотнями пытать оппозиционеров в застенках. Ничего такого ужасного, просто бизнес, чисто денежный интерес. С какой стати это слово оказалось священной коровой для всех и каждого, от националистов до завзятых либералов, аргументом, затыкающим практически любой рот в каком угодно споре, - следует разобраться предметно.
Что такое вообще этот пресловутый «суверенитет», откуда он взялся? Почему у любого патриота при упоминании этого слова в голове перещелкивает какое-то виртуальное реле, превращая вполне мыслящего человека в механический органчик, пиликающий что-нибудь из песен времен позапрошлой войны, типа «поля ее просторные не смеет враг топтать», и глядящий на кощуна, посмевшего покуситься на святое понятие, как на последнего негодяя, содержательные дискуссии с которым больше неуместны? Песня, однако, при всех ее художественных достоинствах, относится, во-первых, к совершенно конкретному врагу - самому, наверное, бесчеловечному режиму в истории, к тому же еще и совершенно в открытую, на уровне идеологии, не державшему население захватываемой территории за полноценных людей. И, во-вторых, к ситуации откровенно захватнической войны, целью которой было ни разу не «вмешательство во внутренние дела», а присвоение территории и уничтожение самой государственности противника. С какой стати миротворческая операция под эгидой ООН в каком-нибудь Сомали должна рассматриваться в одном ряду с фашистским нашествием - решительно непонятно.
Вообще говоря, для суверенитета нужна такая малость, как суверен. Понятным и недвусмысленным принцип суверенитета был там и тогда, где существовала абсолютная монархия, и страна, с населением вместе, рассматривалась как частная собственность государя. С такой точки зрения, конечно же, любое внешнее вмешательство в отношения между собственником и собственностью нелегитимно по определению. Как раз захватническая война, кстати, в такой мировой системе никаким особенным преступлением против человечности не является - лишь бы все было по правилам, casus belli подвернулся законный, и прочие формальности соблюдены. Было ваше, стало наше, а что такого? Теперь уж вы не вмешивайтесь. Монархии, кстати, были вполне последовательны в соблюдении этого принципа: если мутить воду в чужой стране, возбуждая народ к неповиновению, считалось занятием неблаговидным, то интернациональная помощь соседу в деле подавления восставшей собственности и возвращения ему контроля над территорией и населением была вполне правовым, по тогдашним понятиям, действием. И если возмущала кого, так только отдельных отщепенцев, имевших наглость считать, что живые люди под понятие частной собственности как-то, того, не очень-то подпадают и их отношения с собственным правительством должны регулироваться какими-то иными принципами.
отношении общей собственности - и право распоряжаться ею в той или иной форме делегируется организации под названием «государство», оно же «правительство». При этом возникает шизофреническая раздвоенность: если внутри страны это «государство» находится, теоретически, в подчиненном по отношению к населению отношении, и, по идее, исполняет его же волю, то на международной арене в современном мире эту организацию принято считать чем-то вроде коллективного квазимонарха, по-прежнему обладающего правами собственности на подданных и выступающего в отношениях с другими такими же квазимонархами в качестве единственного законного хозяина своей страны и живущих в ней людей. Это, собственно, и есть современный принцип невмешательства во внутренние дела.
Нужно сказать, что при переходе от монархий к республикам этот принцип был сохранен не от хорошей жизни и отнюдь не из каких-то идейных или гуманистических соображений, а просто в качестве страховки - чтобы не передрались все со всеми. Две мировые войны вполне показали, что при современном уровне развития вооружений и массовых методах ведения войны всерьез передраться - страшно. Очень. Отсюда и принцип нерушимости границ (находящийся в не менее шизофреническом противоречии с принципом права наций на самоопределение - но это сюжет для отдельного разговора), и невмешательство, и священная корова суверенитета управляющей делами страны организации над живущими в стране людьми - теоретически свободными, обладающими субъектностью и наделенными личными правами. Вполне искусственная - хотя и очень полезная на то время, кто бы спорил - конструкция, помогавшая несколько десятилетий поддерживать относительный мир хотя бы между самыми мощными и вооруженными странами. Хорошая вещь, короче, годная, но не имеющая никакого отношения ни к морали, ни к патриотизму, ни к каким бы то ни было священным принципам. Такое техническое соглашение, одно из многих, регулировавших международные отношения в XX веке. Никому ведь почему-то не приходит в голову молиться на Бреттон-Вудскую систему денежных расчетов между государствами, или на устав ЮНЕСКО. Можно считать эти установления полезными, можно вредными, можно полагать, что их распад приведет к большой беде, или к большому прогрессу, но ни истерических ноток, ни моральных претензий в спорах противников и сторонников золотого стандарта как альтернативы Бреттон-Вуду как-то не наблюдается.
Если же говорить без истерики, то правами и свободами - правом на невмешательство в свои дела в том числе - обладают не организации, а люди. В первую очередь, правом - в случае незаконного насилия над ними - получить помощь против насильника от любого, кто согласен и не побоится ее оказать. То, что ради поддержания «мира во всем мире» об этом праве было на время решено забыть, было, очень возможно, мудрым на тот момент решением, намного меньшим злом по сравнению с альтернативами. Но это не повод делать вид, что этого права не существует вовсе или что оно менее важно, чем право компании неких господ с весьма сомнительными полномочиями - а диктатор вроде Кадаффи не имеет даже того оправдания, что его полномочия делегированы ему суверенным народом в ходе хоть сколько-нибудь законной процедуры - распоряжаться жизнями и имуществом граждан страны, как частной собственностью. Это повод задуматься о том, как его соблюсти, не обрушив при этом то, что обрушить страшно.